Соотнести имперскую систему с российской достаточно сложно, поскольку в Москве, как уже отмечалось, работали представители разных литейных школ. К 1510-1520-м гг. в государственной литейной мастерской можно было наблюдать пеструю картину смешивания «артиллерийской номенклатуры»: в одной «пушечной избе» итальянский мастер лет десять или даже двадцать продолжал лить орудия по болонскому или римскому образцу, в соседнем амбаре немецкий литейщик шпаерской школы делал стволы по немецкой системе, а только что прибывший из имперского Инсбрука немец начинает отливать пушки по новым «лёффлеровским» рекомендациям. Русские ученики, переходившие от одного мастера к другому, учились разным приемам отливки орудий, знакомились с разными артиллерийскими «системами».
Очень сложно соотнести русскую классификацию с европейской. Поскольку в течение XVI столетия в России преобладало немецкое (имперское) влияние, попробуем провести параллели между артиллерийскими терминами. Следует отметить, что соотношения эти будут условные, потому как по калибрам они различались порой даже значительно. Примерное соотношение с европейской артиллерией будет следующим:
Бомбарды пушки, пушки большие.
Мортиры пушки верховые, пушки верхние, дела верхние.
Двойная картауна пищаль 60-100-фунтовая (например, «Орел»).
Шарфметц «Острая девка» (35 фунтов).
Картауны 35-40-фунтовые пищали.
Полукартауны 25-30-фунтовые пищали.
Шланги змеи (от 3 до 20 фунтов).
Нотшланги 8-16-фунтовые пищали.
Фельдшланги 6-фунтовые полуторные пищали.
Фальконы средние и малые полуторные пищали.
Фальконеты вальконейки, финколеты, девятипядные и семипядные пищали, У2-4-фунтовые.
Гаубицы, гафуницы пушечки верховые, до 10 фунтов.
Органы сороковые пищали, сороки, органки, шутихи.
Фоглеры, малые кулеврины «пищали со вкладнем», скорострельные, хвостуши «с вкладнем».
Гаковницы затинные пищали.
Кошка, огненный кот (Feuerkatze), potthunde тюфяк, дробовая пищаль.
Я не согласен с мнением известного историка и археолога А.Н. Кирпичникова относительно того, что в русской орудийной классификации XVIXVII вв. «весовой калибр» являлся основным показателем, а «размеры и массы орудий не были основными критериями». Для чего же тогда оружейники зачастую обозначали пищали одного калибра разными характеристиками? С какой целью было принято деление их на вальконейки, дробовые, затинные, скорострельные, сороковые, семипядные, девятипядные, полковые, полуторные? Следует все-таки признать, что и массы, и размеры, и калибры стволов имели какое-то значение для подобных делений. Наименования пищалей характеризовали определенный конструктивный вид орудий.
Типология того или иного орудия определяется традицией литья в конкретный период, а в некоторых случаях географическим местом производства или нахождения того или иного ствола. Так, пушки и пищали в XVI в. различались по виду, а в XVII в., особенно во второй половине, эти понятия уже нередко смешивались между собой. Когда болховский воевода доносил, что «пушек в Волхове мало, всего 16 пищалей, и те малы (выделено мной. А.Л.)»[174], он имел в виду, конечно же, длинноствольные орудия-пищали, пригодные для обороны башен, а не пушки-мортиры.
Что касается «географических» особенностей названий орудий, то в некоторых случаях периферийные описи артиллерии дают разное название одного и того же типа орудия. Например, многоствольные орудия именовались в разных уездах «органами», «органками», «сороками», «сороковыми пищалями», «стволами на колесах», «пищалями о трех стволах» и «шутихами».
В качестве еще одного примера можно привести полуторные пищали. В XVI в. полуторными пищалями именовался только определенный тип орудий с определенной длиной ствола (15 пядей) и калибром (6 фунтов), а в XVII в. «полуторными» называли в городовых описях пищали калибром от V до 8 фунтов [175] с длиной стволов от 1 сажени до 4 аршинов[176].
В качестве еще одного примера можно привести полуторные пищали. В XVI в. полуторными пищалями именовался только определенный тип орудий с определенной длиной ствола (15 пядей) и калибром (6 фунтов), а в XVII в. «полуторными» называли в городовых описях пищали калибром от V до 8 фунтов [175] с длиной стволов от 1 сажени до 4 аршинов[176].
Именно поэтому при попытках типологии русской артиллерии необходимо принимать во внимание все вышеизложенные обстоятельства при характеристике орудий необходимо использовать терминологию XVI в., а не XVII в. В противном случае возможна путаница в определении номенклатуры артиллерии рассматриваемого периода.
Источники XVI в. перечисляют следующие типы средних и мелких пищалей: сороковые, затинные, скорострельные, вальконейки (вальконеты), полуторные. Остальные термины характеризуют либо конструктивные особенности ствола (например, «хвостушами» назывались как скорострельные пищали, так и малые кулеврины очевидно, они имели длинный торельный хвост для поворота), либо предназначение орудия (например, «полковая», «городовая», «стеновая»).
В четвертом томе сборников конференции «Война и оружие» 2017 г. вышла статья Тарасевича Ю.Г.[177]. Вообще, нельзя не приветствовать статьи подобной тематики по бомбардологии работ немного, а тем более по классификации русской артиллерии. Автор пишет: «Наилучшая попытка разъяснить смысл и употребление этих терминов сделана А.Н. Лобиным в ряде работ 20042016 гг. К сожалению, уважаемый автор допускает неоправданный, как кажется, произвол в своих положениях, а фактически отказавшись от рассмотрения исходных данных в контексте западноевропейских классификаций, упускает, к тому же, возможность сделать некоторые более правдоподобные выводы из приводимого им же материала».
Посмотрим на имеющихся материалах, что это за «неоправданный произвол в своих положениях» и в чем еще меня обвиняет автор указанной статьи. Часть претензий Ю.Г. Тарасевича сводятся к моим трактовкам сороковых и полуторных пищалей.
Согласно описям, часть мелкокалиберных орудий XVI в. названы сороковыми пищалями. Вслед за Н.Е. Бранденбургом я также полагаю, что сороковые пищали есть многоствольные орудия, которые могли делаться как из обрезков ружейных стволов, так и из соединенных на одном ложе небольших пищальных и пушечных стволов (от двух и более штук). Отсюда их вариации названий «сороки», «шутихи», «органы», «органки». Есть все основания утверждать, что изготовлять их стали с XV в. например, в Муроме в 1639 г. упоминаются 6 пищалей «меденых сороковых Фрязины с станки и колесы, к ним 2623 ядра железных», сделанных, очевидно, Якобом или Петром Фрязиным еще в 1490-е гг. [178].
Но Ю.Г. Тарасевич отмечает: «Очень спорно отождествление А.Н. Лобиным сороковых пищалей и многоствольных установок («рибодекинов, органов, сорок»), основанное не на сходстве ли с одним из русских названий такой установки «сорока»?». Ю.Г. Тарасевич совершенно безосновательно уравнивает между собой обычные «фрязиновские» пищали и сороковые «фрязиновские»: «пищали Якова Фрязина» встречаются не раз, но без указания, что они «сороковые», и поскольку совершенно невероятно, что именно в Муром 1639 г. попали именно многоствольные, и никакие другие, пищали авторства Якова или Петра Фрязина (да еще 6 единиц!), то это довод как раз за то, что «сороковая» пищаль это пищаль обыкновенная, одноствольная». Такие рассуждения вызывают недоумение.
Нет ни одного источника, который показывает, что обычные одноствольные пищали в разных описях могли называться сороковыми пищалями или наоборот. Для доказательства своего тезиса автору следовало бы сравнить описи орудий одной и той же крепости за разные годы, и на примерах показать, что в таком-то году та же сороковая пищаль названа, например, простой полковой. Тогда это был бы по крайней мере обоснованный на примерах вывод. Но ничего этого в критике моих работ нет Ю.Г. Тарасевич только приводит пример с посылкой в Елец орудий. Но если в марте 1593 г. туда было велено прислать «в прибавку три пищали девятипядных или сороковых», то это не означало, что сороковая пищаль тождественна девятипядной. Подобные наказные фразы в делопроизводственных документах встречаются нередко и означают лишь одно надо отправить те пищали, девятипядные или сороковые, которые будут в наличии и готовы «к службе» на момент присылки наказа.
Автор критики оказался в плену своих же логических утверждений. Он пишет: «сороковые пищали малокалиберные и сравнительно короткоствольные, и, значит, легкие, можно понять, куда они «исчезают» около середины XVII в.: обозначение выходит из употребления с приходом в 1610-1630-х гг. полковых пищалей»[179]. Ю.Г. Тарасевич игнорирует тот факт, что полковые пищали соседствовали с сороковыми еще в XVI в., эти типы существовали параллельно: в источниках 1570-1580-х гг. упоминаются пищали полковые в 10, 7, 5 и даже в 2 пяди длиной (см. Приложения 1, 2). Уточнения в описях «в станку и на колесах» показывают, что полковыми называли орудия на походных станках. Таким образом, сороковые пищали никак не могли «перейти» в полковые, поскольку они существовали вместе на протяжении около ста лет.
Из документов можно выделить следующие особенности сороковых пищалей:
1) все они имели мелкий и очень мелкий калибр; зачастую снаряды кузнецами ковались и для них, и для затинных пищалей (в 1540 г.: «кузнец Матфеико Сидоров, а делает ядра пищальные на великого князя затинные и сороковые»[180]); в ливонских описях 1582 г. встречаются сороковые пищали калибром в.¼, , ½, ¾, 2½. и 3 фунта. В XVII в. встречаются случаи более мелкого калибра, например: «Пищаль вестовая медная сороковая, к ней 102 ядра, по 8 ядер в гривенку»[181], т. е. каждое ядрышко весило 50 г, как у обычного мушкета (скорее всего, эта сороковая пищаль состояла из нескольких мушкетных стволов на станке);
2) они использовались только в качестве оборонительного вооружения как в городах, так и на «окском рубеже» («на Берегу») против легкой конницы татар. Так, осенью 1534 г. литовцы получили сведения об оборонительных мероприятиях на рубежах: «которые делы великии были посланы на берег, тых дей болших осм назад к Москве отвезено, одно малый сороковыи делы при тых людех на берегу зоставлены»[182]. И вплоть до 1640-х они составляли часть артиллерийского вооружения, направленного против татар и ногаев.
3) если в XVI начале XVII в. они встречаются в документах нередко, то ко второй половине XVII в. исчезают из состава городового вооружения. Так, в описи Смоленска их 29 в 1609 г., а к 1654-му ни одной. При сравнении оказывается, что парк смоленских орудий значительно обновился. В городовых описях начала XVII в. сороковые пищали упоминаются, а к 1670 г. исчезают почти полностью, новые сороковые, естественно, не производят, а вместо них на вооружение ставят современные образцы медных и чугунных орудий.