Шумно только очень.
Давайте за мной, сказал машинист. Повел их за собой через всю платформу. Когда шли, Иван разглядывал спуски в подземный переход до «Невского проспекта». Офигеть, какого размера станция. В футбол играть можно.
Навстречу Ивану с компанией прошли две девушки одеты по-местному, в цветных косынках одна в желтой, другая в красной, ноги от ушей, обе стройные.
Ты смотри. Сазонов остановился. Да мы в раю, пацаны!
Девушки заулыбались. Та, что в желтой, бросила на Сазонова заинтересованный взгляд. А что, парень видный, красивый. Ивану на мгновение стало жаль, что не на него так смотрят. И тут в красной косынке посмотрела на него, опустила глаза снова посмотрела. Как обожгла. Ивану сразу стало весело.
А всего-то и нужно мужчине
По слухам, на «Гостинке» и «Невском» обитали самые красивые девушки во всем метро.
Представляешь, сказал Пашка оживленно. Тут до Катастрофы на поверхности были торговые центры для самых богатых. И персонал подбирали так, чтобы сердце покупателя радовалось, глядючи. Только настоящих красавиц. А потом все эти красавицы оказались внизу. На станции. Вот повезло кому-то!
Н-да? Иван поднял брови.
Пашка смутился.
Ну, я так слышал. И смотри не врали же! Есть на что посмотреть.
Ты смотри-смотри, а рот не разевай сильно, заметил Сазонов. Здесь, говорят, за изнасилование самое жестокое наказание во всем метро. Тут такое творилось после Катастрофы, что сам понимаешь.
Да я вроде не планировал, растерялся Пашка.
Смотри у меня.
Помните, ученые говорили: после ядерной войны на земле выживут только крысы и тараканы? Помните? Вот и я помню. Ну и где те тараканы? Ты хоть одного в метро видел, а? И я не видел. Вот я и говорю: как этим ученым вообще верить?
Ну, с крысами же они не ошиблись, сказал Кузнецов. Молодой мент неплохо вписался в компанию местной молодежи.
А я слышал, вмешался до того молчавший худой парень из невских. На «Фрунзенской» крысы исчезли. Совсем.
Гонишь, нет? Почему исчезли?
Невский усмехнулся.
В том-то и штука, мужики. Не знает никто. Просто взяли и исчезли. Говорят, их жрет кто-то
Иван кивнул Кузнецову, тот помедлил и кивнул в ответ. Иван глазами показал: иди сюда. Кузнецов наконец сообразил. Встал и направился к разведчику в обход костра. Тем временем принесли гитару, всю в наклейках и надписях, передали лысоватому мужичку. Тот провел пальцем по струнам. Тин-тин-тин и начал настраивать.
Командир? Кузнецов выпрямился.
Вольно, Миша. Есть минута?
У костра продолжали болтать:
Если бы я жил на Лизе, у веганцев, я бы на месте крыс давно сбежал. Вы хоть знаете, что они едят?.. То-то! А вы говорите: крысы
И не договорил. Зазвучали первые аккорды. Иван поморщился гитару настроили неточно, у него прямо зубы заныли.
Отойдем подальше.
Крысиный король, долетело от костра. Нет то крысиный волк! Крыса, которая жрет одних крыс. Я тебе говорю нет, крысиный король, это когда они хвостами срослись. Кстати, мне рассказывали, что на Пушкинской такой завелся Людей жрет!
Голос перекрыла новая волна аккордов.
В общем, так, Миша, сказал Иван. У меня для тебя ответственное задание
Иван наклонил голову к правому плечу, хмыкнул.
Какая-то уж очень знакомая спина.
Сашка! окликнул он.
Здоровяк оглянулся.
Ван!
Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Иван уже лет сто не был на «Невском», где обитал Шакилов с семейством. Огромного роста, сильный, Сашка тоже частенько «диггил».
Характерный нарастающий треск счетчика Гейгера.
Вот муть, возмутился Шакилов. Он до сих пор говорил с легким украинским акцентом переехал в Петербург перед самой Катастрофой. Что-то он сегодня совсем с ума сошел. Только и воет.
А что это? Такой фиговины Иван еще не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с ЖК-экраном.
Армейский радиометр. Натовский, само собой. Мы там еще целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? Шакилов почесал коротко стриженый затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. А ты чего здесь?
А ты не знаешь? Война у нас.
Шакилов прицокнул языком.
Понятно. А я-то думаю, чего нас с утра пораньше гонять начали.
Иван огляделся. Все-таки хороший узел «Гостинка-Невский». «Если бы я где и хотел жить, так это здесь».
А монстров вы своих где прячете?
Но-но. Шакилов насупился. Поаккуратней с выражениями!
В подземном переходе от «Гостиного двора» к станции «Невский проспект» раньше были железные двери в стене. То есть даже не двери, а забутовка каких-то секретных помещений. Бродили слухи, что до Катастрофы там в секретных биологических лабораториях выводили людей-монстров, суперсолдат сначала для советской, а потом для российской армии. Мол, прислонившись к железным панелям в переходе, можно услышать, как эти жертвы запрещенных экспериментов бродят там, в темноте.
А что они еще делают? спросил тогда Иван у рассказчика,
А что они еще делают? спросил тогда Иван у рассказчика,
Да ничего. Просто бродят, признался рассказчик. Подумал и добавил: И знаешь, от этого как-то еще страшнее. Вот это шлеп, шлеп, шлеп. И тишина. А потом снова: шлеп, шлеп. Словно у них ноги мокрые. И ходят.
Иван отловил за рукав спешащего Водяника.
Профессор, а что тут раньше было?
Раньше, это когда? уточнил Водяник. Через плечо у него было переброшено полотенце, в руке старая газета.
Ну до Войны.
Филиал радиевого института имени Хлопина. Профессор пожал плечами. Подземная лаборатория, изолированная от постороннего излучения. Говорят, там искали скрытую массу Вселенной. А что?
Иван с Шакилом переглянулись.
Да так, сказал Иван. Ерунда одна. Не берите в голову.
Когда профессор убежал, Шакилов помялся, переступил с ноги на ногу, как сонный мишка. Посмотрел на Ивана с хитрым прищуром:
Думаешь о том же, о чем и я?
Не знаю, Саш. Хотелось бы сделать залаз, но Иван снова увидел адмиральца и замолчал. Шакилов проследил за его взглядом, вздохнул. Негромко пояснил:
Караул вчера сняли. Сегодня сменные заступили пополам наши и эти.
Патруль прошел по краю платформы, начал спускаться на пути. Трое в зеленом, трое в чем придется это местные, понятно. Адмиральцы чувствуют себя как дома здесь
Иван поднял голову, прищурился. Спросил небрежно:
Вчера сняли, говоришь?
Шакилов взглянул на Ивана. Почесал круглый затылок.
Не доверяешь адмиральцам?
Не доверяю. А ты?
Шакил почесал затылок, наморщил лоб.
Знаешь, ты прав. Как-то с вашим дизелем некрасиво вышло. Я тоже им ни хуя не доверяю. А Сазон твой молодца. Хорошо выступил. Так ему и передай
Смотри, какие красавцы, сказал Шакил.
Иван повернул голову.
Кто это? Он прищурился.
Экологи.
Кто-кто?
Империя Веган.
Иван проводил их взглядом. Веганцы были в ладной зеленой форме, в блестящих перчатках и в сапогах. Даже стеки у них в руках, такой офицерский шик. Ничего себе. По сравнению с ними адмиральцы казались выходцами с захудалой провинциальной станции.
Экологи, значит?
У них ПНВ, заметил Шакил, разглядывая веганцев. Хорошая штука, однако. Я все хочу себе раздобыть, да никак не срастается. Вон у того, видишь?
Иван кивнул. От такой приблуды он бы и сам не отказался.
Ага, вижу.
Прибор ночного видения. Жизнь в зеленом свете.
Что они тут делают?
Вообще не в курсе. Шакил пожал плечами. Может, посольство какое?
Форма у них красивая. Иван разглядывал веганцев. Они его раздражали чем-то, к чему он никак не мог подобрать нужного слова. Какая-то хуйня в них нездоровая. То есть я вот на них смотрю и у меня холодок по спине.
Шакил кивнул. К чужой интуиции диггеры привыкли относиться с уважением.
Я про них много чего слышал, снова пожал плечами Шакил. Мол, они пленных сразу на удобрения пускают.
Ну, в метро много баек ходит. Что теперь, всему верить?
Нет, конечно. Еще я слышал, упрямо продолжал Шакил, глядя на офицера, остановившегося у прилавка. Веганец рассматривал товар, Иван видел его надменный четкий профиль. Что они делают человеку в черепе дырку, а туда сажают специальный гриб. Гриб вырабатывает псилоцибин, это галлюциноген такой. Почти «кислота», если не лучше. Он там хорошо растет, на мозгах, весь из себя галлюциногенный. А как гриб разрастется, веганцы гриб срезают и употребляют.
Человеку, правда, после этого кирдык. Ломка и кранты. Впрочем, к тому времени от мозга уже мало что остается. Питательная среда для грибницы.
Ты в это веришь? Иван перевел взгляд на Шакилова. Тот пожал плечами.
Кто его знает. Я вот с ними пообщался малехо и, знаешь, есть такие подозрения.
Иван кивнул.
Понимаю тебя. А знаешь что. Он прищурился. Бери выше, Саша. Это не ПНВ. Это тепловизор.
Шакилов присвистнул.
Явился Кузнецов с докладом.
Появились тут одни, командир. Недавно. Ребята Уберфюрера командира их так называют. Гы, Миша расплылся в глуповатой улыбке. Уберфюрер прямо как в старых фильмах
На «Василеостровской» кино показывали раз в неделю. Целое представление. Вся станция сидит рядами перед телевизором и смотрит. Иван в последний раз видел «Два бойца» черно-белый, про войну. Хороший. Там все было как в метро: темно и с песнями. Только на улицу выходили без противогазов. Вот и вся разница
Это кто вообще? спросил Иван, отгоняя воспоминания.
Люди. Кузнецов пожал плечами. Их Кмициц привел, говорит, они за нас будут воевать. Тьфу, то есть, вместе с нами против бордюрщиков.
А им-то зачем? А! Иван прищурился. Наемники?
Что-то вроде. Фашисты, похоже.
Иван помедлил и кивнул. Даже если так выбирать союзников ему сейчас не приходится. Сойдут и фашисты. Чем они хуже кришнаитов, например?
Тоже лысые.
Так где, говоришь, твои фашисты?
Антон, Кузьма, представил спутников Уберфюрер. А это Седой.
Седой? удивился Кузнецов наивно. Так он же лысый?
Одно другому не мешает.
Скинхед погладил себя по сверкающей, отполированной, как костяной шар, макушке. Усмехнулся.
Ага, сказал он. Не мешает.
Скинов было восемь человек. Для дигг-команды многовато. Но Уберфюрер выбритый наголо тип неопределимого на взгляд возраста ему могло быть и двадцать шесть, как Ивану, и сорок пять Ивану понравился. По крайней мере заинтересовал точно.
Знаешь, почему негры в метро не живут? спросил Уберфюрер вместо приветствия.
Потому что вы им не даете? догадался Иван.
Почти. Уберфюрер хмыкнул. На самом деле мы тут люди посторонние, здесь если кто и виноват, так это Дарвин.