К сожалению, ответы на эти вопросы неутешительны. Мы знаем только то, что мы думаем, а вовсе не то, что есть на самом деле. Мы думаем, что ему (или ей) будет хорошо, если он (или она) перестанет делать то-то и то-то, а станет делать то-то и то-то. Например, мы можем думать, что Алле Пугачевой лучше не носить короткие юбки. И мы почему-то совершенно не задумываемся над тем, что она выбрала не длинные, а именно короткие юбки. И если это так, то, верно, ей хорошо именно в коротких юбках, а в длинных ей, по всей видимости, напротив, нехорошо (некомфортно, неприятно, неинтересно и т. п.). Мы же говорим:
«Нет, примадонна, тебе нехорошо носить короткие юбки, поэтому одевай-ка длинные!» То есть нас ее «хорошо» не интересует, мы для нее свое «хорошо» придумали. Вот это наше «хорошо», которое мы ей предписываем, и есть требование, претензия, неправомерное ожидание. Конечно, нам кажется, что у нас «убедительные доказательства», свидетельствующие о нашей правоте: и возраст у нее не тот, и ноги у нее не такие, чтобы их демонстрировать нужно было. Мы ей, иными словами, «добра желаем», а она, поверьте мне, воспринимает это как наши к ней претензии.
Убедить человека стать лучше можно только на примере; затронуть чувства человека можно только проявлением чувств; возбудить любовь можно только любовью. Будьте сами такими, какими бы вы хотели видеть других людей. Сделайте самого себя проповедью.
Анри-Фредерик АмьельТеперь вспомните всех своих родственников и друзей, сотрудников и начальников Скажете, что вы не предъявляете им такого рода претензий? Или, может быть, они, в свою очередь, не предъявляют вам таких претензий? Им все в вас нравится?.. И то, что вы носите, и то, как вы носите, и то, что говорите, и то, как вы говорите, и то, что вы думаете, и то, как вы думаете Конечно, у них есть свое представление о том, что было бы для нас «хорошо», но нам это их «хорошо» близко не нужно! «Если хотят пусть сами это свое хорошо и кушают, а нам не мешают!» мы рассуждаем именно таким образом. Но лишь до поры до времени, до того времени, пока мы сами, со своей стороны, не придумаем для них свое «хорошо».
Короче говоря, претензий в нас масса, причем самых изысканных и замысловатых. Мы ждем от других людей, что они будут соответствовать нашим ожиданиям, «ведь это так логично, это так естественно»! Но это для нас «логично» и «естественно», а им кажется «логичным» и «естественным» совсем другое.
Главное правило поведения это взаимная терпимость, понимание того, что люди не могут думать одинаково и что все мы видим фрагменты единой истины под разными углами зрения.
Махатма ГандиПроблема состоит в том, что нас лично никто и никогда не уважал. Родители, воспитатели, учителя не уважали ни наших интересов, ни наших «надобностей», они директивно требовали от нас соблюдения определенных требований. В результате мы сами не научились уважать людей, хотя с детства лишены уважения, но настойчиво требуем его от других.
«Ты меня уважаешь?!» сакраментальный русский вопрос, в котором заключено адресованное нам требование принимать спрашивающего «таким, какой он есть». При этом сам он этот спрашивающий совершенно не заботится о том, чтобы, в свою очередь, принять нас «такими, какие мы есть», ведь, может статься, что мы его не «уважаем», а он от нас этого ждет, причем в очень категоричной форме! Дурацкая ситуация, не правда ли?..
Теперь вернемся к вопросу, как создать полноценные человеческие отношения с теми, кто нам близок и дорог. Если вы действительно ставите перед собой такую цель, вы должны прежде всего отказаться от всяких своих претензий (требований и ожиданий), вы должны научиться уважать его «хорошо». Если нам человек по-настоящему дорог, то мы просто обязаны относиться к нему с уважением и понимать: если ему что-то «хорошо», то ему это хорошо, даже если у нас по этому поводу другое мнение. Но это наше мнение, и мы должны держать его при себе. В противном случае мы можем рассчитывать только на конфликт и противостояние.
Благословенны те, кто может отдавать не помня и брать не забывая.
Элизабет БибескоКонечно, если у нас есть какие-то предложения, то мы можем их высказывать, но не следует огорчаться или тем более сердиться, если он отклонит наши предложения. В конечном счете это его жизнь, он имеет право. Но и мы имеем право, ведь у нас своя жизнь. В чем состоит в данном случае наше право? Мы можем перестать взаимодействовать с этим человеком, если мы категорически не приемлем его образ жизни, его поступки или его мировоззрение. Если же мы решаем, что этот человек нам важнее, нежели наши представления о том, каким он на наш взгляд должен быть, нам придется расстаться со своими «прожектами» о его переустройстве. И мы должны сделать это честно и искренне, причем в этом случае мы должны быть честными и искренними не с кем-нибудь, не с ним даже, а с самими собой.
Если мы не откажемся от своих требований (претензий и ожиданий), а только отставим их, запихнем в дальний угол, то когда-нибудь они все равно вылезут, но тогда это уже будут не просто претензии (требования и ожидания), а чудовищные, гадкие монстры. Женщина будет восклицать: «Я отдала тебе лучшие свои годы!», а мужчина будет кричать ей в ответ: «Да ты мне всю жизнь испортила!» О чем свидетельствуют эти реплики? Они свидетельствуют о том, что эта женщина была все эти свои «лучшие годы» недовольна этим мужчиной. То есть требовала или ждала от него чего-то, чего он ей не давал, а возможно, и не мог дать. Выходит, она не отказывалась от своих требований, но лишь скрывала их, за что, собственно, и поплатилась. Выходит, и он не отказывался от своих требований, рассчитывая на то, что она «все-таки изменится в лучшую сторону». И именно эти требования, ожидания, претензии и стали краеугольным камнем несчастья этой пары, именно они посеяли зерно раздора, именно они подтачивали фундамент их отношений, именно они виновники произошедшего.
Милосердие состоит не в том, чтобы судить недостатки других людей, а в том, чтобы удовлетворять их нужды: бедняку надо оказывать помощь, а не выяснять, достоин ли он этой помощи.
Святой АмвросийВот почему так важно отказаться от своих претензий в отношении других людей. Причем с этого нужно начать, а сделать это следует не понарошку, а самым честным образом. Мы, в принципе, можем обмануть кого угодно, но обмануть себя невозможно. Даже если мы сможем уговорить, заболтать самих себя, где-то и когда-то эта ложь все равно вылезет. Если мы не уважаем человека, на длительные и близкие отношения с которым мы рассчитываем, нам не стоит надеяться «на русский авось», что, мол, «пронесет», «прорвемся». Мы должны осознать: отказ от претензий, требований и ожиданий это не какая-то там гуманитарная помощь, это не компромисс и не жертва, мы сами, в первую очередь, в этом заинтересованы, если, конечно, мы действительно ценим этого человека и нуждаемся в нем.
Отказ от претензий это наше чистосердечное признание: другому человеку лучше знать, что ему «хорошо», а что ему «плохо». И если ему что-то «хорошо», если ему это «что-то» нравится, то мы ни мыслью, ни словом не будем ему в этом препятствовать, напротив, мы станем поддерживать его в этом. Кроме того, мы не позволим себе ждать от него, что он будет испытывать к нам те чувства, которые мы хотим, чтобы он к нам испытывал. Мы откажемся от обмена по формуле «баш на баш»: ты мне, я тебе (например, я тебя люблю, и ты, будь добр, давай-ка влюбись в меня немедленно). Мы, наконец, не будем требовать сатисфакции за собственные в него вложения, компенсации собственных потраченных на него усилий. Мы будем честными, мы не станем им манипулировать.
К чему приведет наш отказ от требований, претензий и ожиданий? Если это стоящий человек, то он не сможет не оценить нашей искренности, нашего уважения, нашей любви и заботы. Если же он не оценит, значит, тут просто не о чем говорить, следует разворачиваться и идти куда подальше, причем без обид и досады, а с чувством глубокого внутреннего удовлетворения: «Я свободен! Начинаю новую жизнь!»
Зарисовка из психотерапевтической практики: «Я на этой жилплощади прописан, я право имею!»
Когда-то давно, в конце девяностых, начале двухтысячных, я вел еженедельную рубрику «Психотерапевтический кабинет Андрея Курпатова» в газете «Новости Петербурга». И вот однажды я разместил там статью, посвященную «требованиям» (желаниям, ожиданиям, претензиям). Редакция газеты, желая, видимо, как-то «разнообразить» мой материал, поручила своим корреспондентам взять у горожан экспресс-интервью по теме этой публикации. Люди разных возрастов и профессий отвечали на простой вопрос: «Предъявляете ли вы требования к другим людям?» И моя статья вышла в обрамлении этих ответов В целом получилось очень забавно.
Дело в том, что вопрос этот сам по себе нелепый, поскольку ответ может быть только один, причем вне зависимости от образования и рода деятельности: «Да, я предъявляю требования к другим людям». Возможно, какие-то святые и блаженные люди не предъявляют требования к другим, но встретить лиц подобной духовной ипостаси на улицах нашего города затруднительно.
Но что, вы думаете, ответили горожане на этот вопрос? Вы не поверите: пятеро из шести заявили, что никаких требований к другим людям они не предъявляют. Один респондент все-таки сознался, что, мол, есть такое дело, предъявляет он требования, но считает свои требования обоснованными, а потому все он делает правильно и претензий к нему быть не может.
Дело в том, что вопрос этот сам по себе нелепый, поскольку ответ может быть только один, причем вне зависимости от образования и рода деятельности: «Да, я предъявляю требования к другим людям». Возможно, какие-то святые и блаженные люди не предъявляют требования к другим, но встретить лиц подобной духовной ипостаси на улицах нашего города затруднительно.
Но что, вы думаете, ответили горожане на этот вопрос? Вы не поверите: пятеро из шести заявили, что никаких требований к другим людям они не предъявляют. Один респондент все-таки сознался, что, мол, есть такое дело, предъявляет он требования, но считает свои требования обоснованными, а потому все он делает правильно и претензий к нему быть не может.
Да, мы, мягко говоря, очень хорошего о себе мнения. Ведь если верить этим ответам, то получается, что мы просто не сможем услышать в транспорте: «Не толкайтесь! Что вы ко мне прислонились, я вам не стенка! Мужчина, уступите место! Уберите сумку! Дайте пройти!» В магазине не услышим: «Мужчина, вы куда лезете без очереди?!», «Девушка, вы что мне взвешиваете?! Я же сказала по 32 рубля, а не по 37!», «Почему у вас сметана просрочена?!» А в приемной у чиновника, следуя этой логике, вам никогда не скажут: «Вы что, не понимаете, у нас же обеденный перерыв!», «Вы что, не видите, что на дверях написано?! Приемные дни вторник и четверг!», «Я же вам понятно объяснила, что надо предоставить архивную справку с вашего позапрошлого места работы!» и наконец: «Ходят тут всякие, работать не дают!»
Да и в собственной квартире, конечно, никто нам не скажет: «Я же просила ставить грязную посуду в раковину!», «Сколько можно говорить, чтобы не пускали собаку на диван!», «Кто-нибудь уберет пылесос, или он так и будет посреди комнаты валяться?!», «Можно тут не топтать?!», «Зачем ты это купила, у тебя что, ума нету?!», «Сделайте телевизор потише, я сейчас с ума сойду!», «Освободи уже телефон, третий час разговариваешь!», «А я что, вам нанялась за сигаретами бегать!», ну и т. д. Нет, мы ничего подобного никогда не слышали и услышать не можем, потому что никто из нас никому никаких требований не предъявляет, что такое претензии слыхом не слыхивали, а ожидать от других, чтобы они соответствовали нашим представлениям, порядкам и правилам, нам и в голову не приходило. Конечно! Никаких сомнений!