Не удержавшись, посмотрела на него вновь.
Это было сродни борьбы со страхом, преодоление себя. Я смотрела на него, любовалась и боялась. И не могла понять причин своего смятения.
Не было в нем ничего сверхвыдающегося, кроме вопиющей красоты. Высокий брюнет, глаза карие, темные и завораживающие, как омуты Подбородок породистый, нос аристократический идеально прямой, с широкими крыльями; точеные скулы, четко очерченные красивые губы Улыбка шла отдельным украшением. Даже если бы Виктор не был так очевидно красив, за улыбку ему можно было бы простить многое. Неудивительно, что на него так вешались девицы. Думаю, не согласись он им платить, они все равно не отказали бы в близости.
Стоило об этом подумать, как одна из его вчерашних девушек вновь пробежала мимо, кося взглядом столь сильно, что я стала опасаться за ее зрение. Нельзя же так! Как итог произошло столкновение с незамеченным впереди стоящим столом. Ойкнув, рыжая опомнилась, глупо засмеялась, как бы оправдываясь, и помчалась куда-то вглубь зала.
Я проводила ее брезгливым взглядом.
Да-да, соглашаясь непонятно с чем, произнес незнакомец.
Заломив бровь, я непонимающе качнула головой.
Тоже не люблю придорожных шлюх, но для удовлетворения некоторых потребностей они просто идеально подходят. А Селин еще и рыжая Обожаю рыженьких. Настоящие торнадо в постели!
Сьюзен, зачем-то исправила я.
Вполне вероятно, холодно улыбнулся Виктор. Лучше всего мне запомнился размер ее груди и цвет волос. А вам ее имя. Так ведь? Вам нравится следить за другими, не так ли? Слушать их разговоры, считая, что вас не замечают
Вы переходите все границы. Я в который раз отложила приборы в сторону. И мне совершенно не интересны ни вы, ни ваши женщины. Единственное, что меня волнует это головная боль, которая лишь усилилась от громких голосов и смеха ваших дам.
Ах, леди. Красавчик снова откинулся на спинку лавки, неискренне засмеялся. И снова я прошу прощения. Вы, приехав в такое место, наверняка ждали более светского приема? Ваши ожидания так подло обманули!
Прекратите, попросила, понимая, что этот человек явно вне себя. Но чем успела его разозлить не понимала.
Да бросьте, он криво усмехнулся, глаза зло блеснули, спрашивайте!
Что?!
Ну же, что вам интересно? Что-то из личной жизни брата? Или у вас на уме только мое грязное белье? Вы работаете на Ньюртона? Или Пола? Что за газетенка?[1]
Вы больной! выпалила я.
Или хотите поступить в академию? совершенно неожиданно произнес Виктор. Я могу устроить. В ваших глазах столько ума, столько нерастраченного потенциала, который я мог бы помочь кхм растратить Одним словом, могу посодействовать! Поднимемся в номер?
Я закашлялась, постучала сама себя по груди.
Так что? Зачем вы здесь, в этой забытой всеми забегаловке? Чего хотите? Я открыт для предложений!
Я закашлялась, постучала сама себя по груди.
Так что? Зачем вы здесь, в этой забытой всеми забегаловке? Чего хотите? Я открыт для предложений!
Слишком резко вскочив, я чуть приподняла стол, от чего посуда зазвенела, скользнув в сторону.
Прошу вас впредь держаться от меня подальше. Вы ненормальный! выпалила, отступая. И нет! Я протестующе выставила руки вперед, увидев, что он тоже встает. Бога ради, прошу, не провожайте меня. Иначе я буду вынуждена вызвать городскую стражу!
Уходила я быстро и не оглядываясь, но при этом чувствуя на себе внимание незнакомца.
Однако стоило подавальщице вернуться в зал и громко спросить, кто заказывал танит напиток гномов от похмелья, как ощущение преследующего взгляда пропало. Ненормальный! повторила я, стоило скрыться с его глаз. Надеюсь, наши дороги больше никогда не пересекутся!
Уже через полчаса я снова тряслась в нанятом дилижансе, позабыв о глупом знакомстве, приняв настойки для успокоения и с замиранием сердца предвкушая встречу с прошлым
Глава 2. Карингтонская академия
Я не видела академию с тех самых пор, как случился пожар.
Сначала мне позволили взять отпуск, чтобы прийти в себя после трагедии. Предполагалось, что, опомнившись, я вернусь учиться и вновь возглавлю список лучших учениц факультета. Но мой мир не просто пошатнулся с тем пожаром. Унося жизни самых дорогих людей, забирая и превращая в пепелище все материальные ценности, огонь оставил отметины не только на моем теле. Самая большая рана обнаружилась чуть позже. Она разъедала душу, смущала неокрепший разум
Все началось с кошмаров.
Сначала они были совсем размытыми, непонятными и оставляющими после себя легкую тревожность. Но очень скоро я впервые проснулась от собственного крика
Леди! Леди! Да что вы?! меня тормошил возница.
Распахнув глаза, я быстро огляделась по сторонам. В дилижансе я осталась одна, последний пассажир покинул его еще до того, как я задремала. В ушах еще звенело, а значит, все повторилось. Снова неконтролируемые видения.
Где мы? спросила я тихо.
Почти приехали. А вы так закричали, у меня даже душа в узел завернулась.
Я выдавила из себя улыбку:
Не пугайтесь, и меня не пугайте, прошу. Это все ночная буря. Я так плохо спала, что теперь беспомощно разведя руками, плаксиво всхлипнула.
Ой, что вы, леди! Простите меня. Я только и хотел, что узнать, все ли хорошо. Сейчас уже недолго совсем. А в академии обустроитесь и сможете выспаться вдоволь перед занятиями! Там такие стены! Все под защитой, леди, ни одна буря не страшна
Он все говорил и говорил, а я откинула голову назад, безучастно разглядывая пустоту перед собой. Во внутреннем взоре, в моей голове, все еще были свежи воспоминания гнетущего видения. Смех, рыжие волосы убегающей куда-то женщины, ее удивленный голос Ничего ужасного я увидеть не успела, но решила про себя, что завтра же наведаюсь в трактир снова, чтобы
Чтобы что?
Я даже не была уверена, что это та девушка, Сьюзен
Да и рисковать теперь было нельзя, старое имя обязывало быть осторожнее.
Горестно вздохнув, я закрыла лицо рукой и попыталась вспомнить, что видела. Но образы ускользали, слова и вовсе стерлись из памяти, став лишь отголоском звуков.
Может быть, обойдется, проговорила тихо, передернув плечами и прогоняя тем самым тяжесть ответственности, навалившуюся после сна-видения. Всем помочь невозможно.
Невозможно.
Так говорят Серые Пастыри, отказывая людям в прошениях о помиловании. И так они ответят мне, если однажды, пользуясь даром, я перейду черту дозволенного.
Академия, леди! услышала я возницу. Прибыли. Я ж вам говорил, скоро отдохнете. Бедная леди, столько в пути и одна-одинешенька. Магическая защита это, конечно, хорошо, но где это видано-то?..
Я улыбнулась простоте суждений этого мужчины. Для него магическая защита, что сейчас повсеместно вошла в моду в Арьпах пустой звук. Здесь все еще было важно путешествовать по стране со спутницей чуть старше себя. И неважно, если она не поможет спасти от разбойников, зато спасет от бесчестия.
Открывай! закричал возница, соскочив с козел и постучав в огромные ворота перед нами.
Отодвинув шторки с окна, я посмотрела сначала на безмятежное голубое небо, затем на безупречно зеленую траву и только после устремила взгляд вдаль, на пики самых высоких башен Карингтонской академии.
Вдох-выдох, выпрямить спину до хруста, ущипнуть щеки для придания румянца, покусать губы для красноты и большей прелести Так когда-то, кажется, в другой жизни, я приехала сюда впервые.
Все казалось важным, ценным, значимым.
Другое время, другие ценности.
Проезжай! наконец разобравшись с возницей, крикнул охранник, стоящий на вахте.
И я до боли сжала в руках ридикюль.
К моему удивлению, академия почти не изменилась. Кое-где вставили другие окна-витражи, на главной башне, помимо шести раззявивших пасти гаргулий, появилась еще одна, похожая, как близнец, на остальных. Охранник на вахте был незнаком, хотя и раньше они менялись нередко.
В остальном все было так же.
Прикажете здесь вещи разгрузить? Возница подошел ко мне с намерением заработать пару монет за подъем багажа к месту назначения.
Нет, оставьте, Грегор, благодарю вас и всего хорошего.
Я несколько раз тряхнула кистями рук, а после сделала нужные пассы в сторону двух чемоданов. Они послушно слевитировали и поплыли по воздуху следом за мной.
Ох высказался возница, после чего попятился. Магия!
Последнее слово было высказано без всякого восторга, скорее даже выплюнуто, как оскорбление.
Не думал он, не гадал, что одинокая путешественница, леди по рождению, еще и магичит, иначе вряд ли переживал бы так и заботился в пути.
Так было принято повсеместно: в какую бы страну я ни приезжала, не любил нигде простой люд тех, кто сильнее хоть в чем-то. Богачей не любил заранее, потому как все они снобы; магов не любил все они только за деньги работают, жлобствуют и кичатся своими способностями; умных не любили потому что мнят о себе много, выступают по делу и без, покоя от них нет
Я усмехнулась собственным мыслям, скромно причисляя себя ко всем трем так нелюбимым ими категориям.
Мисс? Высокая худая женщина с идеально прямой спиной и прической-пучком, где каждый волосок знал свое место, остановилась передо мной, закрывая обзор. Куда вы? И откуда?
Меня зовут Элизабет Чарльстон, ответила я, поднимая взгляд на профессора Риту Вильсон[2]. Здравствуйте. Снова.
Ох! на чопорном спокойном лице преподавателя отразилось удивление, затем радость. Лизи? Это и правда вы!
Я, мэм.
Замечательно. Замечательно! Она порывисто шагнула навстречу и чуть сжала мои плечи сильными длинными пальцами. Как неожиданно. И как я рада вам, Элизабет! Вы подавали документы?
Разумеется. И получила ответ о зачислении. Меня восстановили на втором курсе. Я вымученно улыбнулась. Очень надеюсь, что на этот раз смогу закончить академию.
Я слышала, вы поступали в Юридатский университет. И в Марингтон. А после пропали. Мисс Вильсон покачала головой: Я искала, Элизабет! Наводила справки. Зачем вы меняли учебные заведения, когда мы всегда рады вам здесь? Что с вами было?
Ничего такого, о чем стоило бы долго рассказывать, честное слово. Я отвела взгляд и посмотрела на горгулий. А вот у вас, вижу, настоящие перемены. Новая статуя, новый ректор?
Да. Профессор тоже посмотрела на крышу главного здания. Мастер Фенир. Вот уже три года он возглавляет