Вы слишком увлеклись одной версией. Вдумайтесь, ведь тех троих могли устранить по воле уголовного авторитета высшего ранга, который, возможно, завладел и ненайденной частью похищенного. Терноскутова совсем сняла очки и, аккуратно протирая стёкла, добавила: Тут, в материалах дела, я наткнулась на какого-то Большого Ивана. Выяснили, что это за фигурант?
Не удалось, скис Жогин. Лудонин работает в этом направлении, однако результатов никаких. Большим Иваном уголовники обычно именуют главного лидера в масштабах региона. Он имеет смотрящих повсюду: в следственных изоляторах, тюрьмах, в каждом районе; располагает охраной и пользуется другими привилегиями. При чрезвычайных обстоятельствах устраивает разборки, наказывает виноватых, делит награбленное и, владея общагом общей казной, вправе распоряжаться ею
Спасибо, с их иерархией я более-менее знакома, остановила его Терноскутова и, переведя разговор на другую тему, резко спросила: Намерены идти в суд с Гусевой и Свистуновым? Дуэт, так сказать
Подумывал о деде Архипе неуверенно начал Жогин. Интуиция подсказывает мне, что во всей этой трагедии его участие только выглядит мизерным. На самом деле, он руку приложил к чему-то особенному, важному, но
В его действиях вы не наскребёте никакого состава преступления, Терноскутова безнадёжно качнула ладошкой. Стрельба из дробовика по забору?.. То защита от нападения. И вреда никому. Оставьте эту затею. Не мелочитесь. Дело приобрело слишком большой общественный резонанс, чтобы опозориться с оправданным.
«Это что же?! Камешек в мой огород? Намёк на прошлое?.. насторожился Жогин, и дёрнулось его лицо, словно ожёг огонь. Не скоро забудут то дело! Не скоро! Пока не дождусь решения Верховного суда Теперь понятно, почему Аглая устроила мне весь этот экзамен».
Взять вас с собой к Аргазцеву? не подымая глаз, спросила начальница.
А он требовал?
Да нет не настаивал.
Тогда я в «Белый лебедь» побегу. Заждались меня Мадлен с Прыщом, нарочито усмехнулся он.
До вечера планируете там быть?
Если и захочу, раньше освободиться не удастся.
Тогда успеха. Но имейте в виду, если понадобитесь вдруг, Александр Павлович, я вас потревожу.
Всегда готов.
Послесловие
Суд состоялся спустя три с половиной месяца. Гусеву и Свистунова осудили к длительным срокам лишения свободы, но Верка освободилась раньше оказавшись беременной, родила мальчика в тюрьме и попала под амнистию. Дом её новый, построенный самоуправно, как признал уже другой суд по иску исполкома, был изъят и передан в распоряжение советской власти, так что пришлось ей селиться с ребёнком в прежнюю хибару на Больших Исадах, где обитала она когда-то с Пастуховым-Скворцовым.
Прошло несколько лет, дело стало забываться, и забылось бы навеки, не случись оказии. В первые дни весны, когда только-только стаяли снега, обратившись в прозрачные лужицы, радующие мелюзгу, возник на пороге Веркиного домишки седой цыган. Пробыл он недолго, не поговорив наедине с хозяйкой и четверти часа. Вышел не один, крепко держал за руку мальчонку с такими же цыганскими глазами.
Верка было вышла провожать, но подломились ноги, села она на крылечке у порога, да так и не встала. Сухими были её глаза, покусаны губы, чтобы не разрыдаться, лицо почернело.
А цыган с цыганёнком не обернулись
Мисюсь и следователь Миронов
Всяк, мняйся стоя, да блюдётся, да ся не падёт![9]
Житие протопопа АввакумаПрощай, Мисюсь!
К вечеру гости начали разъезжаться.
Помреж Марк Васильевич Сребровский, благообразный молодящийся брюнет с почти незаметной плешинкой, в сиреневом спортивном костюме, стоя, с милой улыбкой пожимал руку каждому. Рядом с ним, слегка прижавшись к плечу, раскланивалась изящная Липочка, любезно напоминая:
Завтра в семнадцать непременно ждём, не забудьте детишек и супругу.
Отъезжающие, сплошь мужчины, переполненные чувствами и спиртным, согласно кивали и старались поцеловать её в щёчку. Прима, душа компании, особенно не увёртывалась. Не повезло только егерю Фомину и то по собственной оплошности: он споткнулся, захмелев сильнее остальных, и припоздал, к актрисе уже обстоятельно подступился председатель колхоза Платон Михайлович Сердюков. Мешать ему или подвернуться под руку было небезопасно.
Чуть поодаль, у самого берега Волги среди живописной растительности и разбитых туристических палаток отмахивалась платочками от надоевших комаров остальная женская часть Таганрогского драматического театра с почти беспристрастными лицами: коренастая Екатерина Модестовна, Вера Павловна с неизменным зонтиком и Броня Фиолетова, хохотушка и неуёмная фантазёрка.
Нет, что ни говорите, дорогая Екатерина Модестовна, а юбочка на нашей Мисюсь сидит не по фигуре, морщилась Вера Павловна, и легкомысленна к её лицу. Я бы отметила: фривольная.
А я что твержу? поддакивала слева Броня. Вы всегда защищаете Липку. Юбка просто вызывающая. Она кричит в спектакле. И цветом, и размерами. Но гляньте на кофточку! В ней на сцене! Уж лучше совсем неглиже.
Я допускаю, это смело, не уступала коренастая дама, поправляя заколку в густой копне волос. Но не забывайте Антона Палыча. Оставьте пристрастия. Он неслучайно одел героиню в белый цвет. Подчеркнуть чистоту и романтичность. И потом, Липу это молодит.
Вот именно! всплеснула руками Броня. Играть в сорок с лишним семнадцатилетнюю! Пусть Маркуша наденет своей фрюне шорты. Будет современная и сексуальная Мисюсь. В ногу со временем.
Уймитесь, Бронислава, хлопнула Фиолетову по ручке Екатерина Модестовна. Вы переходите границы.
Да уж какие тут границы? хмыкнула та. Гляньте, куда они отправились. Чехова штудировать.
Действительно, распрощавшись с последними гостями, которые, усевшись в поджидающие их автомашины, запылив, скоро скрылись за бугром, Сребровский и взявшая его под ручку Олимпиада Вельзевулова, не торопясь, направились вдоль берега в ближайшую рощицу, о чем-то увлечённо беседуя.
За опустевшим столом остались муж Липочки, многогрузный бородатый трагик Иван Иванович Вельзевулов и дремавший у него на коленях комик Лисичкин. К слову сказать, Иван Иванович тоже подрёмывал, подперев могучую волосатую голову кулаком. Трапеза изрядно утомила обоих и, похоже, сморила.
Иван Иванович! Иван Иванович! попыталась растолкать Вельзевулова Броня. Не составите Липе компанию?
Ах, оставьте его, душа моя, одёрнула Фиолетову Екатерина Модестовна. Им не до нас. Пусть спят.
Ну, как же? заупрямилась та. А стол?
Приберём. Они не мешают.
Нет. Я всё же растолкаю этого Аркашку, пусть помогает, не унималась Броня, пытаясь вытащить из-за стола Лисичкина.
Тот упирался, мычал невразумительно и даже отпихивался короткими тонкими ножками. Однако от энергичных усилий Фиолетовой дрогнул и пришёл в себя. Пользы от него не было никакой, но, пробудившись сам, Лисичкин растолкал приятеля и, обнявшись, как родные братья, они, прихватив с собой бутылку вина со стола, отправились в ближайшую палатку, где им уже никто не мешал.
Солнце, погуляв положенное, начало садиться за горизонт, уступив место на небосводе едва различимому бледному пятнышку луны. А наутро, лишь первый лучик, продравшись сквозь щели парусиновой палатки, шаловливо коснулся круглого плечика Брони, она открыла глазки и затормошила Лисичкина, безмятежно похрапывавшего у неё в ногах.
Солнце, погуляв положенное, начало садиться за горизонт, уступив место на небосводе едва различимому бледному пятнышку луны. А наутро, лишь первый лучик, продравшись сквозь щели парусиновой палатки, шаловливо коснулся круглого плечика Брони, она открыла глазки и затормошила Лисичкина, безмятежно похрапывавшего у неё в ногах.
Бронислава Милентьевна, душечка, взмолился комик, сжальтесь надо мной в такую рань.
Проснитесь, толстячок! замурлыкала ему она. Я бегу купаться. Решайте. Или со мной, или к себе. Пока не проснулись остальные. Здесь вам оставаться нельзя.
В такую рань в речку? Бр-р! Все дрыхнут после вчерашнего банкета, слабо противился Лисичкин.
Отнюдь. Я не ошибусь, если наша мегера уже на посту. Мимо неё мышь не проскочит.
Екатерина Модестовна?
Она самая, дружок. Как часовой на посту. За всеми успевает следить. С первых дней нашего приезда сюда из Таганрога. Глаз не спускает. Не иначе по заданию самого Сребровского. Вчерась только рано угомонилась. Видно, кончился запас сил.
Ах, милая Броня, вы к ней несправедливы. Это очень крепкая старушка. Она нас переживёт и сыграет Офелию.
У Маркуши кто кого захочет, того и сыграет. Только ущипнуть его за щёчку.
Не скажите, мой свет, не скажите
Да бросьте! Все вы одинаковы. Давеча не обратили внимания, как водила его за нос Липочка. Как кота на поводке. Даже приезжих гостей не стеснялась. А с ними как целовалась!
Как же, как же! Я ногу отдавил Ванюше, его успокаивая. Тот всё порывался встать. Прибью, говорил, когда вернётся.
Дождалися?
Кого?
Иван Иваныч! Липку!
Мы решили, она у вас припозднилась. Вот я и отправился её искать
Так, значит, вчера вы за ней ко мне явились, проказник?
И по зову стонущей души, развёл руки Лисичкин.
Ну, будет с вас, нахмурилась Фиолетова. Я жду. Идёте со мной?
Простите, но я
Тогда под очи Екатерины Модестовны. Держите ответ.
Нет уж Я лучше с вами.
И, выбравшись из палатки, пригибаясь, как тайные разведчики, милая парочка босиком затрусила к берегу по росистой прохладной траве. Только войдя в воду по пояс, ахая и охая, они почувствовали себя в безопасности и отдались раннему омовению.
Однако, поднял голову Лисичкин, настороженно вглядываясь вдаль. Кто-то нас с тобой опередил, дорогая.
Кто же? Где?
А вон, гляди. За бакеном ноги виднеются.
Не вижу.
За бакеном кто-то прячется. Кажись, женщина. Вон и зелёный купальник.
Вам, Аркаша, всё женщины мерещатся после вчерашнего банкета. Не уймётесь никак.
Да нет же. Глядите. Она одна. Загорает на бакене.
Я её понимаю. Утренний загар прелестней всего. Кожу не портит и ровно ложится. Но откуда там женщина? Кроме меня, из наших утром в воду никого не загнать.
Не русалка же? Я сплаваю. Напугаю шалунью.
Может, кто ночью из новых отдыхающих приехал? задумалась Фиолетова. А утром с дороги в воду. Плывите уже!
Сейчас я её поприветствую. Лисичкин лихо нырнул и лёгкими саженками поплыл к бакену, стараясь не шуметь, сдерживая даже дыхание; предчувствие встречи с прекрасной незнакомкой терзало его всегда свободное сердце.
Подплыв к бакену, он, прячась с тыльной стороны, отдышался, набрал полную грудь воздуха и, готовя восторженную шутку, поднырнул, а, выскочив из воды с другой стороны, не помня себя, заорал благим матом.