Однако у меня имелось другое мнение. Кимры понесли тяжёлые потери, оценили силу нового противника и наверняка собирались в ближайшее время заняться Полигоном всерьёз. Поэтому совершенно незачем было пропускать вражеских разведчиков, которые стали бы изучать наши новые защитные сооружения. Я взял рацию и проговорил:
Беглец для Рассвета. Сообщить о возможности перехвата.
Это Рассвет. Перехват невозможен. Могу уничтожить.
У Светы Камышевой имелась снайперская винтовка, которую девушка по праву заслужила, показывая один из самых лучших результатов в стрельбе среди всех обитателей Полигона. Пожалуй, лучше Светы стреляли только капитан Колованов, Маша Гаврилова и Лиза Святова. Поэтому я не сомневался в способности Светки попасть.
Рассвет, разрешаю атаку, проговорил я.
Это Рассвет. Минус два, один ушёл, сообщила рация через минуту.
Фурия для Рассвета. Отлично, уходи на семь, одобрила Лиза успех подруги и рекомендовала ей отходить подальше от вражеского города.
Это было разумной предосторожностью, так как неизвестен был ответ противника на уничтожение своих разведчиков. Но Кимры не ответили вообще никак. Движения в восточной части города не наблюдалось, никаких новых групп противник не посылал. Складывалось впечатление, что противник принял условия ультиматума Полигона и отвёл всех людей на западный берег Волги.
Девушек группы «Рассвет» через час сменила группа Королевы Марго, и ещё через полтора часа Света представила свои трофеи два автомата, бинокль, планшет с подробной топографической картой восточного берега Волги. По словам девушки, из трёх вражеских лазутчиков ушёл только паренёк лет тринадцати у Светы просто рука не поднялась стрелять вслед драпающему со всех ног ребёнку. Не исключено, что выжил как раз пойманный накануне Максим вряд ли у «кимринских» имелось так уж много детей-разведчиков на восточном берегу. Добытая карта не содержала никаких отметок, кроме достаточно схематично и не всегда точно нанесённой линии забора колючей проволоки вокруг Полигона. Похоже, задачей уничтоженной группы как раз и являлось нанесение схемы укреплений и важных объектов на топографическую карту.
Под вечер мне опять пришлось лично разбирать споры в Воргаше между новыми и старыми поселенцами, а также договариваться с мужиками об их участии в строительстве укреплений. В среднесрочных планах требовалось перекрывать дороги в сторону Дубны и Талдома глубокими рвами, протягивать по обочинам колючую проволоку и оборудовать постоянные наблюдательные посты. Это стало бы разумными мерами для защиты новых поселенцев от атаки с юга или востока.
Когда все вопросы с деревенскими удалось разрешить, часы показывали уже девять вечера. Обычно в это время я ужинал в своей комнате вместе с Лизой. Но сегодня, вернувшись на Полигон и спустившись вниз в бункер, обнаружил лишь запертую дверь. Внутри комнаты моей подруги также не оказалось, впрочем, как и подготовленного для меня ужина. Это было странно. Хотя Лиза могла обидеться из-за событий прошлой ночи с Бестии вполне могло стать рассказать всё без утайки одной из своих подруг. Я уже не раз убеждался ранее, что даже сугубо личные секреты девушки не умели хранить и не считали зазорным делиться своими тайнами с близкими подругами.
Я давно понял, что все интернатские девушки воспринимали остальных интернатских как очень близких подруг. Фактически как родных сестёр, а может даже и более близких. Всё это означало, что если Бестия хоть кому-то рассказала о случившемся в укрытии, то об этом к вечеру следующего дня знали все три десятка девушек, и Лиза Святова в числе самых первых. И хотя Лиза моей подругой сердца не была и даже никогда не претендовала на эту роль, однако приревновать лидер девушек вполне могла. И если всё сложилось именно так, то ужин с доставкой прямо на дом мне больше не светил
Я давно понял, что все интернатские девушки воспринимали остальных интернатских как очень близких подруг. Фактически как родных сестёр, а может даже и более близких. Всё это означало, что если Бестия хоть кому-то рассказала о случившемся в укрытии, то об этом к вечеру следующего дня знали все три десятка девушек, и Лиза Святова в числе самых первых. И хотя Лиза моей подругой сердца не была и даже никогда не претендовала на эту роль, однако приревновать лидер девушек вполне могла. И если всё сложилось именно так, то ужин с доставкой прямо на дом мне больше не светил
Примерно с такими мыслями я поднимался по лестнице на первый этаж, где располагалась большая общая столовая. Обычно ужин тут проходил гораздо раньше, в шесть семь часов вечера. Но я сильно надеялся, что у поваров что-нибудь осталось для их голодного начальника. Внутри помещения столовой было совсем темно и пахло цветами. Странно. А где же дежурные, которые должны мыть посуду после ужина? И тут вдруг включился яркий свет, который после темноты казался просто ослепляющим. Я отшатнулся, зажмурился и прикрыл лицо ладонью.
С днём рождения! прокричало хором множество голосов.
Глаза постепенно привыкали к свету, я убрал руку от лица. В большом разукрашенном воздушными шариками и цветными лентами помещении столовой собрались практически все обитатели Полигона. Девушки вместо привычной пятнистой формы сейчас все как одна оказались в красивых вечерних платьях, да и остальные сотрудники тоже выглядели нарядными. Даже сидящий сейчас у выключателя одноногий капитан Колованов надел парадную армейскую форму, нацепив свои ордена и медали. Столы оказались накрыты белыми скатертями и обильно уставлены угощениями. На каждом столе имелись осенние цветы астры, хризантемы, флоксы.
Я несколько растерялся, так как явился в столовую в том виде, в каком вернулся с промозглой улицы утеплённая куртка, плотные брюки, грязные сапоги. Мелькнула мысль вернуться к себе в комнату и переодеться соответственно обстановке, но одноногий капитан указал мне рукой на свободное центральное место за большим столом, и сам поковылял примерно в том же направлении.
С явным облегчением я заметил, что Лиза Святова по-прежнему сидит на привычном месте справа от меня. Значит, Бестия всё же не стала никому рассказывать о ночном приключении, и сцен ревности не последует. Это успокаивало. Слева сидел Константин Иванович, а следующим за ним уселся Сильвер. Не успел я порадоваться, что одноногий капитан не стал в день рождения руководителя Полигона демонстрировать свой нрав и временно примирился с принятой иерархией, как Колованов тут же налил мне полный до краёв гранёный стакан водки и произнёс на весь зал:
Тишина в зале! Ну, начальник, давай до дна! Докажи, что двадцать пять лет прошли не зря, и ты стал настоящим крепким мужиком!
Сохраняя невозмутимое выражение лица, я мысленно выругался. Капитан, твою мать, нашёл время подкалывать и выставлять именинника в глупом виде перед подчинёнными! С холодной улицы уставшему человеку на голодный желудок предложить двести миллилитров водки Однако отступать и отказываться в данной ситуации было нельзя. В зале наступила полная тишина. Я встал, торжественно взял и демонстративно медленно и невозмутимо выпил предложенный стакан. Перевернул ёмкость кверху дном, чтобы даже самые далёкие зрители убедились, что я справился с испытанием. Со всех сторон раздались восторженные аплодисменты. Я молча сел. Лиза также молча подвинула поближе тарелку с соленьями.
Объяснишь, откуда все знают о моём юбилее? поинтересовался я у девушки.
Объясню. Ещё когда мы только готовились к походу и жили в твоей квартире в Щёлково, я увидела твой паспорт в ящике стола. У меня хорошая память на даты.
Что же, это сразу всё объясняло. Паспорт я потерял ещё по дороге на Полигон. Положил документ во внутренний карман камуфляжной куртки, но карман оказался недостаточно глубоким. Когда именно документ выпал, я не знал. Может, когда я прыгал в озеро, спасаясь от приближающегося летающего охотника? Или когда убегал от красноармейских? Или когда переходил вброд реки или падал на вязких болотах? Или когда переодевался и сушил одежду в Лычево? Или во время боя в Думино? Хотя нет, Думино отпадало перед боем я отдавал одежду в стирку, и паспорта уже не было. В постапокалиптическом мире документы мне ещё ни разу не понадобились, так что никаких связанных с потерей паспорта неудобств я не испытывал.
Константин Иванович поинтересовался результатами переговоров с новыми переселенцами, но поговорить о делах нам не дали. Снова и снова звучали поздравления и тосты, мне приходилось вставать и принимать поздравления и подарки от обитателей Полигона «командирские» часы, папаху, бутылку дагестанского коньяка.
Включили музыку, пары пошли на свободное от столов пространство зала. Кристина первой пригласила меня потанцевать с ней. Вставая из-за стола, я ощутил, что голова кружится с алкоголем сегодня я значительно перебрал. Но всё же собрался с силами и выполнил просьбу Кристины, протанцевав с ней медленный танец, хотя от остальных желающих танцевать девушек пришлось спасаться бегством обратно за столик.
Затем принесли самый настоящий торт огромный, праздничный, с двадцатью пятью свечками. Откуда девушки смогли собрать всё необходимое для выпечки? Это казалось просто чудом. Я задул свечи, после чего Лиза своими руками отрезала мне большой кусок торта.
Я хочу, Виктор, чтобы ты взял бокал вина, произнесла Лиза.
С виноватой улыбкой на лице я замотал головой мол, куда мне ещё пить?! Но Лиза не стала меня слушать и сама наполнила бокал имениннику, а заодно и себе. Подошедшая в это время к столу Лена Иванова принесла нечто большое прямоугольное и плоское, закрытое тканью. Лиза в это время, дождавшись, чтобы все разговоры умолкли, принялась говорить:
Я долго думала, что тебе подарить. В итоге остановила свой выбор на портрете и поговорила с Леной Ивановой, поскольку она самый лучший художник среди нас всех. Лена согласилась взяться за работу. В общем, Виктор, принимай наш подарок.
Я с улыбкой встал, готовясь принимать свой портрет. Лена осторожно скинула прикрывающую картину ткань. Улыбка сползла с моего лица. С портрета на меня смотрела Галя Громова. На картине Галя стояла в камуфляжной форме и с карабином за спиной, её глаза сияли, а на губах застыла улыбка. Всё в точности так, как и было. Только вот с волосами художница пошла против исторической правды у той настоящей Галины из прошлого длинные волосы всегда были убраны в тугой хвост на макушке, а на голове имелась зелёная бандана. На картине же распущенные волосы свободно струились по плечам. Такие волосы выгодно красили Галину на картине. Но главным, конечно, было лицо я не мог оторвать глаз, настолько сильным оказалось сходство с оригиналом. Все мое чувства, вся любовь и вся огромная боль утраты хлынули через едва зарубцевавшиеся душевные раны.