За «синькой», я сказал! Живо! рявкнул Ас, окинув его злым взглядом. В моей седельной сумке! В доме! На кресле!
Да, господин! отшатнулся Раэрн, после чего окончательно пришел в себя и, больше не рискуя смотреть на взбешенного Изумруда, быстрее ветра умчался.
Бер, угомонись сдавленно пропыхтел Ван, навалившись на брата. Бер, хватит да честное слово, хватит уже! У нас нет столько сил, чтобы сдерживать тебя до скончания веков.
В ответ донеслись приглушенные ругательства.
Шлем на него напяль! И доспех тоже адарон не должен пропускать магию!
Да пошли вы, козлы!..
А как ты его напялишь, когда он извивается, как червяк?!
Вот так! Морду ему прикрой и Бер! Что ты делаешь гад! Я тебе щас как дам!
Ван, в глаза ему не смотри! рыкнул со стороны Ас, почувствовав неладное. Гор, не лезь со своими штучками! Вы открыты! В дом его тащите!
Да какое «в дом»?! услышал Раэрн, уже влетая в открытую дверь. Его б на одном месте удержать! БЕР, очнись, сволочь! Приди в себя, гад ты этакий! Не хватало еще, чтобы ты и нас тоже оу-у Ас, я его сейчас сам убью! Ас, нет только ты не подходи! Если еще и тебя зацепит
Меня уже зацепило. По полной.
ТВОЮ МАТЬ! Тогда там сиди! Не смей к нему приближаться! И амулет свой держи, понял?! Ас АС! Слышишь меня?!
Да, сквозь зубы отозвался Алый, здоровой рукой ухватившись за свое единственное спасение и едва сдерживая клокочущую внутри злость. А потом увидел мчащегося обратно Раэрна и с огромным трудом заставил себя не смотреть на него, как на кровного врага. Стой. Не подходи ближе убью.
Раэрн, чуть не споткнувшись на бегу, встал как вкопанный. Заглянув на миг в алые глаза Аса, подметил в глубине его зрачков опасные зеленоватые искорки и мгновенно вспотел. Айдова глотка да что же это такое? Что за сила у этого чудовища, если даже обладатель амулета власти едва способен ее перебороть?! Видно же, что не шутит действительно убьет, если сделаешь хоть шаг навстречу. Зря Аша это затеяла. Зря не послушалась умного совета. Да и Ада хороша. Что с того, что глава клана ей приходится родным отцом? Что с того, что с ними заговорили первыми, с дурочками? Потом со стыда сгорят, идиотки. Но нет скучно им было, понимаете ли раздражение некуда девать, так решили на чужаке отыграться. Вот и отыгрались на свою голову. Одна до сих пор без сознания лежит, а вторая вообще еле дышит кажется, слишком сильно получила по голове. Эх, Аша
По капле им дай, хрипло велел Ас, увидев в руках Алого заветный пузырек. Больше не смей она не разбавлена.
По капле им дай, хрипло велел Ас, увидев в руках Алого заветный пузырек. Больше не смей она не разбавлена.
Да, господин, торопливо кивнул Раэрн и, не смея приблизиться, бочком обошел мрачного повелителя по дуге. Потом поспешно открыл сосуд с «синькой», еще поспешнее капнул девушкам на губы. Проследил за тем, как жидкость стремительно всасывается, а потом с невыразимым облегчением увидел, что сестры наконец пошевелились.
На улицу их, быстро распорядился он, пока Ас не передумал. Заткнул бесценный сосуд с лекарством и добавил: Как только придут в себя на коней и домой. Все разговоры потом. И предупредите, чтоб больше сюда ни ногой. А если вздумают упрямиться, то разъясните в подробностях, кому именно теперь принадлежат их жизни.
Райро и Регэ только усмехнулись, потом обернулись в сторону Аса, получили согласный кивок и без лишних слов поволокли девиц к выходу.
Давай сюда, буркнул Ас, когда они пропали из виду.
Раэрн, спохватившись, кинул пузырек и на всякий случай отошел еще не шаг.
Ас, угомони этого демона, простонал навалившийся на Бера Ван. У меня все брюхо уже в синяках. Хоть ты ему скажи, раз нам силой пользоваться нельзя!
Ас, нехорошо усмехнувшись, выдернул тугую пробку зубами. Глотнул от души, неловко прижимая сломанную руку к груди. Потом шумно выдохнул, подошел к извивающемуся на земле Беру и, не изменившись в лице, ловко двинул его носком сапога в висок.
Бер вздрогнул всем телом и обмяк.
Спасибо, брат, с облегчением выдохнул Ван, в изнеможении упав сверху. Еще бы немного кто бы раньше сказал, что его сумеют так взбесить две обыкновенные женщины! Все! Никаких ему больше баб, пока не научится это контролировать, иначе я за себя не отвечаю. Гор Гор, ты-то хоть как? Живой?!
Адамант отвалился от затихшего Бера и, обессиленно рухнув на спину, устало закрыл глаза.
Ничего. Брат помог. А то не знаю, что бы тут сейчас было.
Замечательно, криво усмехнулся Ван, сползая с бесчувственного Бера и с шумом распластываясь на примятой траве. Один без сознания, второй без руки, а мы с тобой даже шелохнуться не можем без риска что-нибудь взорвать или кого-нибудь убить просто замечательно!
Добро пожаловать в Скарон-Ол, мрачно пошутил опустившийся рядом с братьями Ас. Всего пол-оборота прошло, а мы уже получили три полутрупа, двух кровных врагов, парочку перепуганных насмерть сородичей и в довершении всего едва не разрушили половину города. Интересно, дальше будет так же весело?
Глава 7
Откуда идете? деликатно поинтересовался нашим прошлым господин Ридолас, когда скатерть подмели почти подчистую, а циркачи с удовлетворенными вздохами убрали тщательно облизанные ложки. Давно на дорогах?
Нет, пробурчал Мейр, уписывая за обе щеки приличных размеров бутерброд. Кстати, тоже мое новшество: раньше местный народ понятия не имел, как удобно сочетать свежий хлеб с запеченным мясом и овощами. Не слишком полезно, правда, но им понравилось. А когда я нарезала их в специально вытащенное блюдо, даже гости одобрительно закивали и в почти торжественной обстановке умяли все до последней крошки. С месяц всего, да и то по необходимости.
Вот как? сдержанно удивился господин Ридолас.
Да. Если бы не деда
Я строго посмотрела на «брата», и он послушно закрыл рот, снова занявшись бутербродом. Рорн с Деем тоже сделали вид, что ни при чем, и разговор сам собой забуксовал. Правда, спустя пару минут хозяин балагана все же не вытерпел и снова спросил:
Так почему вы вышли на дорогу? Я так понял, вы не учились этому специально?
Да у кого им учиться? проскрипел Родан, возвращая мне пустую тарелку. Кто ж на деревне такую науку знает? Просто Мер у нас всегда был сильным Айд при рождении его статью не обидел, да еще в кузне немало постучал. Думали даже, по отцовским стопам пойдет, да вот не свезло. И мне вместе с ним. А Гайку всегда зверушки любили. Особенно вот этот дикарь лохматый как прибился из лесу, так и не уходит. Гайка ему заместо кормилицы стала, вот он и делает все, что она ни попросит.
Господин Ридолас удивленно покосился на задремавшего у моих ног хварда.
Из лесу?
Волчьих он кровей, неохотно кивнул Родан. Дикий совсем. В кого уж именно уродился, про то не ведаем. Видно только, что глазищи хищные, да шкура крепкая. А уж откуда такая помесь взялась один Айд знает. Но людей не чурается. Не кидается без спросу. Значит, не совсем волкарь. Да и нас худо-бедно признает. Так что думаю, что помесь. Не зря его к людскому теплу завсегда тянет.
Господин Ридолас удивленно покосился на задремавшего у моих ног хварда.
Из лесу?
Волчьих он кровей, неохотно кивнул Родан. Дикий совсем. В кого уж именно уродился, про то не ведаем. Видно только, что глазищи хищные, да шкура крепкая. А уж откуда такая помесь взялась один Айд знает. Но людей не чурается. Не кидается без спросу. Значит, не совсем волкарь. Да и нас худо-бедно признает. Так что думаю, что помесь. Не зря его к людскому теплу завсегда тянет.
Лок тихонько заворчал, не слишком обрадовавшись, когда услышал свою полуправдивую «легенду», но я ласково потрепала его за мохнатые уши, и он тут же успокоился.
Вона, странно хмыкнул Мейр. Видали, чего творит? Какой бы волк человека к себе подпустил? А этот пускает. Правда, только Гайку.
Он хороший, улыбнулась я, поглаживая присмиревшего хварда. И очень умный.
Главное, послушный, из вредности поддакнул миррэ. Если б не это, вряд ли бы мы его с собой взяли.
Господин Ридолас снова выразил вежливое удивление.
А почему вы вообще ушли из дома?
Мы дружно помрачнели и переглянулись.
Труппа переглянулась тоже, хотя и совсем иначе. Но в Невироне практически не было случаев, чтобы из деревень уходили по доброй воле. Мало кто променял бы теплый дом на вечно клубящуюся пыль под ногами, если бы не большая нужда. Безнадежных романтиков и в большом-то мире не слишком много наберется, а уж тут думаю, у них у каждого было о чем рассказать. И у каждого имелась своя невеселая история. Ведь долина, какой бы она ни была благоустроенной и как бы хорошо в ней ни жилось большинству, все равно населена обычными людьми. Простыми смертными. А людям всегда свойственна и жадность, и зависть, и жажда стяжательства в этом невиронцы ничем не отличались от жителей Валлиона или моей далекой родины. Поэтому ничего удивительного в нашей реакции не было. Думаю, если бы тот же самый вопрос я задала соседям по опушке, то услышала бы немало грустных подробностей.
Вокруг костра сгустилось тягостное молчание.
Прошу прощения, запоздало осознал свою бестактность господин Ридолас. Ничем не хотел вас обидеть.
Да мы не обиделись, вздохнула я, рассеянно теребя замершего от счастья хварда. Просто боюсь, в каком-то роде это моя вина, что нам пришлось покинуть родной дом.
Почему ваша?
Господин Дул, я не знатная дама, чтобы называть меня на «вы», грустно улыбнулась я. Гайка, она и есть просто Гайка. И ничего больше. А уйти нам пришлось потому, что знаете, у нашего старосты вырос довольно неприятный сын
Господин Ридолас понимающе хмыкнул. Но тоже невесело. И совсем-совсем не насмешливо.
Боюсь, твоя история не нова.
Не сомневаюсь, снова вздохнула я, стыдливо опустив взгляд.
Наши девочки тоже успели хлебнуть горя досыта. Поэтому тоже здесь. И тоже ищут свободы.
Я украдкой покосилась на танцовщиц и искренне удивилась, подметив в глазах белокурой пышки неподдельное сочувствие. Кажется, Дул прав в такой стране, как Невирон, молодые женщины ценились. Вернее, они ОЧЕНЬ ценились, но лишь с той позиции, что каждая из них могла в любой момент стать матерью откупного ребенка а если она к тому же сирота, и если некому за нее заступиться для каждой деревни такая девчонка настоящее сокровище. Причем бесплатное, безотказное и ужас какое выгодное. За таких держались, как за единственное спасение, кормили как на убой, следили, чтобы, не дай бог, не захворали. Холили и лелеяли, следя за тем, дабы даже пальчик не прищемили. Но зато и доля у них была незавидной: рожать, рожать и еще раз рожать. От совершенно незнакомых мужиков, которых им приводили каждый год, как кобелей на случку. А если вдруг оказывалось, что женщина бесплодна, то участь ее становилась еще печальнее: едва она старилась и переставала приносить деревне пользу, никчемную пустышку быстренько отдавали Сборщикам.