Ками была так признательна ему в этот момент.
Спасибо тебе, судорожно сглотнула Ками. Но Мне пора идти. Ради папы.
Она старалась не думать об этом, но, как только произнесла эти слова вслух, Ками поняла, как сильно хотела, чтобы имя их отца было очищено.
Тогда, пожалуй, пойду я, хмуро ответил Рив.
Нет, запротестовала Ками. Я пойду. Ей все же надо думать о ребенке. Ее и Данте.
Она не могла смотреть на него. Ее руки дрожали, когда она начала собираться.
Глава 9
Данте держал себя в руках, пока ждал Ками. Когда он наконец увидел ее, его мир рухнул, совсем как стаканы с ее подноса. Она была такой же красивой, естественной и сладкой, какой он ее и запомнил.
Пока она не увидела его.
Она закрылась, как цветок перед грозой, отвернулась от него и отказалась с ним разговаривать. В этот момент он возненавидел Артуро всем своим существом за то, чего он стоил ему. Ее.
Данте не позволял себе думать о ней. Пока Вито снова не напомнил ему о ее существовании. Хотя он и беспокоился о ней. Все ли с ней в порядке? Хорошо ли она питается? Как ее нога? Каждый раз, когда он получал уведомление о переводе денег, он задавался вопросом: где она работает? где живет?
Кажется, нога все еще беспокоила ее. Но следующие несколько часов она провела на ногах, хрупкая и бледная. Волосы были уложены в грязный пучок, открывая хрупкую шею. Лицо сосредоточено.
Она улыбалась коллегам, но улыбка исчезала с ее лица, как только она поворачивалась в его сторону. Женщина, которая нахально ему ухмылялась, дразнила и позволила заглянуть себе в душу, исчезла.
Боже, как он скучал по ней.
Теперь она сидела рядом с ним, но между ними воцарилась непроницаемая и густая тишина.
Он думал, что придется долго уговаривать ее, но, конечно же, она хотела очистить имя своего отца. Данте и сам хотел это сделать.
Разговор с Ривом прошел как-то странно. Голосом Стивена говорил совсем молодой парень. И это было очень странно. Сотни извинений готовы были сорваться с губ Данте, когда он увидел ужимки своего старого друга в поведении Рива. Когда Рив в упор спросил его, не произошло ли что-нибудь между ним и Ками в Уистлере, буквально пригвоздив его к месту острым как бритва взглядом, Данте был так удивлен, что его лицо сказало всю правду еще до того, как он успел что-то соврать.
Неодобрение Рива уязвляло гордость Данте. Он понимал, что любая попытка заявить о благих намерениях будет встречена с презрением. Даже с подозрением.
Ками точно не хотела возобновлять их отношения. Она ясно дала понять, что ей это не интересно, еще до того, как он рассказал ей об Артуро. Она думала, что у них были неправильные отношения.
Тем не менее она здесь. Тихая и уступчивая, с ним рядом. Почти покорная. Если бы он не услышал стальные нотки в ее голосе, когда она разговаривала с братом, он бы подумал, что она защищается. Осторожничает. Данте казалось, что все карты у него в руках, как и прежде, хотя очевидно, что он все потерял.
Она, наверное, устала. Он, по крайней мере, уж точно. С того момента, как Вито сказал ему, что Артуро ворует деньги, Данте постоянно тошнило. От одной только мысли, чего это стоило Ками и ее брату. Когда он воочию увидел, как они жили, ему стало еще хуже. Он говорил чистую правду, когда заявил, что в том клоповнике Ками больше не останется.
Еще одно предательство, и еще одно горе. Хотя потеря Стивена была гораздо более несправедливой, с ней было труднее смириться. Все, что Данте видел в этом человеке десять лет назад, его слепая вера в идеи Данте, поощрение и стремление к успеху, отцовская гордость, были реальными.
Он сглотнул комок в горле. Данте искренне хотел почувствовать, как ему повезло, что в его жизни было три замечательных отца. Но чувство обмана не покидало его.
Я не прощу себя за то, что вычеркнул твоего отца из своей жизни, сказал он Ками, когда самолет выровнялся и стюардесса ушла, чтобы принести ромашковый чай. Он был хорошим другом. Я не должен был бросать его детей на произвол судьбы.
Ками отвернулась к иллюминатору, наблюдая, как черное одеяло Тихого океана проплывало под ними.
Я не знаю, что сказать, еле слышно проговорила Ками. Я слишком устала, чтобы с этим разбираться. Я просто хочу выпить чаю, заснуть и покончить со всем этим, когда мы доберемся до Сицилии. Ты не против?
Нет. Он хотел взять ее за руку, утешить. Рассказать все, что угнетало его все это время. Иди в каюту, кивнул Данте в сторону двери позади них.
В этом самолете есть спальня? фыркнула Ками. И сколько их? А бассейн есть? Дорожки для боулинга?
Данте не понял, было ли это простое женское любопытство или же пример сухого остроумия, поэтому просто ответил:
Только одна каюта. И телевизор, кивнул он в сторону монитора, где можно было наблюдать за маршрутом.
Мне и здесь хорошо, сухо сказала Ками.
Я останусь здесь, ответил Данте, потерев переносицу. Я войду в каюту, только чтобы предупредить тебя о турбулентности. Тебе придется вернуться на место и пристегнуться.
Я в порядке, упрямо повторила Ками.
Три слова, произнесенные слабым шепотом, наполнили его легкие бетоном.
Следующие полчаса Ками цедила чай и смотрела в черноту иллюминатора. В конце концов она уснула. Данте отстегнул ремни безопасности и отнес ее в постель. Ему очень хотелось остаться с ней. Ему так не хватало тепла ее тела, чтобы прогнать арктический холод, поселившийся в его душе.
Вместо этого он укрыл Ками легким одеялом и вернулся на свое место, где неожиданно для себя заснул. Ему приснилось, что Ками исчезла с борта самолета, и это выдернуло его из беспокойной дремы.
Его шея болела от неудобной позы, а глаза нещадно жгло, как будто их терли наждачной бумагой. Они пролетели большую часть пути.
Нет, со мной все в порядке, тихо говорила Ками стюардессе. Просто я плохо переношу полеты. Бутербродов будет достаточно, спасибо!
Укачивает? спросил он Ками, когда она подошла к своему месту.
Она была бледна, волосы были расчесаны кое-как, в воздухе витал запах зубной пасты.
Немного, пробормотала она, избегая смотреть ему в глаза, и снова уставилась в иллюминатор.
Еще несколько часов, указал Данте на карту полета. Они пролетали над Средиземным морем.
Несмотря на обстоятельства, он очень хотел показать ей свою родину. Данте надеялся почему-то, что она полюбит ее так же, как и он.
Данте еле слышно произнесла Ками. Она выглядела измученной.
Ее голос был настолько серьезным, что легкие Данте сжались от страха. В ушах звенело, он с трудом мог расслышать ее.
Что случилось?
Я беременна.
Только попробуй спросить меня, чей это ребенок, прошептала Ками, уставившись в проход, где в любую секунду могла появиться стюардесса.
Данте еле слышно произнесла Ками. Она выглядела измученной.
Ее голос был настолько серьезным, что легкие Данте сжались от страха. В ушах звенело, он с трудом мог расслышать ее.
Что случилось?
Я беременна.
Только попробуй спросить меня, чей это ребенок, прошептала Ками, уставившись в проход, где в любую секунду могла появиться стюардесса.
Она бросила на Данте быстрый взгляд и снова задрожала от приступа утренней тошноты. Его лицо было непроницаемым. Он мастерски скрывал свои мысли.
Стюардесса принесла завтрак. Они ели в полной тишине.
Все, что было между нами, было только ради мести? спросила Ками, когда они снова остались наедине. Я очень доверчива и знаю, как ты был зол
Ками. Его рука сжалась над ее запястьем, нежная, но тяжелая, как патока. Мне надо немного времени Когда ты узнала? спросил он после долгой паузы.
Несколько дней назад. Я не нарочно.
Мы справимся.
Это ее воображение или в его голосе действительно звучала гордость и эйфория? Ты собиралась мне рассказать?
Ками даже не заметила, что заламывает руки.
Я не знала, что делать. Когда ты появился прошлой ночью Почему с нами постоянно что-то происходит? Катастрофа на катастрофе.
Данте вздрогнул. Стюардесса принесла свежий кофе.
Они закончили завтрак в уютной тишине, почти дружеской, как в их самое первое утро в Уистлере, когда еще была надежда на нечто большее, чем месть и долги, вина и злоба.
Ты оставляешь его. Ками не была уверена, приказал он или спросил.
Надеюсь, прошептала она. На таком раннем сроке трудно делать прогнозы. Поэтому в первом триместре никому ничего и не говорят.
Он прожег дыру в ней своим взглядом. Ками пожала плечами, защищаясь.
В жизни у меня было много разочарований. Я не хочу надеяться, что все будет так, как я хочу.
Звучит довольно искренне с твоей стороны, прикрыл глаза Данте. Мне было лучше, когда я думал, что ты мне лжешь.
Данте хотел узнать, как проходит беременность, но промолчал. После этого они мало разговаривали. Он сделал несколько звонков, разговаривая по-сицилийски. Ками попыталась скоротать оставшееся время за книгой.
Когда уши заложило от смены высоты, она выглянула в иллюминатор и ударилась головой о стекло, пытаясь не упустить из виду сверкающую вершину.
Это Этна?
Да, а что? улыбнулся он.
Сердце Ками дрогнуло от волнения, она сказала:
Я помешана на горах. Как красиво.
Я думал, ты помешана на лыжах.
Это одно и то же. Она прислонилась к стеклу, но все равно не успела разглядеть пик, когда самолет пошел на вираж. Когда я впервые приехала в Италию, я поговорила с пенсионером, который посетил почти все горнолыжные курорты мира. Я даже не знала, что в горах Этны есть курорт, но он сказал, что это один из его любимых курортов, потому что виды на Средиземное море захватывающие. Я составила свой собственный список и прочитала обо всех горах. Это было еще до того, как нам пришлось вернуться в Канаду.
Тебе нельзя кататься на лыжах, напомнил Данте. Пока нельзя.
Пока нельзя, тупо согласилась Ками, поняв, что это будет первая огромная поправка в ее жизни ради новой жизни, которая росла внутри ее.
Ее не пугала необходимость заботиться о ком-то. Но тот факт, что она снова столкнулась с периодом темной неизвестности, огорчил ее. Ками пройдет через все сложности, в этом она ни капельки не сомневалась, но она не знала, как она это сделает. Воздух стал тяжелым и гнетущим.
Может, потому, что они приземлялись. Она вдруг соскучилась по дому.
Но она почувствовала странное умиротворение, когда вышла из самолета и пошла по асфальтированной полосе к кобальтово-синей спортивной машине Данте. Было что-то такое в его спокойной уверенности, что успокоило и ее. Данте откинул крышу кабриолета. Теплый послеобеденный воздух ласкал ее кожу, когда они отъехали от частного аэродрома и направились в сторону дома. Ками вздохнула и расслабилась.