Ее покупали толстые. Ее покупали худые, которые не хотели стать толстыми. «ПИЩА»® была вершиной диетического питания искусно скрученной, сбитой и измолотой таким образом, чтобы имитировать все что угодно, от картофельного пюре до оленины. Хотя лучше всего продавались куриные окорочка.
В руки Соболя, без особых усилий с его стороны, рекой потекли деньги. Он с удовольствием наблюдал, как «ПИЩА»® постепенно вытеснила старомодные, не помеченные значком торговой марки, продукты из соответствующей рыночной ниши.
Вслед за «ПИЩЕЙ» он выпустил «СНЕДЬ»® продукт быстрого приготовления, приготавливаемый из обычных отбросов с неимоверной быстротой.
«ЕДА»® была новейшей идеей Соболя.
«ЕДА»® представляла собой «ПИЩУ»® с добавлением сахара и жира. Теоретически, если есть много «ЕДЫ»®, можно было: а) неимоверно растолстеть; б) умереть от недоедания.
Этот парадокс весьма забавлял Соболя.
Сейчас «ЕДА»® проходила проверку по всей Америке: «ЕДА»-пицца, «ЕДА»-рыба, «ЕДА» по-сычуаньски, вегетарианская «ЕДА» с рисом. Даже «ЕДА»-бургеры.
Лимузин Соболя остановился на стоянке перед рестораном «Бургер-Лорд» в Де-Мойне, штат Айова, одним из огромной сети ресторанов быстрого обслуживания, которая полностью принадлежала его организации. Именно здесь он последние полгода проводил пилотные испытания «ЕДА»-бургеров. Теперь он хотел видеть, чего они добились.
Он наклонился вперед и легонько постучал по стеклянной перегородке за спиной шофера. Тот нажал на кнопку, и стекло опустилось.
Да, сэр?
Я собираюсь посмотреть, как мы работаем, Марлон. Десять минут. Потом обратно в Лос-Анджелес.
Да, сэр?
Я собираюсь посмотреть, как мы работаем, Марлон. Десять минут. Потом обратно в Лос-Анджелес.
Да, сэр.
Соболь неторопливо вошел в «Бургер-Лорд». Этот ресторан выглядел в точности так же, как любой другой «Бургер-Лорд» в Америке[26]. В Детском уголке приплясывал клоун Мак-Лорди. Весь персонал щеголял дружелюбными улыбками, которые не отражались в глазах. А в дальнем углу толстяк средних лет, облаченный в форму «Бургер-Лорда», швырял котлеты на противень и тихонько насвистывал, наслаждаясь работой.
Соболь подошел к прилавку.
Привет-меня-зовут-Мэри, сказала девушка за прилавком. Что-будем-заказывать?
Большой «громобой», двойной гарнир, без горчицы, ответил он.
Что-пить?
Особый густой, с шоколадом и бананом.
Девушка нажала на несколько кнопок с рисунками. (Умение читать уже не требовалось при приеме на работу в эти рестораны. А вот умение улыбаться требовалось). Потом она повернулась к толстяку у плиты.
БГ, ДГ, без горчицы, сказала она. Шокобанан.
У-угу-у, протянул повар. Он быстро рассовал заказ по бумажным пакетикам и тряхнул головой, чтобы роскошный седеющий вихор не падал на глаза.
Держи, крошка, сказал он.
Она, не глядя на него, взяла поднос, и толстяк радостно повернулся к плите, мурлыча под нос что-то про голубые замшевые ботинки.
Эта мелодия, по мнению Соболя, не гармонировала с фоновой музыкой, звучащей во всех «Бургер-Лордах» бесконечно повторяющейся фирменной мелодией из их рекламного ролика и он мысленно взял себе на заметку, что толстяка надо уволить.
Привет-меня-зовут-Мэри выдала Соболю ЕДУ, сказала ему «спасибо» и, подняв руку, отчаянно выкрикнула:
Свободная касса!
Соболь нашел незанятый пластиковый столик, уселся на пластиковый стул и внимательно оглядел поднос.
Искусственная булочка. Искусственная котлета. Гарнир, которому была искусно придана форма ломтиков картофеля, никогда даже не лежал рядом с настоящей картошкой. Соусы не имели отношения к еде. А в гамбургере (что доставило Соболю особенное удовольствие) виднелся ломтик искусственного маринованного огурчика. Обследовать коктейль смысла не было. Питательной ценности он не имел, как и все коктейли, которые продавались у конкурентов.
Он огляделся вокруг. Процесс «питания» шел полным ходом. Посетители, если и не выказывали явного наслаждения, то, во всяком случае, ели не с бóльшим отвращением, чем в любом другом подобном заведении в любой точке земного шара.
Он встал, отнес «ЕДУ»® к баку под вывеской «Пожалуйста, будьте аккуратны, выбрасывая мусор» и ссыпал туда все, что было на подносе. Если бы ему напомнили, что в Африке голодают дети, он был бы польщен этим замечанием.
Кто-то потянул его за рукав.
Вы, часом, не Соболь? спросил человечек в очках, форменной кепке «Интернешнл Экспресс» и с коричневым свертком в руках.
Соболь кивнул.
Так и думал. Смотрю, вы стоите, с бородой, в хорошем костюме, таких не так уж много. Вам посылка, сэр.
Соболь расписался в квитанции настоящим именем: одним словом из пяти букв. Рифмуется с «молод».
Спасибо большое, сэр, сказал курьер и уже собрался уйти, но вдруг остановился. Смотрите-ка, сказал он. Вон тот тип, за прилавком, он вам никого не напоминает?
Нет, ответил Соболь.
Он дал курьеру на чай (пять долларов) и вскрыл пакет.
В нем были миниатюрные медные весы.
Соболь улыбнулся узкой, почти мгновенно исчезнувшей улыбкой.
Как раз вовремя, сказал он.
Он сунул весы в карман, не обращая внимания на складки, появившиеся на изящном узком пиджаке, и направился к машине.
Назад в контору? спросил водитель.
В аэропорт, ответил Соболь. И позвоните им прямо сейчас. Мне нужен билет в Англию.
Да, сэр. Билет в Англию, в оба конца.
Соболь нащупал весы в кармане.
Пожалуй, в один конец, сказал он. Обратно я доберусь сам. Кстати, позвоните в контору, пусть отменят все встречи.
Надолго, сэр?
На предсказуемое будущее.
А у плиты в «Бургер-Лорде» толстяк с роскошным вихром бросил еще полдюжины котлет на противень. Он был счастливее всех в мире и тихо напевал себе под нос.
танцевали под тюремный рок, мурлыкал он.
Трое ЭТИХ с интересом слушали. Моросил мелкий дождичек, которому с трудом противостояли листы проржавевшего железа и потертого линолеума, служившие крышей их штабу в карьере. В такие дни они всегда полагались на Адама по части придумывания, чем бы заняться, пока идет дождь. И они не были разочарованы. Глаза Адама сверкали, полные нового знания.
Когда он ночью заснул под грудой «Нового Водолея», на часах уже давно было три.
А еще был тип, которого звали Чарльз Форт, продолжал Адам. Он мог устроить дождь из рыб, и из лягушек, и еще из всякого.
Гы, сказала Язва. Как же. Вживых лягушек?
Ага, заверил ее Адам и оживился, развивая тему. И они скакали, и квакали, и все такое. И потом ему даже платили, чтобы он убрался, и и
Он запнулся, пытаясь вспомнить что-то такое, что сможет удовлетворить его аудиторию. По его меркам, он впитал за раз огромную кучу новых сведений.
И он уплыл на «Марии Челесте» и основал Бермудский треугольник. Это в Бермуде, добавил он, чтобы было понятно.
Не мог он этого сделать, серьезно заявил Уэнслидейл, потому что я читал про «Марию Челесту», и там никого не было. Она и прославилась, потому что там никого не было. Ее нашли, когда она плыла сама по себе, а на ней никого не было.
А я разве сказал, что он там был, когда ее нашли? срезал его Адам. Конечно, его там не было. Потому что НЛО приземлилось и забрало его. Я-то думал, это все знают.
Троим ЭТИМ стало легче. С НЛО они чувствовали себя намного увереннее. Конечно, с НЛО в стиле «нью-эйдж» было сложнее; из вежливости они слушали Адама, но этим обновленческим НЛО явно не хватало живости.
Если бы я была инопланетянин, высказалась за всех Язва, я бы не стала расхаживать и рассказывать людям про таинственную гармонию космоса. Я бы сказала, голос ее стал хриплым и сдавленным, словно ей мешала зловещая черная маска, «У меня в руках лажер-блаштер, так что делай, что шкажано, повштанчешкая швинья».
Все дружно закивали. Игра, в которую они любили играть в карьере, была основана на чрезвычайно популярном кино, в котором были лазеры, мечи, роботы и принцесса с прической, похожей на стереонаушники. (Без всякого обсуждения сразу было решено, что если кто и будет какой-нибудь дурацкой принцессой, так точно не Язва.) Однако обычно игра заканчивалась общей потасовкой за право носить на голове Черное Ведерко и взрывать планеты. Адаму это удавалось лучше всех когда злодеем был Адам, казалось, словно он и впрямь может взорвать мир. Все ЭТИ, разумеется, по характеру своему вставали на сторону разрушителей миров, при том условии, что в то же время им можно будет спасать принцесс.
Похоже, раньше было так, сказал Адам. А теперь по-другому. Они все излучают вокруг яркий синий свет и повсюду творят добро. Типа галактической полиции ходят и всех учат жить во всеобщей гармонии и так далее.
Несколько секунд они молчали, размышляя о том, как совсем новые НЛО гоняют впустую.
Вот чего никогда не мог понять, сказал Брайан, так это почему они называются НЛО, когда все точно знают, что это летающие блюдца. Ну то есть тогда они Опознанные Летающие Объекты.
Это потому, что правительство норовит замять все разговоры, объяснил Адам. Миллионы летающих блюдец все время у нас садятся, а правительство хочет все это замять.
Зачем? спросил Уэнслидейл.
Адам запнулся. В том, что он успел прочитать, не было прямого ответа на этот вопрос: «Новый Водолей» просто принимал это как данность, как символ веры, равно своей и своих читателей правительство норовит все замять.
Потому что они правительство, решительно заявил Адам. Правительство всегда так делает. У них в Лондоне огромный дом, в котором полно книг и прочего, чего они хотят замять. Когда премьер-министр утром приходит на работу, он первым делом читает длиннющий список, что случилось за ночь, и ставит на него такой огромный красный штамп.
Вот стопроцентно, он сначала пьет чай, а потом еще читает газету, сказал Уэнслидейл, который однажды на каникулах (этот день надолго остался в его памяти) явился без предупреждения к отцу на работу и сделал вполне определенные выводы. И еще обсуждает, что вчера было по телику.
Ну и ладно, а потом он точно достает список и большущий штамп.
А на штампе написано «Замять», добавила Язва.
На штампе написано «Совершенно секретно»!
Адам пресек все поползновения к совместному творчеству.
Это как с ядерными станциями. Они все время взрываются, а никто не замечает, потому что правительство их замяло.
Ничего они не взрываются все время, строго заметил Уэнслидейл. Папа говорит, они совсем безопасны и что это благодаря им мы живем не в парнике. И вообще, в моей книжке есть большая картинка такой станции, и там ничего не говорится ни про какие взрывы[27].