Делаю, как считаю нужным, спокойно ответил Йона и закончил разговор.
С тихим «спасибо» он вернул телефон Даниэлле.
Мне нужно побеседовать с пациентом, серьезно объяснил он.
Увы, сказал Эрик. Я согласен с заключением доктора Рикардс.
Когда он сможет поговорить со мной? спросил Йона.
Пока он в состоянии шока, ничего не выйдет.
Я знал, что вы так ответите, очень тихо сказал Йона.
Состояние все еще критическое, пояснила Даниэлла. Легочная плевра повреждена, тонкая кишка, печень и
Вошел человек в запачканной полицейской форме. Тревожный взгляд. Йона помахал ему, пошел навстречу и пожал руку. Он что-то вполголоса сказал; полицейский прижал ладонь ко рту и посмотрел на врачей. Комиссар повторил полицейскому, что все в порядке, врачам надо знать обстоятельства, им это очень поможет.
Да, ну, значит произнес полицейский и тихо откашлялся. Нам по рации сообщили, что уборщик нашел мертвого мужика в туалете, в спортклубе в Тумбе. Ну, мы сразу на Худдингевэген садимся в машину, там надо свернуть на Далавэген и прямо к озеру. Янне, мой напарник, он вошел, когда я допрашивал уборщика. Сначала мы решили, что это передоз, но я скоро понял, что тут другое. Янне вышел из раздевалки, у него все лицо было белое, и он как будто не хотел меня туда пускать. Раза три сказал «Ну и кровищи», сел прямо на лестницу и
Полицейский умолк, сел на стул и уставился перед собой, полуоткрыв рот.
Не хотите продолжить? спросил Йона.
Да Скорая приехала к клубу, мертвеца опознали, а мне велели известить родственников. У нас народу не хватает, ну и мне пришлось ехать одному. Потому что моя начальница, она сказала, что типа не хочет отправлять туда Янне в таком состоянии и что это понятно.
Эрик взглянул на часы.
У вас есть время его послушать, произнес Йона со своим протяжным финским акцентом.
Этот, который умер, продолжал полицейский, опустив глаза, он учитель из гимназии в Тумбе, живет в новом районе, на горе. Никто не открыл дверь. Я позвонил несколько раз. Ну и я не знаю, что меня толкнуло обойти весь дом и посветить фонариком в окно на задней стороне.
Полицейский замолчал. У него задрожали губы, он начал колупать подлокотник.
Пожалуйста, продолжайте, попросил Йона.
Мне обязательно дальше? Потому что я я
Вы нашли мальчика, маму и пятилетнюю девочку. Мальчик единственный, кто до сих пор жив.
Хотя я думал я
Он умолк, лицо у него было совершенно белое.
Спасибо, что пришли, Эрланд, поблагодарил Йона.
Полицейский коротко кивнул и поднялся, растерянно провел руками по испачканной куртке и ушел.
Все было залито кровью, заговорил Йона. Чистое безумие, все израненные, их били, увечили, рубили, а девочка ее разрубили надвое. Нижняя часть тела и ноги лежали в кресле перед телевизором, а
Он замолчал и, прежде чем продолжить, цепко взглянул на Эрика.
Такое ощущение, что преступник знал, что отец в спортклубе, пояснил комиссар. Проходит футбольный матч, а он судья. Преступник дождался, пока он останется один, прежде чем убить его, начать разделывать, яростно разделывать, потом поехал к нему домой и убил остальных.
Именно в таком порядке? уточнил Эрик.
Это мое предположение, ответил комиссар.
Эрик провел ладонью по губам, чувствуя, что у него дрожат руки. Папа, мама, сын, дочка, медленно подумал он и встретился взглядом с Йоной.
Преступник хотел вырезать всю семью, констатировал Эрик слабым голосом.
Йона сделал неопределенный жест.
Именно так Есть еще один ребенок старшая сестра. Мы не можем ее найти. Ее нет ни в ее квартире в Сундбюберге, ни у приятеля. Не исключено, что преступник ищет и ее. Вот почему мы хотим допросить свидетеля, как только будет можно.
Пойду обследую его повнимательнее, сказал Эрик.
Спасибо, кивнул Йона.
Но мы не можем рисковать жизнью пациента, чтобы
Я понимаю, перебил Йона. Но чем дольше мы будем тянуть, тем больше времени будет у преступника, чтобы найти старшую сестру.
Может, вам осмотреть место убийства? сказала Даниэлла.
Сейчас как раз осматривают.
Тогда поезжайте туда и поторопите полицейских.
Все равно это ничего не даст, ответил комиссар.
Что вы хотите сказать?
Мы найдем там ДНК сотен, а может быть, тысяч человек.
Эрик вернулся к пациенту и встал возле койки, всматриваясь в бледное, израненное лицо. Тяжелое дыхание. Застывшие губы. Эрик произнес его имя, и в лице мальчика что-то болезненно сжалось.
Юсеф, тихо повторил он. Меня зовут Эрик Мария Барк, я врач, я обследую тебя. Можешь кивнуть, если понимаешь, что я говорю.
Мальчик лежал совершенно неподвижно, живот поднимался и опускался неровными толчками. Эрик был совершенно уверен, что мальчик понял его слова, но снова впал в забытье, и контакт был потерян.
Когда Эрик через полчаса вышел из комнаты, Даниэлла и комиссар разом взглянули на него.
Он выберется? спросил Йона.
Слишком рано говорить наверняка, но он
Мальчик наш единственный свидетель, перебил комиссар. Кто-то убил его отца, мать, младшую сестру, и тот же самый человек, весьма вероятно, сейчас как раз направляется к его старшей сестре.
Вы уже говорили, напомнила Даниэлла. Но, по-моему, полиции следовало бы заняться ее поисками, вместо того чтобы мешать нам.
Разумеется, мы ищем ее, но поиски идут слишком медленно. Нам надо поговорить с мальчиком он наверняка видел лицо преступника.
Может пройти не одна неделя, прежде чем мальчика можно будет допросить, проговорил Эрик. Я хочу сказать, нельзя же невероятными усилиями вернуть его к жизни и тут же сообщить, что вся его семья мертва.
А под гипнозом? спросил Йона.
В помещении стало тихо. Эрик вспомнил, как снег падал на Бруннсвикен, когда он ехал сюда. Как он кружился между деревьями над темной водой.
Нет, еле слышно прошептал он.
Гипноз не поможет?
Я не могу, ответил Эрик.
Нет, еле слышно прошептал он.
Гипноз не поможет?
Я не могу, ответил Эрик.
У меня отличная память на лица, сказал Йона с широкой улыбкой. Вы известный гипнотизер, вы могли бы
Я обманщик, шарлатан, перебил Эрик.
Не верю, ответил Йона. К тому же сейчас гипноз необходим.
Даниэлла покраснела и улыбалась, уставившись в пол.
Я не могу, выговорил Эрик.
Вообще-то сейчас я отвечаю за пациента, громко сказала Даниэлла. И мысль о гипнозе меня не слишком привлекает.
А если вы сочтете, что для пациента это не опасно? спросил Йона.
Эрик понял: комиссар с самого начала решил для себя, что гипноз кратчайший путь, идея с гипнозом не только что пришла ему в голову. Йона Линна просил его приехать в клинику лишь для того, чтобы попытаться уговорить его загипнотизировать пациента, а вовсе не как эксперта по шоковым состояниям и тяжелым травмам.
Я обещал себе, что никогда больше не буду заниматься гипнозом, произнес Эрик.
Ладно, я понимаю, сказал Йона. Я слышал, что вы были лучшим. Но, черт возьми, я обязан уважать ваш выбор.
Мне очень жаль.
Эрик посмотрел в окошко на пациента и повернулся к Даниэлле.
Ему дали десмопрессин?
Нет. Я решила погодить с этим.
Почему?
Риск тромбоэмболических осложнений.
Я следил за обсуждением, но не думаю, что риск действительно есть. Я все время даю десмопрессин своему сыну, возразил Эрик.
Йона тяжело поднялся со стула.
Я был бы вам благодарен, если бы вы порекомендовали другого гипнотизера, сказал он.
Но ведь мы не знаем, придет ли пациент в сознание, ответила Даниэлла.
Но я рассчитываю, что
А чтобы его можно было погрузить в гипноз, он должен быть в сознании, закончила она, усмехнувшись краем рта.
Когда Эрик обратился к нему, он услышал, заметил Йона.
Не думаю, пробормотала Даниэлла.
Да нет, он меня услышал, подтвердил Эрик.
Мы должны спасти его сестру, настаивал Йона.
Я уезжаю домой, тихо сказал Эрик. Дайте пациенту десмопрессин и подумайте о барокамере.
Он вышел. Идя по коридору и потом спускаясь в лифте, снял халат. В холле было несколько человек. Двери открыты, небо чуть-чуть прояснилось. Выворачивая с парковки, Эрик потянулся за деревянной коробочкой, лежавшей в бардачке. Не отрывая взгляда от дороги, подцепил пальцем крышку с пестрым попугаем и дикарем, выудил три таблетки и торопливо проглотил их. Утром ему надо поспать пару часов, прежде чем разбудить Беньямина и сделать ему укол.
Глава 2
Утро вторника, восьмое декабря
Комиссар Йона Линна заказал большой бутерброд с пармезаном, брезаолу и вяленые помидоры в «Иль Кафе» на Бергсгатан. Было раннее утро, и кафе только что открылось: девушка, принявшая у него заказ, еще не успела вынуть хлеб из пакетов.
Накануне поздно вечером комиссар осмотрел место преступления в Тумбе, съездил в Сольну навестить в Каролинской больнице выжившую жертву, ночью побеседовал с обоими врачами, Даниэллой Рикардс и Эриком Марией Барком. Потом отправился домой, в свою квартиру во Фредхелль, и три часа поспал.
Сейчас Йона ждал, когда ему принесут завтрак, и посматривал через запотевшее окно на ратушу. Он думал о «трубе» подземном ходе между огромным зданием полиции и ратушей. Получил назад свою банковскую карту, взял со стеклянной тарелочки гигантскую ручку, расписался на квитанции и вышел из кафе.
С неба хлестал снег с дождем. Йона торопился вверх по улице с пакетом с теплым бутербродом в одной руке и с сумкой, в которой лежал молоточек для флорбола, в другой.
«Вечером встречаемся с розыскным отделом, быть беде. Накидают они нам, как обещали», думал он.
Флорбольная команда криминальной полиции проиграла команде местной полиции, автоинспекторам, морской полиции, оперативной группе, патрульной группе и службе безопасности. Но зато у нее была уважительная причина утешиться в пивной.
«Единственные, кого мы обыграли, это ребята из лаборатории», подумал Йона.
Проходя вдоль здания полиции, мимо просторного входа, Йона понятия не имел, отправится ли он в этот вторник играть во флорбол или пойдет в пивную. На табличке зала суда кто-то изобразил свастику. Широкими шагами комиссар поднялся к следственной тюрьме Крунуберг и увидел, как за автомобилем беззвучно закрываются высокие ворота. Снежинки таяли на большом окне пропускного пункта. Йона миновал полицейский бассейн, срезал путь, пройдя по газону возле входа в огромное здание. Фасад напоминает темную медь, полированную, но под водой, подумалось комиссару. В стойке возле зала заседаний не было ни одного велосипеда, на обоих флагштоках развевались отсыревшие флаги. Йона почти бегом проскочил между двумя металлическими колоннами, под покрытым инеем стеклянным козырьком, оббил снег с ботинок и вошел в здание Главного полицейского управления.