Интерьер выполнен в неброском скандинавском стиле, который, похоже, оккупировал все британские общественные пространства. Скрипучие блеклые половицы, неудобные жесткие кресла с покатыми сиденьями, подушками в листьях и светлыми деревянными подлокотниками в тон полу. Кофе в автомате у входа омерзительный, поэтому мы обычно покупаем его в соседнем Кафе Неро. Салли приносит с собой кофе в термосе, как и Элейн Рейнольдс (мама Джоша, охотника за белфи). Мы собираемся здесь по средам вот уже пять недель. Вначале нас было пятнадцать, но две женщины быстро поняли, что это не для них, а пару недель назад выбыла и третья, Сэди, когда ее дочь с анорексией положили в больницу, потому что амбулаторно у нее никак не получалось набирать по полкило веса в неделю, как предписали врачи.
Разумеется, это не помешает Софии поступить в Оксфорд, заметила Сэди, словно кого-то из нас срочно требовалось успокоить на этот счет.
Разумеется, это не помешает Софии поступить в Оксфорд, заметила Сэди, словно кого-то из нас срочно требовалось успокоить на этот счет.
София уже сдала на отлично десять экзаменов, необходимых для получения аттестата, как нам несколько раз сообщили, и то, что девочка загремела в отделение пищевых расстройств, ее мать явно расценивала как мелкую неприятность на пути к университетским победам, а не как недвусмысленный намек, что эта дорога и привела к теперешнему срыву.
Экзамены можно сдавать и там, продолжала Сэди. С этим вообще никаких проблем. Я слежу за тем, чтобы Соф вовремя подала работу. Им задали сравнить Искупление[17]и Посредника[18]. В общем, не Шекспир. Я сейчас читаю оба романа, чтобы по мере сил помогать бедной девочке.
Все в Сэди, от фигуры до коротко стриженных темных волос, от серо-коричневой сумки в тон мокасинам до южноафриканского акцента, было сдержанным, ничего лишнего. Больше всего она мне напоминала Уоллис Симпсон безупречная, но ни капли обаяния. Да и вообще ничего человеческого, если уж на то пошло. Интересно, подумала я, каково это иметь такую мать, которая контролирует всех и вся, и себя в том числе. Взглянув на сидящую напротив Салли, понимаю, что она задает себе тот же вопрос. Салли поджала и выпятила губы, словно промокнув помаду невидимой салфеткой, и в глазах ее блеснуло чувство, которое легко можно было бы принять за участие, на деле же скорее презрение.
Если честно, я никак не могла решить, стоит ли мне ходить на собрания группы, поскольку никогда не разделяла примитивного убеждения, будто бы у всех женщин схожие заботы и взгляды, словно мы какое-то исчезающее меньшинство. Разумеется, есть женщины добрые, достойные, сердечные, их миллионы, но есть и Сэди, которые не задумываясь бросят твоего ребенка умирать на обочине, чтобы получить преимущество для своего. Так зачем же нам упорно притворяться, что это не так? Если у Сэди есть яичники и вагина (которую она, вероятно, чистит паром), это еще не значит, что она моя сестра. Нет уж, благодарю покорно.
В собраниях нашей группы, как и во многих чисто женских мероприятиях, на которых мне доводилось бывать, есть что-то жалкое. Казалось бы, без мужчин мы можем быть собой, но, видимо, настолько отвыкли, что переигрываем и либо беседуем о детях, либо хихикаем, как девятилетки. Женщины так легко скатываются на анекдоты. Прирожденные рассказчицы, мы осмысляем собственную жизнь с помощью сюжетов и персонажей. Не поймите меня неправильно, это, конечно, замечательно, но не придает нам целеустремленности, у нас по-прежнему с трудом получается выкинуть из головы повседневные заботы и задуматься о том, чего хочется нам самим. Представьте себе группу мужчин, которые обсуждали бы коронарное шунтирование чьей-нибудь тещи. Такого просто не бывает, верно?
Впрочем, сегодня у нас не обычное собрание, поскольку к нам пришел мужчина, Мэттью Эксли, известный консультант по трудоустройству, чтобы рассказать, как выгоднее преподносить наши знания и навыки. Зовите меня Мэтт явно наслаждается тем, что он единственный баран в стаде овец. Для начала сообщает нам научные данные. Исследования доказали, говорит Мэтт, что если мужчина соответствует семи из десяти критериев, перечисленных в объявлении о вакансии, то непременно решает попробовать. Женщина же, напротив, даже если отвечает восьми требованиям, обязательно скажет: Не стоит и пытаться, я им не подхожу по двум пунктам.
Итак, дамы, о чем нам это говорит? Мэтт ободряюще улыбается своему стаду. Да, Карен?
Шэрон, поправляет Шэрон. Это говорит нам о том, что женщины склонны себя недооценивать. Мы преуменьшаем свои возможности.
Именно, Шэрон, спасибо, одобрительно кивает Мэтт. А еще какой вывод мы можем сделать? Да, вы, леди со светлыми волосами?
Что мужчины считают, будто бы разбираются в том, в чем не смыслят ни уха ни рыла, поскольку весь профессиональный опыт убеждает их, что даже бездарей постоянно назначают на должности, которые им не по зубам, в то время как самым профессиональным и талантливым сотрудницам приходится вкалывать в два раза больше, чем мужчинам, чтобы им доверили ответственный пост, для которого они подходят гораздо лучше.
К сожалению, время от времени оживленную болтовню о приятном обновлении и чувстве товарищества на собраниях женского клуба прерывает циничный, уставший от жизни и, прямо скажем, напористый голос.
К сожалению, время от времени оживленную болтовню о приятном обновлении и чувстве товарищества на собраниях женского клуба прерывает циничный, уставший от жизни и, прямо скажем, напористый голос.
Э-э Мэтт взглядом просит Кейли помочь ему справиться с паршивой овцой.
Да ладно вам, Кэти, мужественно улыбается Кейли, демонстрируя чересчур белые зубы. (Вы ведь уже и так догадались, что это была я, правда?) Нельзя же во всем видеть только негатив. Мы уже говорили о том, что женщины слишком строги к себе. Я понимаю, вы перфекционистка. Мэтт же хочет сказать вот что: даже когда нам кажется, будто мы не годимся для какой-то работы, все равно стоит попробовать, если мы подходим хотя бы по семи или восьми пунктам из десяти.
Именно так, с видимым облегчением подхватывает Мэтт. Чтобы попробовать устроиться на работу, необязательно иметь идеальное резюме.
Прошу прощения, но, мне кажется, Кейт имела в виду подает голос Салли. Вся группа с интересом взирает на самую робкую и молчаливую участницу. Поправьте меня, если я не права, но, по-моему, Кейт хотела сказать следующее: мужчины уверены в себе, потому что чаще всего преимущество остается за ними; так было и есть. Они считают, что у них больше шансов на успех, потому что так оно и есть на самом деле. Нельзя винить женщин зрелого возраста в том, что мы в себя не верим. В нас никто не верит.
Я вас понял, отвечает Мэтт.
Вы тоже замечали, что фразу я вас понял обычно произносят те, кто не понимает и не стремится понять никого, кроме самих себя?
Однако сейчас дела обстоят гораздо лучше, чем даже пять лет назад, продолжает он. Работодатели уже убедились, что женщины, которые возвращаются на работу, могут принести много пользы. Вы все непременно обратите внимание, что баланс между работой и личной жизнью поменял приоритеты в сфере политики и многие фирмы понемногу начинают отдавать себе отчет в том, что как бы это сказать более просвещенный подход к найму сотрудниц зрелого возраста, у которых был перерыв в стаже, бизнесу не повредит. И даже наоборот!
Наверняка вы правы, неуверенно соглашается Салли. Дочь моей подруги со вторым ребенком ушла в отпуск из инвестиционного фонда на целых девять месяцев никто и глазом не моргнул. Когда я работала в банке, такого в принципе быть не могло. Даже четыре месяца Ну, должность-то за это время никуда бы не делась, но на нее уже назначили бы другого сотрудника. А вас в лучшем случае взяли ему в помощницы. Когда мальчики были еще маленькие, мой банк послал меня на Ближний Восток видимо, хотели проверить, не сдамся ли.
А когда я сообщила начальнику, что жду второго, вступает Шэрон, он рвал и метал. Сказал: Шэрон, дорогуша, но ведь у тебя уже есть ребенок!
Все смеются. Тайный, подрывающий устои смех прислуги из Аббатства Даунтон, обсуждающей в людской забавные причуды хозяев.
Послушайте, говорит Кейли, мне кажется, Кэти слишком мрачно смотрит на вещи. Мэтт прав: в наше время все больше компаний считают, что деятельность за пределами офиса обогащает опыт сотрудника навыками, которые можно применить в самых разных ситуациях. И резюме мамочек после отпуска теперь рассматривают вполне серьезно.
Я оглядываю оживленные лица сидящих в кружок женщин. Они кивают, улыбаются Мэтту, благодарные за то, что он вселяет уверенность: их с радостью возьмут на те же рабочие места, с которых они ушли несколько лет назад, чтобы растить детей, а навыки воспитания и управления маленьким государством под названием дом применимы в самых разных ситуациях. Может, оно и вправду так, если вы выпали из обоймы года на три, максимум на пять. Мне кажется, хуже всего тем, кто все это время вообще никак и нигде не работал и лишился последних крупиц независимости. А когда птенцы в восемнадцать лет вылетают из гнезда, то уносят с собой и смысл маминой жизни. Тогда женщина обращает взгляд на мужчину, с которым прожила четверть века, и осознает, что, кроме детей, только что покинувших дом, их ничего и не связывало. Воспитание процесс хлопотный и трудоемкий, и пока растишь детей, не так-то просто заметить, что брак сломался, поскольку он погребен под деталями Лего, грязными комбинезонами и полиэтиленовыми пакетами. А когда дети уехали, ваши отношения уже прятать негде. И это жестоко.
Благодаря фриланс-проектам мне, по крайней мере, было на что опереться на стремительно меняющемся рынке труда. К тому же в нашей группе я одна из самых молодых, но даже мне придется скрывать возраст, чтобы получить хоть какой-то шанс вернуться в свою сферу.
Благодаря фриланс-проектам мне, по крайней мере, было на что опереться на стремительно меняющемся рынке труда. К тому же в нашей группе я одна из самых молодых, но даже мне придется скрывать возраст, чтобы получить хоть какой-то шанс вернуться в свою сферу.
Я вспоминаю, как сидела в кабинете Джеральда Керслоу с собственным мамочкиным резюме и наблюдала, как он скользит взглядом по списку того, чем я в последние шесть с половиной лет занималась вне офиса. Работа для школы, работа для города, для церкви, опора общества, опекун малых и старых. Мне было неловко. Я чувствовала себя униженной, бесполезной, ничтожной. И хуже всего полной дурой. Может, зовите меня Мэтт прав и отношение к нам действительно меняется, но в моей сфере деятельности женщина сорока девяти лет с семилетним перерывом в стаже с тем же успехом может шататься по Сити, звонить в колокольчик и кричать: У меня хламидиоз!