Антония самая умненькая из трех. С отличием окончила бакалавриат по специальности История и испанский язык, сейчас проходит третью (или даже уже четвертую) стажировку, то есть фактически платит какому-то пиар-агентству, чтобы оно имело возможность ее эксплуатировать.
После нервного срыва на втором курсе колледжа Салли думает, что, скорее всего, это были панические атаки, хотя толком так и не выяснили, Антония принимает антидепрессанты (с тех пор как подобрали дозу, они очень помогают). Недавно написала на фейсбуке, что бисексуальна, Салли не против, вот только, похоже, Антония вообще не занимается сексом, ни с женщинами, ни с мужчинами, и ее мать переживает из-за этого в три часа утра, когда матери обычно просыпаются и думают о том, счастливы ли их дети.
Честное слово, Кейт, порой мне кажется, что я произвела на свет трех нытиков, кривится Салли. Чем дольше мы знакомы, тем больше оживляется ее лицо. Я вспоминаю, как на первой нашей встрече в женском клубе мысленно сравнила ее с мышкой-соней. Они вроде должны уже были стать независимыми, правда? А не писать мне каждый день: Мам, я простудился.
Она отпивает глоток кофе и пододвигает мне морковный торт.
И ведь у многих родителей те же жалобы. В чем мы ошиблись? Половина ровесников моих сыновей до сих пор не определились в жизни, никак не могут ни на чем остановиться. Ни один из них не женат. Может, дело в том, что мы все детство и юность над ними тряслись, о нас-то в их годы никто так не заботился, у родителей не было времени да и, пожалуй, желания. А стоит на минуту перестать их опекать, как они пугаются, у них все валится из рук, а нас это раздражает, и мы ловим себя на мысли: Прошу прощения, молодой человек, но мне хотелось бы наконец пожить для себя. Наверное, я ужасная эгоистка?
Я отодвигаю кусок торта к Салли, вдохнув божественный аромат глазури.
И вовсе ты не эгоистка. Ты столько для них сделала, Сал. Просто жизнь сейчас труднее, чем во времена нашей юности. Мы-то хоть знали, что обязательно найдем работу, и аренда жилья не стоила двадцать наших зарплат.
Не пойми меня неправильно, Кейт, говорит Салли, они чудесные ребята.
Она протягивает мне свой телефон. На заставке фотография с недавней свадьбы кого-то из родни.
В середине Уилл, он обнимает Оски, тот слева от него, а это Антония, да уж, ростом она не вышла, тем более по сравнению с братьями.
Широкоплечие и светловолосые, как норвежские гребцы, братья похожи, точно двойняшки.
Ух ты! Вот это да. Высокие красавцы-блондины. Значит, у Майка светлые волосы?
Муж раньше был блондин, как мальчики, подтверждает Салли, а теперь седой.
Широкоплечие и светловолосые, как норвежские гребцы, братья похожи, точно двойняшки.
Ух ты! Вот это да. Высокие красавцы-блондины. Значит, у Майка светлые волосы?
Муж раньше был блондин, как мальчики, подтверждает Салли, а теперь седой.
Антония просто красотка. Темненькая, как ты. Ну надо же, какие у нее брови! Эмили часами красит свои, чтобы получились такие же темные. Она вылитая эта актриса, как там ее? (Рой, пожалуйста, поищи в разделе Кинозвезды стройных актрис-брюнеток.) Да ты знаешь, о ком я. Она еще снималась в куче фильмов у того режиссера. Я их обожаю. Ты ее знаешь. Как же ее зовут?
Некоторые говорят, что Антония чуть-чуть похожа на Киру Найтли, подсказывает Салли.
Нет, темнее. Актриса, о которой я говорю, гораздо темнее. Я обязательно вспомню.
19:19
Домашнее задание. Нет, не школьное, не эта партизанская война между родителями и детьми, после которой боевые действия в Ираке покажутся не сложнее чаепития в Клэриджес[37]. Если бы мне платили по фунту всякий раз, как я упрашивала, умоляла, подлизывалась, орала и угрожала детям, чтобы те хотя бы нашли рюкзак с домашкой, мне бы сейчас не требовалось устраиваться на работу. К несчастью, не существует минимальной зарплаты для надзирателя за выполнением домашних заданий. Когда я думаю об оплате материнского труда, сразу же вспоминаю банку на кухонном подоконнике в мамином доме, полную монеток в один-два пенни, хотя порой среди медных попадались и серебристые десятипенсовики, сдача с жизни, прожитой ради других. И даже если у мамы в карманах было практически пусто, она все равно исхитрялась опускать в банку какую-то мелочь для нуждающихся.
Я никогда не хотела так жить. Я видела, каково приходится маме, которая целиком и полностью зависела от моего отца, пьяницы и меднолобого самодура. Как бы ни складывались обстоятельства, мне было необходимо знать, что у меня есть собственные средства, а не деньги на хозяйство, которые отец отсчитывал в пятницу вечером на крытый синей формайкой стол, прежде чем отправиться в паб. И мамина жалкая благодарность, и маленькая пантомима кокетства, когда она подходила забрать деньги и положить в кошелек, а Всемогущий Добытчик отвешивал ей шлепок пониже спины.
Так что я работала двадцать с лишним лет, неплохо получала за свою работу и крепко стояла на ногах. И даже не задумывалась, каково это, когда у тебя выбивают почву из-под этих самых ног. Другие говорят об увольнении как о празднике или смене обстановки, для меня же оно, пожалуй, было равносильно смерти маленькой смерти, но все равно огромной потере. Когда у тебя нет зарплаты, месяц кажется другим бесформенным, пустым. После того как я наконец ушла из Эдвин Морган Форстер и мы из-за работы Ричарда перебрались в Йоркшир, викарий вручил мне анкету на должность казначея церковного совета. Первый вопрос: Сколько вы заработали за прошлый год? Я колебалась, но потом обвела нисколько.
Распрощалась с викарием, поехала забирать Эмили и Бена из школы, но слезы застилали глаза. Свернула на придорожную площадку и расплакалась по-настоящему, огромными слезами; я так не рыдала с тех пор, как умер дедушка. Слезы лились мне на грудь, просачивались в лифчик. Нисколько. До чего же унизительно. Увидеть это слово на бумаге. Нисколько. Как я докатилась до такой странной и страшной жизни, в которой мой личный доход равен нулю?
Сосредоточься, Кейт. Тебе еще нужно выполнить домашнее задание. Сегодня мне приходится усаживать за уроки саму себя. Для завтрашнего собеседования на ничтожную должность в инвестиционном фонде, который я же и создала сто лет назад. Об этом, разумеется, упоминать нельзя, как и о том, что сейчас фонд стоит миллионов на двести меньше, чем когда я им руководила. Я заурядный кандидат с впечатляющим, пусть и выдуманным, резюме. С помощью нашего женского клуба, а также Кэнди, Дебры и Салли я довела до блеска легенду для семи лет простоя. А заодно и сменила возраст теперь мне столько же лет, сколько было в тот год, когда я уволилась из этой самой компании, забавно, правда? Не забыть: мне сорок два. (Рой, я надеюсь, ты понимаешь, мы не имеем права оговориться, хорошо?)
Вдобавок я составила список новых аббревиатур, которые появились с тех пор, как я уволилась из ЭМФ, например:
НОРМА.
Страны: Нигерия, Руанда, Маврикий, Алжир. Что это нам говорит: государства Африканского континента с вероятными перспективами развития.
НОРМА.
Страны: Нигерия, Руанда, Маврикий, Алжир. Что это нам говорит: государства Африканского континента с вероятными перспективами развития.
Что еще за НОРМА? Ричард стоит у стола и заглядывает мне через плечо. К тому месту, в котором ты работала, дорогая, понятие норма в принципе неприменимо. Там же одни записные психи. К нам сейчас много таких приходит на консультацию. Область стремительного роста, капиталисты с синдромом эмоционального выгорания.
Нужда заставит, улыбаюсь я и похлопываю его по руке. Главное не сказать в ответ Раз уж ты у нас теперь психолог, которому платят бобами и бусами, кто-то должен зарабатывать на ипотеку, не развязать ссору. Только не сегодня.
Эмили, будь добра, накрой на стол и не мешай маме. Она готовится к собеседованию. Ричард надел полосатый фартук мясника, который я подарила ему на день рождения, и заявил, что сам приготовит ужин, чтобы я могла позаниматься. Типичное проявление доброты и заботы, которое лишь прибавит мне хлопот. Лучше бы он вообще ничего не делал.
Дело в том, что Ричард готовит не как Делия или Найджела, нет, на кухне он Раймон Блан[38] бульон из костей, купленных в мясной лавке, сложные соусы, каждый из которых делается в три этапа. Даже мороженый горошек у него непременно должен быть с луком и панчеттой. В результате получается не ужин, а настоящее объедение, вот только исчезает он за десять минут, а мне потом еще три дня убирать кухню. Я изо всех сил сдерживаю раздражение, правда-правда.
21:35
Бен уже в пижаме, гоняет меня по списку. Он готов на что угодно, лишь бы не ложиться разумеется, на все, кроме выполнения домашних заданий.
Так, мама, кто такие ГусИИ?
Э-э, Греция, Испания, Италия.
Верно! Сын ободряюще улыбается. А почему их так называют?
Да потому что они гуси лапчатые. Самые слабые и закредитованные экономики Европы, из-за которых несколько лет назад случился настоящий финансовый кризис. Трудно заставить работать такую валюту, как евро, если ею пользуются и богатые страны типа Германии, и бедные.
А мы ГусИИ? с тревогой уточняет Бен.
Нет, милый, мы, скорее, ПУДЕЛИ. По Уши в Долгах, Естественно, но все же Ликвидны. Гав-гав!
Бен лает в ответ, тянется ко мне и обнимает. Последнее время такие щедрые жесты редки. А ведь я до сих пор помню того мальчонку, который кричал от радости и удивления, когда я сообщила ему, что ухожу из ЭМФ. И ты теперь будешь настоящей мамой? спросил он. Как будто, пока работала, я была ему ненастоящей мамой.
Я чмокаю его в макушку.
А теперь в кровать, мистер! Ты же понимаешь, что меня, скорее всего, не возьмут?
Возьмут, отвечает он и отворачивается, так что я не вижу его лица. Ты ведь очень умная, мам.
22:10
Аккуратно раскладываю в ванной на корзине для белья одежду на утро. Колготки без стрелок? Есть. Туфли, две штуки, из одной пары. Есть. Новый, отлично сидящий бархатный жакет цвета индиго из Маркс и Спенсер. (Я позволила себе купить одну новую вещь для моральной поддержки.) Есть.
Зеркало демонстрирует, что проект Возвращение на работу уже срезал лишнее сальце с моих окороков, да и талия показалась к сожалению, не такая тонкая, как в юности. Но все же это улучшение, хотя мне и понадобится дополнительная помощь. Разрезав упаковку маникюрными ножницами, извлекаю новое корректирующее белье. Выглядит оно так жутко, словно его сшил серийный убийца из кожи жертв в фильме про Ганнибала Лектера. Обошлось мне в сотню фунтов, уму непостижимо, однако же оно утягивает определенные зоны. Не вполне понимаю, что это значит, но именно это мне и нужно.
Извиваясь, надеваю через голову эластичный мешок, белесый, как лосьон от ожогов, но белье до того тугое, что никак не натягивается на бедра. Такое ощущение, будто я пытаюсь засунуть чересчур много мяса в оболочку от сардельки. Не могу пошевелиться. Не нахожу отверстие для руки. Впадаю в панику.