Употребление алкоголя ограничивает диапазон информативных сигналов. Человек думает о наиболее очевидных и главных аспектах ситуации.
Алкоголь уменьшает способность обрабатывать и извлекать смысловое содержание из получаемой информации»[149].
В преступных ситуациях, вызываемых отрицательным поведением потерпевшего, заключено множество вербальных и невербальных сигналов. И виновный, находящийся в состоянии алкогольного опьянения, столкнувшись с множеством информационных сигналов, акцентирует внимание лишь на самых очевидных аспектах преступной ситуации, а именно на противоправных и аморальных поступках жертвы.
Учитывая, что основным побудительным мотивом человека является самозащита, неудивительно, что люди сосредоточивают внимание на возможной угрозе, которую содержит в себе ситуация. В итоге, наличие угрозы со стороны жертвы-провокатора является именно тем сигналом, на который виновный, находящийся в состоянии алкогольного опьянения, реагирует в первую очередь и на который отвечает насилием.
Рассматривая нравственно-психологическую характеристику преступников, необходимо отметить, что среди них достаточно высок процент вспыльчивых, несдержанных лиц (28 %). Склонность к алкоголизму свойственна 23 %, деспотизмом и неуживчивостью отличались 4 %.
В целом среди совершивших преступления вследствие отрицательного поведения потерпевших основную массу составляют лица, у которых не выработались необходимые в общественной жизни нравственные нормы, не развилась привычка культурного человека владеть собой, своими эмоциями и страстями.
Такие люди особую нетерпимость проявляют ко всему, что мешает им лично. Но при этом данная категория преступников характеризуется отсутствием устойчивых антиобщественных взглядов, навыков и привычек. Совершение преступления является для них «случайным» неприятным эпизодом, не оставляющим в нравственном сознании следа в смысле накопления опыта антиобщественной деятельности.
Таким лицам не свойственна антиобщественная установка, но при этом для них характерно отсутствие устойчивых нравственных принципов. Преступник данного типа принимает решение совершить преступление не по убеждению в его правильности, а в результате того, что «не обладает достаточной выдержкой, чтобы продолжить тщательное обдумывание решения в условиях, затрудняющих выбор и создающих эмоциональное напряжение»[150].
Формирование его мотивов проходит следующие этапы.
Вербальная или физическая агрессия жертвы вызывает у будущего преступника определенные отрицательные состояния досаду, обиду, негодование, злость, ярость, с появлением которых и начинает зарождаться мотив.
Потребность устранить психическое напряжение приводит к формированию абстрактной цели: что надо сделать, чтобы удовлетворить возникшее желание наказать обидчика, унизить его, навредить, найти способ сохранить чувство собственного достоинства. Во многом выбор этой цели будет определяться воспитанностью человека и его опытом.
Потребность устранить психическое напряжение приводит к формированию абстрактной цели: что надо сделать, чтобы удовлетворить возникшее желание наказать обидчика, унизить его, навредить, найти способ сохранить чувство собственного достоинства. Во многом выбор этой цели будет определяться воспитанностью человека и его опытом.
Вторая стадия формирования мотива связана с поиском конкретного пути и средства достижения намеченной абстрактной цели. Здесь могут сыграть роль такие качества субъекта, как драчливость и скандальность.
Пропустив все способы через «внутренний фильтр», субъект приходит к третьей стадии он принимает решение. На этом процесс формирования мотива завершается.
Как отмечает Е. П. Ильин, «у субъекта появляется основание агрессивного поведения, которое объясняет, почему он пришел к пониманию необходимости такого поведения, что он хочет достичь, каким способом и, может быть, ради кого. Это основание в ряде случаев может выполнять и роль индульгенции, оправдывающей и разрешающей совершение внешне неблаговидного поступка»[151].
Мотив совершения преступления не всегда формируется так сложно, мотивационный процесс может быть свернутым, особенно за счет второй стадии.
Некоторые люди привыкли в определенных конфликтных ситуациях реагировать присущим им стереотипным способом: драться, ругаться. У них может не возникать особых сомнений, как реагировать на внешнюю агрессию. Поведение таких людей определяется их агрессивной мотивационной установкой, которая определяется в психологии как «латентное состояние готовности к удовлетворению потребности; как задание для себя или намерение, которое будет осуществлено при появлении нужной ситуации, повода»[152].
Как показали наши исследования, мотивы спровоцированных преступлений носят в большинстве случаев личный характер. Так, по мотивам мести было совершено 59,5 % преступлений, 11,2 % с целью избавиться от потерпевшего или проучить его; 22,5 % из желания защитить общественно полезный интерес.
При этом для различных возрастных групп характерна различная мотивация. Если местью руководствовалось 45 % лиц возрастной группы от 25 до 40 лет, то лицам в возрасте от 18 до 25 лет она была вовсе не свойственна.
Содержание мотивов свидетельствует о том, что в большинстве случаев конфликтная ситуация, предшествующая преступлению, была относительно длительной. Допреступные взаимоотношения потерпевшего и преступника аккумулировали отрицательные эмоции последнего, на основании которых постепенно формировался мотив преступления.
В зависимости от характера агрессии среди рассматриваемой категории преступников, как ранее среди потерпевших, можно выделить следующие типы:
1) привычно-неконтролируемый агрессор (32 %);
2) ситуативно-оборонительный (37 %). Субъект на высоте эмоционального состояния не успевает соотнести свои поступки с морально-этическими и социальными нормами. В силу чего совершение преступления воспринимается им как субъективно оправданное;
3) преступник, агрессия которого обусловлена аффективной целью (20 %). Преступлению, как правило, предшествуют длительные конфликтные отношения субъекта и жертвы. При этом инициатива в обострении конфликта обычно принадлежит потерпевшему;
4) катастрофический агрессор (11 %). Преступления таким лицом совершаются в экстремальных условиях, являющихся витально опасными. Инициатором конфликта выступает потерпевший. При этом его действия содержат прямую провокацию агрессии, выступают источником реальной угрозы. Преступник долго сохраняет самоконтроль, выдерживает большие эмоциональные нагрузки, «держится до последнего», но последующий «срыв» носит очень глубокий и разрушительный характер. В последующем у субъекта нередко отмечается отчужденность собственных действий.
В зависимости от направленности агрессии среди преступников можно выделить:
1) «враждебных» агрессоров (12 %);
2) «инструментальных» агрессоров (88 %).
Первую группу в основном составляют избирательные агрессоры, которые совершают преступления в отношении своих близких или знакомых. При этом само преступное действие является результатом взрыва эмоций вследствие ссоры или межличностного конфликта. В таких ситуациях жертва играет активную роль, ускоряя обмен агрессивными действиями. При этом насильственные действия виновного являются импульсивными по своему характеру; они совершаются без какого-либо серьезного обдумывания и планирования. Это относительно безрассудные реакции, приводимые в движение высоким уровнем напряжения. Подобные реакции характерны для совершения преступлений против личности вследствие ссоры, а также в состоянии аффекта, вызванного отрицательным поведением потерпевшего. Каковы бы ни были у виновного первоначальные цели, в процессе совершения преступления он получает удовлетворение, причиняя страдание своей жертве, тем самым утверждая свою власть над ней.
Психологи доказали, что люди, подвергшиеся фрустрации, могут испытывать удовольствие, зная, что причиняют страдания своим обидчикам. «Когда они получали такую информацию после того, как начинали атаковать, это побуждало их причинять своим прежним мучителям еще большие страдания Разгневанные люди успокаиваются и могут вовсе перестать атаковать в случаях, если думают, что уже причинили своим обидчикам достаточно большой вред»[153]. При этом после окончания посягательства, придя в нормальное эмоциональное состояние, виновные не всегда признаются в том, что стремились причинить страдание своим жертвам.
Виновных «враждебных» агрессоров отличают ярко выраженная агрессивность, высокая эмоциональная реактивность, чувствительность к любому пренебрежению или оскорблениям. Они всюду видят угрозу и порой неадекватно реагируют на различные ситуации.
Как правило, к числу «инструментальных» агрессоров относятся преступники «общего плана». Вероятность лишения жизни или причинения вреда здоровью человека, которого видят впервые в жизни, наиболее высока в ситуациях, когда сама жертва совершает общественно опасное посягательство, и виновный причиняет ему вред, защищаясь или защищая интересы третьих лиц.
В данном случае причинение ущерба потерпевшему является не основной целью, а средством, инструментом для отражения посягательства. Применение силы представляется такому типу преступника последним и единственно верным способом защиты от действий потенциальной жертвы. Но, находясь на пике эмоционального возбуждения, виновный не может в полной мере рассчитать свои силы и причиняет явно несоразмерный характеру и степени общественной опасности посягательства вред.
«Инструментальные» агрессоры относятся к числу преступников со сверхконтролированной агрессией. Они производят впечатление очень спокойных и безобидных людей. Но при определенных провоцирующих обстоятельствах такие люди могут выплеснуть всю накопившуюся агрессию в одном, чаще всего преступном действии[154]. В жизни такие лица склонны к тягостным размышлениям о своей беззащитности и о тех несправедливостях, от которых, по их мнению, они страдают[155].
Приведенные выше типологии представляют интерес не только с научной, но и с практической точек зрения, поскольку помогают лучше понять мотивацию деяния субъекта при наличии виктимологического негатива, правильно оценить его поступок и, наконец, определить характер и степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего.