Хорошо, рассуждал он. По морю нельзя, по суше тоже нельзя. А что, если по воздуху, на аэроплане?
На аэроплане? изумлялась Надежда Константиновна. А где ты его возьмешь? И как будешь им управлять?
Управлять буду не я, отмахивался Ильич. В Швейцарии немало безработных летчиков. Находим такого летчика, он самолет, и через Германию, Швецию и Финляндию летим в Россию.
А где будете заправляться? задавала коварный вопрос Крупская. Или бочки с бензином возьмете с собой?
М-да, вопросец! досадливо морщился Ленин. Об этом я не подумал. А если сядем на территории Германии, тогда нам крышка.
На следующий день родился еще более диковинный план. Что если выдать себя за шведского туриста, возвращающегося домой? И нужно-то всего ничего шведский паспорт. Кто его достанет? Да тот же Ганецкий. Ленин отправляет в Стокгольм свою фотокарточку, просит найти похожего на него шведа, оформить паспорт на какого-нибудь Свенсона и под этим именем Ильич проберется в Россию.
Ганецкий двойника-шведа не нашел и эта идея отпала.
Но Ленин не сдавался. Однажды ночью он растолкал Надежду Константиновну и ликующе зашептал:
Я придумал! Потрясающий план! Никто ни о чем не догадается!
Кто не догадается? О чем не догадается?
Шведы. Полицейские, таможенники или черт их знает кто А не догадаются потому, что я прикинусь глухонемым. Да-да, глухонемым шведом. Каково, а?! торжествующе воскликнул он.
Отличная идея. Вот только Ты ведь во сне иногда разговариваешь. Не дай бог, приснятся тебе меньшевики. Ты не удержишься и начнешь во сне ругаться, причем по-русски: сволочи, сволочи! И что тогда?
Тогда пропала конспирация, уныло согласился Ленин.
Ну, меньшевики тебя, может быть, и не посетят, пожалела его Крупская. Но ведь шведские полицейские не дураки: они могут тебя заставить заполнить анкету или написать какое-нибудь заявление. Ты хоть по-шведски-то писать умеешь?
Увы Матушка не научила.
Тогда придется прикидываться не только глухонемым, но и слепым.
Так что же делать?! Как быть?! Нельзя же без конца сидеть в этой швейцарской клетке, забегал он по комнате. Мы должны во что бы то ни стало ехать, хотя бы через ад!
Выручил, как это ни покажется странным, лидер меньшевиков Юлий Мартов (Цедербаум). На одном из совещаний он предложил невероятно дерзкий, но в то же время реальный план легального проезда русских эмигрантов через воюющую Германию в порядке их обмена на германских пленных. Этот план так сильно понравился Ленину, что он тут же принялся за его разработку. В тот же день он отправил своему другу Владимиру Карпинскому своеобразную инструкцию.
«План Мартова хорош, писал он. За него надо хлопотать. Только мы (и Вы) не можем делать этого прямо. Нас заподозрят. Надо, чтобы кроме Мартова, беспартийные русские и патриоты-русские обратились к швейцарским министрам с просьбой поговорить об этом с послом германского правительства в Берне. Мы ни прямо, ни косвенно участвовать не можем: наше участие испортит все. Но план, сам по себе, очень хорош и очень верен».
После предварительного зондажа выяснилось, что швейцарские министры наотрез отказались вести такие переговоры: они боялись французов и англичан, которые могли усмотреть в этом нарушение нейтралитета. Тогда за дело взялся, причем в частном порядке, лидер швейцарских социал-демократов Роберт Гримм. Одним из условий, на которых он соглашался вести переговоры, было официальное согласие Временного правительства на эту необычную акцию.
Ленин понимал, что о таком согласии не может быть и речи, поэтому разразился гневной эскападой.
Сидящие в Петрограде социал-патриоты заинтересованы в том, чтобы мы подольше здесь сидели и не мешали им вовлекать российский пролетариат в продолжение начатой царизмом империалистической войны. Наш долг не допустить этого. Чего вы боитесь? Будут говорить, что мы воспользовались услугами немцев? Все равно и так говорят, что мы, интернационалисты, продались немцам Откладывая поездку, мы нанесем вред рабочему движению.
У Мартова и возглавляемых им меньшевиков была другая, более близкая к жизни, позиция.
Разве к лицу русским революционерам вступать в переговоры с представителями враждебной державы, используя ее территорию для проезда в Россию? гневно вопрошали они. Ну, допустим, Вильгельм согласится пропустить вагон с эмигрантами через Германию, пропустить в своих корыстных интересах, но Временное правительство ни за что не впустит их в Петроград и объявит изменниками.
Так оно и случилось. Позицию Временного правительства огласила парижская газета «Пти Паризьен», которая сообщила, что министр иностранных дел России Милюков недвусмысленно заявил: «Каждого русского политэмигранта, посмевшего проехать через Германию, в России будут отдавать под суд как изменника родины».
Все хорошо знали, что во время войны изменников родины ждет расстрел, поэтому большая часть политэмигрантов от идеи поездки отказалась. И тогда Ленин открыто в печати и на митингах огласил свою позицию. Он произнес те слова, которые слетели с его уст во время ночной пикировки с Надеждой Константиновной.
Мы должны во что бы то ни стало ехать, хотя бы через ад!
Это заявление не осталось незамеченным. Именно в те дни, прочтя это воззвание в газетах, британский премьер-министр Ллойд Джордж записал в своем дневнике: «Тень огромной фигуры Ленина начала подниматься над горизонтом».
Вагон, решивший судьбу России
Тем временем Роберт Гримм вышел на германского посла в Берне фон Ромберга. Посол понял его с полуслова и тут же связался с Берлином. В министерстве иностранных дел были так рады неожиданному подарку, что, в нарушение строжайших инструкций, среди ночи подняли на ноги руководство Генерального штаба и потребовали, чтобы военные обеспечили беспрепятственный проезд русских эмигрантов. А уже утром в Берн ушла телеграмма: «Специальный поезд получит военное сопровождение. Передача произойдет на пограничной станции Готмадинген или Линдау ответственным сотрудником. Немедленно вышлите информацию о дате отправления и список отъезжающих».
Получив такой недвусмысленный карт-бланш, фон Ромберг развил бурную деятельность. Вскоре он понял, что Гримм для такого дела не подходит уж очень он осторожен и рационалистичен.
Фон Ромберг начал искать выходы непосредственно на Ленина, но тот, боясь себя скомпрометировать прямыми контактами с немцами, на встречу с представителем воюющей с Россией державы не шел.
А из Берлина нажимали! Буквально через день оттуда пришла еще более категоричная телеграмма: «Согласно полученной здесь информации желательно, чтобы проезд русских революционеров через Германию состоялся как можно скорее, так как Антанта уже начала работу против этого шага в Швейцарии. Поэтому рекомендуем действовать с максимально возможной скоростью».
Не сидел без дела и Парвус. Он чуть ли каждый день наведывался в Берлин и в конце концов смог убедить скептически настроенного Людендорфа в том, что «самое выгодное дело для Германии это как можно быстрее доставить Ленина, яростного противника войны, в Россию».
Через служащего свой торговой фирмы и представителя большевиков в Копенгагене Якова Ганецкого Парвус сообщил Ленину, что договорился с Берлином о возможности проезда русских политэмигрантов через Германию.
Ленин не на шутку испугался! Еще бы, ведь о связи Парвуса с германским Генеральным штабом знала вся Европа, и, не дай бог, станет известно, что организатором поездки большевиков является Парвус, а это значит немецкие генералы, тогда репутации Ленина конец.
«Нет-нет, связывать свое имя с именем Парвуса нельзя! решил Ленин и тут же телеграфировал Ганецкому: Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю Колокола, я, конечно, не могу».
Но Парвус свое дело сделал. Достоверно известно, что прежде чем дать согласие на проезд русских политэмигрантов через территорию Германии, и Людендорф, и другие руководители Генштаба имели продолжительные беседы с Парвусом. В конце концов он убедил немецких генералов в том, что Германия от этого только выиграет.
«Нет-нет, связывать свое имя с именем Парвуса нельзя! решил Ленин и тут же телеграфировал Ганецкому: Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю Колокола, я, конечно, не могу».
Но Парвус свое дело сделал. Достоверно известно, что прежде чем дать согласие на проезд русских политэмигрантов через территорию Германии, и Людендорф, и другие руководители Генштаба имели продолжительные беседы с Парвусом. В конце концов он убедил немецких генералов в том, что Германия от этого только выиграет.
А в Берне дела шли не столь блестяще фон Ромберг никак не мог выйти на Ленина или на кого-либо из его доверенных лиц. И вдруг ему доложили, что в посольство явился швейцарский социалист Фриц Платтен и просит его принять по неотложному вопросу.
Этому-то чего надо? изумился Ромберг. Неужто и нейтралы затеяли революцию и им необходимо немецкое оружие? А впрочем, пропустите, пусть войдет, сказал он секретарю.
Когда на пороге кабинета появился высокий, элегантно одетый и к тому же откровенно красивый джентльмен, Ромберг подумал, что быть швейцарским социалистом, судя по всему, не так уж и плохо. Да и кадры они подбирают отменные: такой господин украсил бы правление какого-нибудь банка или совет директоров солидной фирмы.
Проходите, невольно привстал Ромберг. Садитесь. Чай, кофе?
Кофе, как-то по-особенному вальяжно сел в кресло респектабельный посетитель.
С чем пожаловали? Чем могу быть полезен? поинтересовался Ромберг.
Весна в этом году ранняя, начал издалека Платтен. И погода почти летняя.
Весьма тонкое наблюдение, съязвил Ромберг.
А кофе у вас отменный, сделав вид, что ничего не заметил, продолжал светскую беседу Платтен. И где вы его только достаете?
Там же, где и все, на черном рынке, криво усмехнулся Ромберг.
Да уж! хохотнул Платтен. На черном рынке можно достать все, даже русские газеты, неожиданно посерьезнел он. Господин посол, а вы читаете русские газеты?
Зачем? пожал плечами Ромберг. Если есть что-то интересное, это переводят на немецкий в отделе печати и в виде обзоров присылают мне из Берлина.
Про революцию вы, конечно, читали, констатировал Платтен. И про неуемное желание Временного правительства продолжать войну с Германией тоже знаете. Между тем есть люди, которые Германии могут помочь, они ратуют за выход России из этой варварской бойни. Представляете, как выиграет Германия, если вдруг исчезнет Восточный фронт?!