Мы полностью подавляем их м-м-м, замычал, решив сделать поправку, офицер за консолью радиолокатора, глушение в широкополосном диапазоне приходится прерывать, иначе из-за сбоев в спутниковой связи мы сами глохнем.
Лейтенант, в Восточной Европе идут бои. Немцы, решил уточнить: Гитлеровцы, Гудериан, люфтваффе, СС и все прочее.
И на секунду замолчал. Его озадаченное лицо вдруг изменилось, словно он сделал для себя некое открытие:
«Это новая волна засланцев из прошлого века. А ведь там сейчас против нас на артиллерийской дистанции может быть совсем не японский линкор!»
Наверное, только сейчас Вильям Джеймс проникся всей безумностью происходящего некий призрак прошедшей войны, прорвавшийся не только в Атлантику, но и сквозь время.
«Мир сошел с ума, а эта невероятность происходящего мешает полноценно оценить всю опасность. А я а мы были так непростительно самоуверенны и беспечны».
Сирена тревоги не то чтобы прервала контр-адмирала его мысли просто потонули в вое сигнализации, в криках профессионального сленга операторов, резких командах, репетовании траектория следующей порции снарядов опасно пересекалась с курсом корабля.
Всех, кто стоял на своих двоих, ощутимо качнуло «Илластриес» совершал маневр уклонения, занося корму с легким креном.
В корабельных службах начала сказываться нервозность и от того несогласованность бегущий на взлет истребитель сошел с оси разбега. Несмотря на покрытие нескользящей абразивной краской, как оказалось, мокрая палуба все же имела слабое сцепление с резиной шасси.
Пилот, вжимаемый стартовой перегрузкой в кресло, увидел, как носовой транец корабля «поехал» вбок, дернул ручкой управления поворотом сопел реактивная струя ударила вниз, меняя вектор тяги, вытягивая истребитель вверх, однако машина все ровно зацепилась крайним пилоном и законцовкой крыла за изогнутый вверх угол трамплина. От удара сломалась подкрыльевая стойка шасси и слетела с одного из захватов подвески противокорабельная ракета, свесившись хвостовой частью вниз.
«Харриер», не набрав нужной скорости, с резко изменившимся углом атаки просел вниз, зависнув в нескольких метрах над водой. С превеликим трудом летчик сохранял равновесие.
Говорит «десятка». Прошу срочную посадку, взывал он, борясь с болтанкой, едва удерживая самолет системой струйного управления.
Его незамедлительно предупредили о том, что одна из ракет при ударе, возможно, повреждена. Попытка сброса опасного груза ни к чему не привела заел замок пилона.
Взлет остальных истребителей звена был временно приостановлен. Возможно, что и вовремя два белопенных исполинских колосса при грохоте разрыва более двухсот килограммов взрывчатки в каждом снаряде, встали всего в пяти метрах от высокого борта авианосца!
Взлет остальных истребителей звена был временно приостановлен. Возможно, что и вовремя два белопенных исполинских колосса при грохоте разрыва более двухсот килограммов взрывчатки в каждом снаряде, встали всего в пяти метрах от высокого борта авианосца!
Когда сошла бешеная волна, окатившая палубу и стоящие на ней истребители, «умытые» пилоты пялились на приборы, пытаясь определить повреждения. «Пегасы»[67], скорей всего всосавшие десяток литров воды, на удивление выли на прежних нотах, ни одна контрольная тревожная лампочка не мигала[68]. Сбитые водой, выползающие на палубу из неожиданных углов и полостей палубные техники, мокрые как мыши, кто смахнув капли с очков, кто вообще сдернув шлем, удивленно смотрели на уцелевшие самолеты. Еще два снаряда бухнули гораздо дальше справа за кормой авианосец оказался быстр в маневрировании.
Однако гидроудар от накрытий натворил дел корабль потерял килевую устойчивость, и как показало скорое выяснение неполадок, по всей вероятности, поврежденным оказался правый кормовой стабилизатор. Старший механик из утробы по телефонной связи кратко обрисовал ситуацию, а потом и сам поднялся на мостик.
Господи! У нас повреждения в корпусе? побелел командир корабля, увидев мокрого с головы до пят офицера инженерной службы.
Тот лишь не по-уставному отмахнулся:
Еще бы после такого удара не потекли сальники. Это не проблема. Проблема в том, что этот чертов стабилизатор болтается на каких-то там соплях и не хочет отрываться. На трех мы бы смогли удерживать горизонталь, но этого суку «четвертого» мотает из стороны в сторону совершенно непредсказуемо. И очевидно, компьютер не в состоянии просчитать эту болтанку.
И главмех взглянул на офицера-технаря за подтверждением:
Так?
Тот затряс головой, выдав предположение, что у летчиков при такой качке, если не при отрыве от палубы, то уж при посадке, сложности возникнут обязательно.
А еще у нас незначительная потеря хода. Радует, что солнце поднялось выше облачности и видимость упала, а так бы мы стабильно были на прицеле для его канониров.
Командуйте всем взлет! вмешался контр-адмирал Джеймс теперь окончательно мрачный после сеанса связи со штабом, где пришлось доложить обо всех неприятностях.
Там же в узле связи дежурный офицер уведомил его, что вблизи пеленгуется мощная радиостанция, вещающая в эфир чистым «дойчем». Что только подтвердило недавние подозрения разницы (самураи тевтонцы) Вильям Джеймс особой не видел.
Пусть хоть к машинам дополнительные баки подвесят, предложил командир авианосца, в этом случае у парней будет шанс дотянуть до материка.
Черт меня побери, побагровел командир соединения, я приказываю срочный взлет!
Погодные условия для применения ракет с оптическим или лазерным наведением были не самыми приемлемыми. Чтобы траектория планирования бомбы закончилась на цели, пилотам следовало выдержать оптимальный высотный режим и необходимую дистанцию.
Два «Харриера», воя на высокой ноте форсированных двигателей, шли под нависшими серыми тучами, заходя на контркурсе прямо в нос линкору.
Издалека казалось, что облачность висит плотно и однородно, и пилоты, удерживая истребители-бомбардировщики под самой нижней кромкой, будут хвостами словно ножом взрезать серую массу.
Ноль-один-пять, ты посмотри на этого динозавра, услышал в наушниках пилот однофамилец одного известного футбольного британца.
Опустив на глаза надшлемные, увеличивающие изображение окуляры, лейтенант Оливер Бекхэм достаточно холодно и расчетливо оценивал, при известной удаленности до корабля противника, его размеры и угрозу, которую он представлял.
Сразу после взлета пришло сообщение от командира полетной группы, что посадка на палубу будет проблемной. Это его крайне расстроило, перспектива жесткого приземления и, не дай бог, катастрофы в некоторой степени даже отвлекала от основной задачи. Поэтому лейтенанта совершенно не впечатлили грозные формы и мощь стремительно приближающегося линкора.
Американский авианосец типа «Нимиц» покрупнее будет, буркнул он в ответ.
Для Бекхэма это был враг, его надо было уничтожить или как минимум основательно повредить. Было там, в эфире, еще что-то от «штабных» из подразделения связи по проводу дешифровки радиосообщений, с параллельными вздохами и ахами «ведомого» в эфире.
Плевать! Лейтенанту Оливеру Бекхэму было плевать, что это бронированное корыто не «азиат», а какой-то известный, прославившийся «немец».
Ноль-один-пять, это борт ноль-один! Цель слабоконтрастная. Захват нестабильный, снова напомнил о себе «ведомый».
Черт! выругался Бекхэм, отбросив бинокуляры. Он прозевал тот момент, когда на экране замелькала размытая картинка, передаваемая с телекамеры головки самонаведения бомбы. Снова в наушниках:
Не понял, ноль-пятнадцатый, повтори!
Подтверждаю, ноль-первый ССН его видит, но дистанцию для уверенности следует сократить.
Не слишком ли опасно?
Уолтер, это корыто прошлого века.
Это «корыто» «Худа» одним снарядом на дно отправило. Это «Бисмарк», я тебе точно говорю! Ох! Видел?
Вдалеке полыхнуло линкор выплюнул длинный язык пламени и дыма очередного залпа.
Командуй. Ты командир, по голосу напарника нельзя было сказать, что он чего-то боится, скорее он был ироничен.
Конечно, лейтенант Бекхэм рисковать напрасно не собирался. Собственно, он дождался, когда «мозги» ракеты четко обрисуют для себя контуры цели, клацнул кнопкой фиксации. Теперь можно уходить в облака и отпускать более полутонны веса с крылышками в свободное планирование. Даже если система самонаведения в тучах потеряет контакт, то, вынырнув, осуществит захват на траектории.
И тем не менее он тянул на «минималке» до последнего. В наушниках проскрипело:
Захват «один» и «два» стабильные.
Внизу уже плясали оранжевые огоньки зенитного огня. Он даже успел заметить, как слоноподобная посудина, заливая пеной и брызгами нос при каждом входе в волну, пытается совершить маневр уклонения кильватер повело в сторону, загибая в дугу.
И только когда впереди с недолетом, почти в опасной близости вспучились черные бутоны разрывов снарядов, он, скомандовав «сброс», отвалился всем телом, загоняя рычаги управления до упора. «Харриер» на форсаже двигателей почти вертикально вонзился в серую пелену нулевой видимости.
Две управляемые бомбы с подкрыльевых пилонов самолета Бекхэма, вывалившись из туч, запрограммированно уцепились за цель. Воздушные турбулентности их не особо разметали в плотных облаках, поэтому шли они почти рядом, под углом атаки 40 градусов, «левая крылатая» лишь отстала метров на десять.
Пара оперенных сигар «ведомого» полого падали в трех сотнях метрах сзади, соответственно уступом правее, с небольшой разницей по высоте.
Линкор «Бисмарк»
Капитан Линдеманн в мощную оптику всматривался в приближающиеся темные точки. Что-то было не так. Уж слишком быстро они, эти самолеты противника, из едва заметных черных пятнышек на сером фоне непогоды превращались в крылатых букашек. К тому же за ними тянулся ненормальный темный дымный след.
Что за новая штучка у бриттов объявилась? Сначала ракеты, теперь новые самолеты, бормотал он, прислонившись к стойке-шпангоуту, чтобы зафиксироваться корабль опять тряхнуло отдачей главного калибра.
Сначала он принял их за обычные торпедоносцы-бипланы. Но потом понял, что конструкция моноплановая, а то, что он вначале посчитал межкрыльевыми растяжками и вторым крылом, вскоре обозначилось как узлы подвески и тяжелые чушки бомб.
Ганс! Право пять.
Через минуты, после того как линкор изменил курс, командир обернулся на смех:
Что там такое?
Шнейдер возмущается, ухмыляясь, ответил капитан 2-го ранга Ельс, оторвавшись от трубки связи с артиллерийским постом главного калибра, мы ему уклонением прицел сбили.