«Что ж, ночь прошла, подумал Такахаси, поспешив вниз, день обещает быть неспокойным. Слишком долго мы шли никем не обнаруженные».
Господин вице-адмирал, вытянулся вахтенный офицер в центральном посту, по пеленгу периодически работающего радиолокатора ведется интенсивная радиопередача.
Ибо Такахаси уже знал о кратковременной и постоянной работе корабельной радиолокационной станции прямо по курсу.
На линкоре слишком поздно это выяснили когда удалось запеленговать интенсивные, но малопонятные радиопередачи. Специалисты радиодела выдвигали версию, что переговорщиков, скорей всего, двое и какой-то из них однозначно находится ближе. Оставалось непонятным «гражданские» это или все же впереди враг.
Досадно будет, если нас заметили какие-нибудь рыбаки и раструбили военным об этом, высказал свое недовольство вахтенный офицер.
Какова дистанция до неизвестного корабля? Ближайшего.
Трудно сказать. Предполагаем миль восемь-десять. Но если это военная мощная радиостанция, то расстояние может быть бо́льшим. И мы наверняка по-прежнему с ним сближаемся.
Прикажите привести артиллерию в боевую готовность, хмуро приказал адмирал, радар не включать. Сменить наблюдателей. До той поры, пока мы не увидим этот корабль или корабли, будем считать их военным.
Подумав: «Удивляет, почему они нас на такой дистанции только сейчас обнаружили если действительно обнаружили».
Козырнув, офицер, бросился выполнять приказ. Линкор, быстро просыпаясь, наполнялся звуками сирен, отрывистых команд, лязгом металла, воем гидроприводов, топотом забегавших боевых расчетов.
Козырнув, офицер, бросился выполнять приказ. Линкор, быстро просыпаясь, наполнялся звуками сирен, отрывистых команд, лязгом металла, воем гидроприводов, топотом забегавших боевых расчетов.
Вскоре выяснилось, что линкор, скорей всего, заметили с радиолокационного поста сообщили, что импульс объекта стал тускнеть, а вскоре вообще стал периодически исчезать.
Через некоторое время офицер, командовавший постом радиопеленгации, предположил, что неизвестный корабль резко поменял направление движения. Эта смена направления через некоторое время позволила более точно определить дистанцию до чужака она оказалась значительно бо́льшей.
Какова его скорость? Ибо Такахаси восседал на высоком кресле на капитанском мостике, и казалось, что уставился в одну точку, затерявшуюся где-то в серой мгле размытой границы неба и моря.
Не больше двадцати узлов, ответил старший офицер. И еще из радиорубки по характеру кодированных сообщений предполагают, что это все-таки военный корабль.
Сколько нам потребуется времени, чтобы нагнать его?
Если скорость останется прежней и видимость не упадет три часа.
Приказ всем отбой боевой тревоги, кроме наблюдателей. Службу нести согласно распорядку.
Есть, козырнул офицер.
С момента обнаружения неизвестного судна прошла целая вахта, и матросы «Мусаси», которые находились на своих боевых постах по боевой тревоге почти с самого утра, наконец, получили возможность размяться и перекусить.
Прошло три часа, а погоня все продолжалась. Вахтенные офицеры хранили молчание, лишь изредка вполголоса бросали короткие фразы, выполняя свои задачи. Не менее десяти сигнальщиков неотрывно наблюдали за курсовым сектором линкора. Время от времени кто-нибудь из них сменялся и отходил назад, чтобы размять затекшие от напряжения руки и плечи, снимая усталость от длительного пользования биноклем.
Экипаж выполнял вахтенные и боевые задачи согласно штатному распорядку.
Вице-адмирал снова покинул мостик, и старшим стоял флаг-капитан.
Все-таки я склонен считать, что либо это патрульный корвет, либо гражданское судно, предположил он.
Почему? спросил штурман, разглядывая карту, испещренную условными значками.
Им не надо нас видеть напрямую, чтобы открыть огонь. А корвет может просто не иметь нужного оружия.
Возможно, они все же нас не обнаружили, пожал плечами штурман, вновь склонившись над картой и делая очередную пометку на карте прокладки.
Несмотря на ожидание появления неприятельского корабля в прямой видимости, доклад старшего группы сигнальщиков словно застал офицеров на мостике врасплох.
А все потому, что небо неожиданно прояснилось, добавив лишнего света и прозрачности атмосферы.
Впереди, почти по курсу линкора, все без исключения, кто стоял с биноклем, увидели сначала бросившийся в глаза своей белизной острый конус бродяги-айсберга, и только потом чуть левее огибающий ледяное препятствие силуэт неизвестного. Все произошло почти мгновенно, и может быть, врагу впереди удалось бы затеряться, замылиться своим серым окрасом среди таких же невзрачных волн. На то, чтобы определить в угловатых серых надстройках именно военный тип корабля, хватило несколько секунд.
Вице-адмирал, снова принимавший на открытом мостике свои ветряные штормовые ванны, вскинув бинокль к лицу, тут же его пустил, выразительно взглянув на флагманского офицера.
Внизу только ждали распоряжений, раздавая быстрые команды. И хоть видимость снова упала, дальномерщики, наводящие орудия, уцепившись за тонко очерченные линии антенн вражеского корабля, уже не выпускали его из поля зрения.
Огонь! прокричал в переговорное устройство флаг-капитан.
Эсминец УРО «Майкл П. Мерфи»
Тайс даже не стал вынимать набившие оскомину сигареты просто стоял, цепко удерживаясь за поручни, при такой жесткой качке, и провожал взглядом громаду-айсберг, проплывавший мимо борта буквально в нескольких метрах.
Атакующие солнечные лучи в бессилии бились о плотную завесу туч. Из армии фотонов прорвался лишь самый отчаянный авангард, пробив серую хмарь и выхватив десяток ледяных граней, заставив их расплескаться сотней солнечных зайчиков. Кристалл выглядел, а тем более с такой близи, просто великолепно.
Фрегат подняло на очередном водяном валу, открыв перспективу вдаль.
Что-то вдруг нарушило сравнительно расслабленное состояние капитана 2-го ранга. Что-то пробежавшее по зрительным нервам для обработки в мозг, захваченное боковым зрением, с оглядки со стороны кормы. Он словно в ступоре пытался осмыслить поступившую информацию, почти по-черепашьи поворачивая голову вправо.
У офицера отпала челюсть. Это его эсминец мог бы упрятаться своими девятью тысячами тонн водоизмещения за новым дождевым зарядом.
Очевидно эту громаду полностью он скрыть был не в силах.
Стивен просмотрел сотни картинок и фотографий и спутать вряд ли бы мог.
То, что силуэт был завуалирован полосами дождя, даже добавляло некоторую жуть неопределенности, словно это не явь, а какой-то призрак.
Действительно откуда, как? В следующий миг серость окрасилась красноватой вспышкой.
Отдаленный раскат артиллерийского залпа до него еще не долетел резко развернувшись и помчавшись в сторону боевой рубки, Тайс вдруг понял, что, возможно, кроме него больше никто японского линкора не видел. Команда была настолько занята курсовым сектором в боязни столкнуться с айсбергами, а радары работали лишь несколько минут, что должного внимания круговому обзору не уделялось.
Уже перепрыгивая комингс двери боевого центра, он услышал страшный грохот.
В следующее мгновенье его впечатало в кресло сидящего к нему спиной старпома Тайс перелетел через офицера и консоль РЛС, буквально распластавшись на рабочем ложементе.
По ушам резанул грохот! Удар не был таким катастрофичным, как ожидалось. Перед глазами стояло завораживающее зрелище, как из надстройки внизу, над полубаком, вырвался ураган мелких обломков, и что-то молниеносное промчалось дальше вдоль курса корабля.
Весь человеческий слуховой, вестибулярный аппарат уже зашкалило для правильной оценки и восприятия, и последующая сокрушительная встряска проходила мимо замутненного сознания.
Линкор «Мусаси»
С ходу линкор не мог дать залп по «американцу». Однако на то, чтобы навестись, башням главного калибра нужны были считанные минуты чуть повернуть влево от курсовой линии. Вертикальная наводка прошла еще быстрее. Линкор тут же вздрогнул первой дала залп носовая башня. Для увеличения кучности стрельбы орудия башни стреляли с небольшой задержкой между собой для уменьшения взаимного влияния летящих рядом снарядов. Но запаздывание составляло буквально 0,08 секунды, и грохот выстрелов сливался в протяжный рык. Снаряды в стволах были бронебойные, что в общем-то при стрельбе по такой цели было неразумным. Дистанция оказалась неудачно малой для их успешного применения, хотя и позволяла сразу совершить накрытие.
Сигнальщики с биноклями наперебой стали докладывать, что зафиксировали попадания. Взрыватели, как предполагалось, не успели среагировать, и снаряды прошили легкое судно насквозь. Однако учитывая вес и скорость посланцев, эффект был на эсминце вспыхнул пожар.
Далее били уже фугасами.
В стволе 460-мм орудия главного калибра «Мусаси» может спокойно поместиться человек. Вес бронебойного снаряда 1460 кг, его длина гораздо выше среднего роста человека 195,4 см. Вылетало это остроносое чудовище из ствола со скоростью 780 м/с.
Первый залп японцы могли бы назвать неудачным. Один снаряд просвистел мимо мачты-однодеревки и ушел, так сказать, в «молоко». Второй бронебойный тяжеловес промчал мимо торпедных аппаратов, выставленных у кромки палубы в боевое положение, вошел под углом в чернеющий проем палубного прохода на полубак, под нависшим массивом надстройки. Бешеным напором круша внутренние переборки, вылетел под ходовым мостиком, вырвав наружу куски металла, едва не задев носовую артустановку и, просвистев над водой несколько сотен метров, поднял фонтан воды.
Вторая бронебойная болванка, как и первая, под углом словно масло проткнула высокую ступеньку юта вертолетного ангара. Металл тем не менее тягуче последовал за «вторженцем», и ворота сорвало с креплений, вдавливая вовнутрь. Далее, круша двигатели и редуктор вертолета, снаряд припечатал его носом о переборку в конце ангара, сам же, вдоволь нагулявшись по внутренностям современной слабобронированной скорлупки, выбив дыру в бортовой панели, вырвался на свободу так и не взорвавшись.
Весь этот грохот от ударов по воротам, вертолету и на выходе уложился в секунду, но зашкалил за уровень 230 децибел[96]. Два техника, возящиеся в хвосте вертолета, ничего не успев сообразить, упали замертво. Еще одного механика сбило с ног сдвинутой винтокрылой машиной, зажало меж дальней стенкой и кокпитом, и он, ничего не понимая, на уровне инстинктов скреб ногтями по обшивке геликоптера, задушенно крича, пытаясь выбраться из плена, не замечая, как из ушей текут тонкие струйки крови. Сразу выкарабкаться не удалось, и в воспаленном мозгу медленно нарастала паника. В глазах мелькали всполохи искрящихся проводов. В ноздри уже предупреждающе бил запах зарождающейся гари.