Подавляющее большинство изнасилований и сексуальных домогательств совершают мужчины, уверенно заявлял парламентарий-мужчина, представитель избирательного округа, к которому относился Конуэй-парк. Если мы хотим оградить женщин, ставить под сомнение нужно то, что определяет нравы и выбор мужчин.
Мэтлок внезапно рассердился. Он понимал, что если посмотреть на все шире, парламентарий говорит по делу, но дело это общественно-политическое, а у Мэтлока тут расследование убийства. Он что, парламентарий этот, действительно думает, что безопасности его избирательниц будет полезнее, если полиция призовет убийц и насильников пересмотреть свои умонастроения?
Это, блин, безумие какое-то, сказал он. И опасное к тому же.
Да ладно, шеф, злорадно отозвался Тейлор. Патриархальная вседозволенность коренная причина женской уязвимости.
Он цитировал недавний свод рекомендаций полицейским и с удовольствием наблюдал, как шеф в узлы вяжется на тему того, что сам он считал дурдомом политкорректности.
Да так и есть, Бэрри, насупленно сказала Клегг. А что, блядь, еще? Мы ж не сами себя лупим, между прочим.
Ну начинается, проговорил Тейлор с деланой усталостью.
Ты права, Сэлли, сказал Мэтлок. Патриархальная вседозволенность совершенно точно есть коренная причина женской уязвимости. Так было с тех пор, как пещерный человек втащил женщину за космы в пещеру. Но если просто желать вслух, чтоб оно было не так, ничего не изменится.
Умоляю, только не говорите этого в своем заявлении, шеф, отозвалась Клегг. Начальника она обожала и от души надеялась, что он не вляпается еще сильнее.
Не говорить чего?
Что мужчины пещерные люди, а женщинам лучше бы смириться с этим.
Да я не это сказал Заявление? Какое, блин, заявление?
Ну, они явно заставят вас выступить с заявлением. Придется вам выйти с полным меа кульпа[2].
Не собираюсь я ни за что извиняться и уж точно никаких заявлений делать не буду. Мне убийство надо расследовать.
Клегг с Тейлором поглядели на него с усталой жалостью.
Да ну само собой, вы сделаете заявление, произнесла Клегг. Вы в каком веке живете?
Ну раз уж ты спросила, Сэлли, подумываю перебраться в двадцатый. Для начала, там музыка лучше.
2. Числогрыз
Пишу алгоритмы. Малика Раджпут объясняла своей маме Насрин в неведомо какой по счету раз, чем именно она занимается.
Я знаю, ты мне это уже говорила, милая, но давай еще раз: что такое алгоритмы?
Малика вздохнула.
Математические уравнения, которые берут задачу, задают ей некоторый набор вопросов наиболее эффективным способом и находят решение.
Математическое уравнение способно задавать во-просы?
Никогда толком не понять этого маме Малики.
Впрочем, кое-что Насрин Раджпут понимала отчетливо: ее дочь, всего лишь прошлым летом окончившая учебу, нашла в Лондоне высокооплачиваемую работу. В городе, который, как и вся остальная страна, пребывал в глубоком финансовом кризисе, но жить в нем тем не менее выходило накладно почти для кого угодно.
Чудесно, что мы можем встречаться вот так за обедом, дорогая, что ты вернулась в Лондон. Столько девочек, с которыми ты училась, разлетелись по всей стране. Да и за рубеж. Ищут, где б насшибать, насколько я понимаю. Кое с кем из мамочек общаюсь до сих пор, они дочек не видят почти совсем. Сплошной Скайп. Как у нас с тобой было, пока ты куковала в Оксфорде. Как же нам повезло. Единственная из вашей старой компании, кто сумел найти себе работу в городе, Сэлли. Помнишь Сэлли Клегг?
Конечно, помню, мам. Мы ж подружками были. И по-прежнему дружим. Ну вроде того. В смысле, в Фейсбуке такое вот.
Еще и следователь в полиции. Ишь как. Ты же наверняка в курсе, что она лесбиянка?
Да, мама. Я знаю, что она лесбиянка. Я это знала, еще когда нам по четырнадцать было.
Не представляю, как даже ей самой это могло быть известно в том возрасте, дорогая. Это же такое важное решение, разве нет?
Вряд ли она считала это решением, мам. Это просто так вот.
Ну, я ни разу не слышала, чтобы ты об этом говорила.
Это потому что Бананы.
Какие бананы?
У нас шифр такой был. Она не хотела, чтобы об этом знал кто-то еще. Вот мы и завели себе шифр. Когда ей надо было поговорить по секрету, она произносила слово бананы предупреждала меня так.
А почему бананы?
Понятия не имею. А почему вообще что угодно? Просто значило секрет.
Ну короче. Удачи ей. Вив ля дифферанс![3] И тебе удачи в твоей новой увлекательной жизни!
Мама Малики подняла стакан диетической колы. Своей девочкой она по-настоящему гордилась. Такая уравновешенная, такая красивая. Когда Малика впервые проявила необычайные математические способности, Насрин с мужем встревожились, что дочка вырастет невзрачной занудой, а получилась красивая молодая женщина. Волосы, макияж всегда безупречны. Стильная, модная одежда. Настоящая сердцеедка. Пока, надо признать, без бойфренда, но, если честно, Насрин это радовало. Парочка довольно бешеных мальчишек в Оксфорде была, и Насрин их не одобрила. Для романов времени впереди навалом. А сейчас ее блистательной дочери надо бы сосредоточиться на своей блистательной карьере. Единственный минус, какой усматривала Насрин, состоял в том, что у компании, где работала Малика, название было нелепейшее.
Ну вот правда Сэндвич-коммуникации? Да что это вообще значит?
Слово сэндвич не давало маме Малики покоя. Да и Малику оно сбивало с толку. Да что уж там она считала, что название ужасное, хоть и сама показательно ликовала и выбрасывала кулак вверх всякий раз, когда директор по внешней политике выкрикивал это слово на мотивационных собраниях компании.
Сэндвич-коммуникации! Йе-е-е, блин! Даешь, чуваки!
Стыдобища, но все равно пустяковая цена за самую настоящую работу мечты. Работу, где математику сделали сердцем коммерции, средством распределения идей и их управления. Работу, которую, что еще важнее, необычайно хорошо оплачивали. Малике нравилось быть необычайно хорошо оплачиваемой.
Сэндвичи, пояснила она с усталым вздохом, состоят из нескольких ингредиентов, сложенных один на другой. Вот как сегодня ты заказала холодную говядину, сыр и соленые огурчики.
Я всегда это заказываю.
Помолчи, мам, я объясняю. А я заказала с бри, клюквой, кресс-салатом, солью и перцем. Из разных ингредиентов получаются разные сэндвичи. Пока понятно?
Очевидно, дорогая. Я не идиотка, что бы там ни рассказывал тебе твой отец.
Но сэндвич не сводится к внутренним составляющим, это еще и два кусочка хлеба, верхний и нижний. Назовем их задачей и решением.
Зачем?
Не задавай этот вопрос, мам. Каждый раз, когда мы об этом заговариваем, я прошу тебя не задавать этот вопрос. Не я дала название компании, в которой работаю, и не я отвечаю за то, что это название адски натянутая метафора сэндвича, которая никуда не годится ни на каком уровне. Ну как, ты помолчишь и дослушаешь уже наконец?
Ладно. Ладно.
Итак, вот у тебя два куска хлеба. Задача и ее решение. Задача верхний кусок хлеба продать твой продукт. Решение нижний кусок хлеба найти людей, которые хотят его купить. Мы делаем это для них благодаря нашим слоям в промежутке.
Говядине, сыру и соленым огурчикам.
Именно. Алгоритмы, которые пишу гениальная я. Например, клиент приходит к нам и говорит: Я печатаю бумажные словари.
Не понимаю, какое отношение это имеет к сэндвичам.
Это потому что я тебе еще не объяснила.
Ну так давай уже.
Малика глубоко вдохнула.
Сообщество людей, пользующихся бумажными словарями, рынок маленький и своеобразный. Нашему клиенту реклама в газетах не по карману, да и газет в наше время все равно никто не читает.
Мы с папой читаем.
Помимо вас с папой. Да и если б читали, бюджет на маркетинг у нашего заказчика уйдет на то, чтобы достучаться до миллионов читателей, 99,99 процента которых никогда в жизни уже не станут покупать бумажную версию словаря, потому что любое слово можно посмотреть в телефоне. Невероятно неэффективный метод коммуникации, короче, думаю, ты с этим согласишься.
Виден ли уже конец этой истории, дорогая моя?
Да, виден! Помолчи и дослушай!
Не надо грубить. Я все еще тебе мать, при всей твоей громадной зарплате.
Малика отхлебнула капучино.
Нашему клиенту нужно отыскать ту малую группу населения, которая все еще пользуется бумажной справочной литературой, или что самое главное, потому что, скажем прямо, большинство тех, кому нравится пользоваться словарем, уже его себе завели, кого можно убедить обновить версию, которая у них есть и, как им казалось, их вполне удовлетворяет. Сэндвич-коммуникации могут это устроить. Наши поисковые движки начинают с того, что беспрестанно просеивают социальные сети и собирают личные данные.
В смысле шпионят?
Не шпионят, мама. Это просто цифровой эквивалент наблюдения за людьми.
Ой, брось, милая.
Да так и есть. Вот как мы сейчас сидим и наблюдаем за обедающими. Собираем данные о них и используем эти данные, чтобы составить мнение о характерах этих людей. Этим я и занимаюсь в сети.
Разница в том, что мы смотрим на какую-нибудь парочку и говорим: О-о, у этих романчик или Ты глянь, что она заказала, я б ни за что не стала вегетарианкой, но не используем эту информацию, чтобы заваливать таких людей рекламой парной психотерапии или вегетарианских поваренных книг.
Малика начала раздражаться. Ее мама была из поколения, где таким женщинам, как она, не вредило изображать некоторую прелестную бестолковость, чтобы их мужья чувствовали себя умными. Однако Насрин Раджпут была не на шутку проницательной. И это действительно чуточку раздражало. А умной полагалось быть Малике.
Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе название компании, в которой работаю, или нет? спросила она.
Сомневаюсь, что у тебя получится.
Малика допила кофе. Понадобится еще один.
Ладно. Возьмем человека, которому нужно найти клиентов для своих книг.
Для бумажных словарей. Так.
Ну и вот, чтобы найти ему покупателей, мы собираем случайные данные и анализируем их, сравниваем и сопоставляем миллиарды постов, лайков и поисковых запросов онлайн. Задав правильные вопросы на вершине сэндвича, мы способны определить тех, кто внизу сэндвича входит в сообщество людей, покупающих бумажные словари. Они никогда не ищут себе новый словарь, потому что их вполне устраивает тот, который у них уже есть, но по остальным их предпочтениям например, по их поискам других ретропродуктов, таких как виниловые пластинки, или по их отказу искать обновления текстовых программ мои алгоритмы способны отыскать вероятных пользователей бумажных словарей, и мой клиент сможет заваливать этих конкретных людей рекламой новеньких словарей.