Часы нельзя было отвести назад. Они неумолимо шли вперед. Промышленная революция увеличила и доходы, и население. Впервые в истории города Северо-Западной Европы выросли настолько, что обогнали города Восточной Азии. Новые фабричные технологии оказались востребованы не только в области более эффективного производства тканей. Возникла военная промышленность, выпускавшая броненосные корабли и более смертоносное вооружение. Экономика отдельных стран все больше впадала в зависимость от крупных промышленных корпораций, владельцы и управляющие которых, наряду с финансировавшими их банкирами, понемногу превращались в новую общественно-политическую элиту, пускай даже тесно связанную со старым режимом. К 1900 году карта мира представляла собой имперскую мозаику: одиннадцать западных империй контролировали непропорционально большую часть (сообща 58 %) всей территории Земли, не говоря уже о ее населении (57 %) и объемах производства (74 %)[531]. Даже США обзавелись заморскими колониями.
Уж конечно, не ради такого будущего Пол Ревир мчался в Лексингтон. Победа досталась красным мундирам. Накануне Первой мировой войны Великобритания королевство с населением 45,6 миллиона жителей и площадью всего 120 тысяч квадратных миль [310 666 квадратных километров] правила более чем 375 миллионами людей и 11 миллионами квадратных миль [28 миллионов 477 тысяч квадратных километров]. Но больше всего, пожалуй, поражало то, сколь малыми гарнизонными силами обходилась эта огромная империя. В 1898 году в Британии базировалось 99 тысяч солдат регулярной армии, 75 тысяч размещались в Индии и еще 41 тысяча в других частях империи. Во флоте служило еще 100 тысяч, а в туземных войсках Индии насчитывалось 148 тысяч человек. Численность военных составляла лишь крошечную долю от общего населения Британской империи. Управление удавалось осуществлять тоже малыми силами. С 1848 по 1947 год в аппарате Индийской гражданской службы (ИГС) редко состояло более тысячи чиновников, связанных договором, что ничтожно мало, если сравнить с общей численностью населения Индии, которая к концу британского правления превышала 400 миллионов. И такая почти призрачная администрация имелась не только в Индии. Вся чиновничья элита Африканской колониальной службы, распределенная по дюжине колоний с общим населением около 43 миллионов, насчитывала чуть более 1200 человек[532]. Как же это вышло? Как получилось, что крупнейшая в мировой истории империя являлась одновременно государством ночным сторожем (если воспользоваться уничижительным понятием, придуманным в 1862 году немецким социалистом Фердинандом Лассалем)?
Часть V
Рыцари круглого стола
Глава 28
Имперская жизнь
В романе Джона Бакена 39 ступеней (The Thirty-Nine Steps) зловещая организация под названием Черный камень замышляет выкрасть британские военные планы диспозиции флота метрополии во время передвижения. Лишь после целой череды убийств и погони, одной из самых изощренных в популярной литературе, бакеновский неутомимый герой-патриот Ричард Хэнней расстраивает коварный заговор. Уступая первенство лишь Редьярду Киплингу, Бакен лучше других писателей передавал дух британского империализма начала ХХ века[533]. Как и во многих его сочинениях, в 39 ступенях мир предстает в виде иерархии расовых типов, причем умные, но при этом мускулистые шотландцы занимают на этой лестнице высшую ступень, следующая достается грубым южным африканцам, дальше идут недостаточно воинственные американцы, посередине оказываются подозрительные в сексуальном отношении немцы, а практически все остальные внизу[534]. Однако, как почти во всех романах Бакена, настоящими главными героями 39 ступеней оказываются не отдельные люди, а сети: тайные общества вроде Черного камня и благородные банды лояльных империи джентльменов, занятые импровизированной контрразведкой, в данном случае это шотландец, вернувшийся из Родезии, американский некадровый разведчик и наивный политик-землевладелец.
Бакен, родившийся в 1875 году в Перте в семье священника пресвитерианской Свободной шотландской церкви и выросший в Керколди, восходил по ступеням той карьерной лестницы, которую Соединенное Королевство и Британская империя предоставляли честолюбивым шотландцам со времен Джеймса Босуэлла[535]. После средней школы имени Хатчесона в Глазго он изучал гуманитарные дисциплины (древнегреческую и древнеримскую литературу, или классиков) в Брейзеноуз-колледже в Оксфорде, окончил курс с отличием, получив степень бакалавра, сделался председателем Оксфордского союза престижного дискуссионного общества, которое по сей день продолжает готовить будущих премьер-министров к парламентским дебатам. С 1901 по 1903 год во время и после Англо-бурской войны он служил политическим частным секретарем у лорда Милнера, верховного комиссара по делам Южной Африки. В 1907 году он удачно женился на Сьюзен Гросвенор, родственнице герцога Вестминстерского. Не довольствуясь ролью плодовитого писателя, Бакен изучал право и был принят в коллегию адвокатов. Он стал партнером издательского дома Thomas Nelson & Sons, а еще некоторое время был редактором журнала Spectator. В годы Первой мировой войны, не попав на фронт (к несчастью или к счастью) по слабому здоровью, он возглавлял новое министерство информации, а после войны в течение восьми лет заседал в палате общин как юнионист, представлявший шотландские университеты. Все это время он без устали писал: в среднем по триллеру в год, а в придачу многотомную историю Первой мировой войны. Апофеоз карьеры наступил в 1935 году, когда Бакена наградили дворянским титулом (он превратился в лорда Твидсмур-Элсфилдского) и назначили генерал-губернатором Канады[536].
Итак, Бакен поднимался по различным ступеням имперской иерархии академическим, социальным, профессиональным, политическим и, наконец, официальным и взошел на порядочную высоту, пускай сам он метил еще выше (на должность вице-короля Индии или хотя бы в кабинет министров). Однако карьеру Бакена нельзя до конца понять, рассматривая ее в отрыве от сети, к которой он принадлежал: это был детский сад или Круглый стол лорда Милнера. Эта очередная исторически важная сеть приобрела скандальную известность во многом благодаря сочинениям Кэролла Куигли[537], влиятельного историка из Джорджтаунского университета: он назвал ее тайным обществом, которое более полувека оставалось одной из важнейших сил, определявших и проводивших британскую имперскую и внешнюю политику[538]. По мнению Куигли, цель этого общества состояла в том, чтобы объединить мир, и в первую очередь англоязычный мир, в некую федерацию вокруг Британии, а методы его заключались в тайном политическом и экономическом влиянии из-за кулис и в контроле над журналистскими, образовательными и пропагандистскими организациями[539]. Куигли, писавший свою книгу в конце 1940-х годов, признавал, что Круглому столу вполне успешно удавалось скрывать свое существование и многие из входивших в него самых влиятельных лиц, довольные тем, что им принадлежала реальная, а не мнимая власть, до сих пор не известны даже самым сведущим специалистам по британской истории. И тем не менее:
[Общество] подстроило рейд Джеймсона[540] в 1895 году; оно спровоцировало Англо-бурскую войну 18991902 годов; оно основало и контролирует Родсовский трест[541]; оно создало Южно-Африканский союз в 19061910 годах; оно учредило южноафриканский журнал State в 1908 году; оно основало в 1910 году британский имперский журнал Round Table, который остается рупором одноименной группы; оно вот уже несколько десятилетий является важнейшим и единственным авторитетом для Колледжа Всех Душ, Бейлиол-колледжа и Нью-колледжа в Оксфорде; оно контролировало Times в течение пятидесяти с лишним лет, за вычетом трех лет 19191922; оно всячески рекламировало и идею, и название Британского содружества наций в 19081918 годах; оно выступало главным фактором влияния в военной администрации Ллойд-Джорджа в 19171919 годах и играло главенствующую роль в британской делегации на мирной конференции 1919 года; оно имело прямое отношение к образованию Лиги Наций и управлению ею и системой мандатов; оно учредило Королевский институт международных отношений в 1919 году и контролирует его до сих пор; оно выступало одним из главных факторов влияния на британскую политику в отношении Ирландии, Палестины и Индии с 1917 по 1945 год; оно оказывало чрезвычайно важное влияние на политику умиротворения Германии с 1920 по 1940 год; оно контролировало и до сих пор в значительной мере контролирует источники и труды по истории британской имперской и внешней политики, начиная с Англо-бурской войны[542].
[Общество] подстроило рейд Джеймсона[540] в 1895 году; оно спровоцировало Англо-бурскую войну 18991902 годов; оно основало и контролирует Родсовский трест[541]; оно создало Южно-Африканский союз в 19061910 годах; оно учредило южноафриканский журнал State в 1908 году; оно основало в 1910 году британский имперский журнал Round Table, который остается рупором одноименной группы; оно вот уже несколько десятилетий является важнейшим и единственным авторитетом для Колледжа Всех Душ, Бейлиол-колледжа и Нью-колледжа в Оксфорде; оно контролировало Times в течение пятидесяти с лишним лет, за вычетом трех лет 19191922; оно всячески рекламировало и идею, и название Британского содружества наций в 19081918 годах; оно выступало главным фактором влияния в военной администрации Ллойд-Джорджа в 19171919 годах и играло главенствующую роль в британской делегации на мирной конференции 1919 года; оно имело прямое отношение к образованию Лиги Наций и управлению ею и системой мандатов; оно учредило Королевский институт международных отношений в 1919 году и контролирует его до сих пор; оно выступало одним из главных факторов влияния на британскую политику в отношении Ирландии, Палестины и Индии с 1917 по 1945 год; оно оказывало чрезвычайно важное влияние на политику умиротворения Германии с 1920 по 1940 год; оно контролировало и до сих пор в значительной мере контролирует источники и труды по истории британской имперской и внешней политики, начиная с Англо-бурской войны[542].
Какая бы доля правды ни содержалась в этих примечательных утверждениях, последнее из них уже точно устарело. А значит, сегодня исследователи имеют возможность открыто и беспристрастно писать о Круглом столе, хотя конспирологи, конечно же, предпочтут повторять голословные утверждения Куигли.
Глава 29
Империя
Пускай Круглый стол и не правил миром, нельзя отрицать того, что весьма ограниченное количество британцев правило немалой частью мира. Повторим вопрос: как такое оказалось возможным?
Отчасти ответ состоит в том, что британцы вобрали в свою империю уже существовавшие структуры местной власти. Например, в Танганьике сэр Дональд Кэмерон старался укрепить связи, соединявшие крестьянина и его старосту, старосту и помощника вождя, помощника вождя и самого вождя, вождя и местный отдел управления. В Западной Африке лорд Кимберли считал за лучшее не иметь дела ни с какими «образованными туземцами» в целом. Я буду вести переговоры только с наследными вождями. Все азиаты трепещут перед лордами, заявил Джордж Ллойд, недавно возведенный во дворянство, прежде чем вступить в должность верховного комиссара Египта. По словам Фредерика Лугарда, творца британской Западно-Африканской империи, весь замысел империи сводится к тому, чтобы сохранять традиционные формы управления как оплот общественной безопасности в меняющемся мире Общественное положение вот по-настоящему важное понятие[543]. Лугард придумал целую теорию непрямого управления, согласно которой британское господство можно поддерживать минимальной ценой, просто делегируя всю местную власть уже существующим элитам и сохраняя лишь основные элементы центральной власти (прежде всего финансы) в британских руках. В своей книге Двойной мандат в Британской Тропической Африке (1922) Лугард определял это косвенное управление как систематическое использование привычных для народа форм власти как органов местного управления[544]. Поверх всех этих традиционных общественных иерархий британцы водрузили еще и собственную имперскую метаиерархию. Протокол в Индии строго подчинялся порядку старшинства, который в 1881 году составляло не менее 77 отдельных рангов. По всей Британской империи чиновники мечтали вступить в наиболее выдающийся орден Св. Михаила и Св. Георгия будь то в степени CMG (Call me God [Зовите меня Богом]), KCMG (Kindly Call Me God [Пожалуйста, зовите меня Богом]) или в высшей степени, приберегавшейся для правителей самого верхнего эшелона, GCMG (God Calls Me God [Бог называет меня Богом])[545]. По словам лорда Керзона, в англоговорящей среде по всему миру [существовала] неутолимая жажда титулов и чинов. Он мог бы еще добавить наград, потому что о лентах и медалях мечтали так же страстно. Тот же Джон Бакен, при всех его мирских достижениях, терзался оттого, что у него совсем мало почетных украшений.