А мотики у них действительно классные. Лёха нам вчера даже небольшую лекцию по ним прочитал, я бы даже сказал, с гордостью.
Мотоциклы у них Австрийские КТМ 440 Ралли. Именно на таких мотоциклах выступают в ралли Париж-Дакар, и другие гонщики на таких там неоднократно побеждали, да и в других соревнованиях тоже. А я-то думаю, что у них такой странный обтекатель на руле, почти что вертикально, а это оказывается для различных приборов навигация там, компас, ну, что ещё надо Этот мотоцикл является самым быстрым на Дакаре, он способен разгоняться до ста восьмидесяти километров в час, тогда как другие только до ста шестидесяти.
Это именно боевой мотоцикл, на котором можно очень многое, в умелых руках, правда, новичку он противопоказан. То-то Слива на нём вчера падал.
Появился он в две тысячи четырнадцатом году, и к каждой очередной гонке Париж-Дакар производители его облегчали, старались сделать более устойчивым и более надёжным.
Короче, он ни хрена не боится, ни двигатель, ни тормоза, ни система зажигания, ни подвеска. Грязь, песок, вода всё ему нипочём, будет ехать, ну, если его только совсем не утопить или не расколотить. В общем, рассчитан на самые экстремальные нагрузки. И в колёсах у него там какие-то муссы, как нам объяснили, это что-то типа камеры, только она защищает от проколов и даже на повреждённой покрышке можно продолжать гонку.
Рассчитан он на одного, то-то мне так неудобно сзади, и эти хлопцы сделали для заднего пассажира подножки, ноги-то надо куда-то ставить, видать, мы не первые с ними сзади едем.
Естественно, у нас после Лехиной небольшой лекции сразу возник вопрос, откуда тут эти мотоциклы? Ну, в нашем мире, я имею в виду.
Попали они сюда вчетвером, плюс жена и ребёнок Андрея, попали на Патруле, без мотоциклов, ехали куда-то по делам. В нашем мире они семь месяцев. Сначала открыли мастерскую по ремонту двухколёсной техники. Народу-то в наш мир много проваливается, некоторые на мотоциклах, мопедах, скутерах, и так далее. Потом, когда появилось облако-разборка, их добытчики стали возить оттуда мотоциклы, ну эти четверо и стали эти самые мотоциклы ремонтировать и продавать.
Потом Егор вытащил счастливый билет в барабане у себя в Руви, ну и дальше записали сообщение жене Егора, как я понял, она у них типа заводилы среди остальных жён. Курьер к ней, та, естественно, сообщила жёнам остальных ребят.
Ну и всё. Так как они все жили в одном месте, в каком-то посёлке, та быстро позвала остальных двух жён ребят, всё им рассказала, они поверили, да и на записи они все были, тут дурак бы не поверил.
Эти четверо друзья детства, вместе росли, вместе в школу ходили, по девкам бегали, дрались с соседскими мальчишками, в армии служили, женились и так далее, в общем, как у многих.
Жёны подняли кипишь, родители, несколько знакомых, все же рядом живут. Согласились на переселение все сразу, собрали вещи, машины у них у всех есть, курьера тоже в одну из машин за руль посадили, мотоциклы на прицепы, туда же экипировку, кое-какую литературу, различное барахло своё и детское, и так далее, родители и ещё там кто-то, тоже упаковались, ну и к нам сюда, на новое место жительства.
Дальше встреча в нашем мире, слёзы счастья, обнимашки, ну, всё это мы видели неоднократно на примере других переселенцев. Так что, им крупно повезло, тут у них все самые близкие и упакованы очень хорошо. Чем они занимались в том мире, мы не спрашивали, как-то неудобно, наверняка, какой-то свой бизнес. Ведь у всех и дома, и машины, и мотоциклы, а такой мотик, простите, под пятьдесят тысяч евро стоит.
Мы у них только спросили, не жалко ли им было там на земле всё бросать дома, друзей, знакомых. Все ответили нет, тут всё по-другому, руки, голова есть заработаем. Молодцы парни, только вот тут они в задницу попали вместе с нами, ничего, выберемся.
Ох ты ж, мать твою! Ну и езда по этим кочкам и горкам! Я, сидя позади Небоскрёба, вцепился в него, как клещ. Мы хоть и не быстро ехали, но всё равно то спуск, то подъём, то ветки по морде, того и гляди я где-нибудь потеряюсь
Кручу башкой Паштет, вон лыбится, сидит, Слива и Грач с большими глазами, Грач вон, вообще Лёху, как тёлку обнял, и аж прижался к нему.
Блин, неудобно-то как, задница уже болит, ноги затекли, а эти и не думают останавливаться. А когда мы выехали на какую-то просеку, эти гонщики, чтоб их, вообще газку поддали, и мы низко полетели!
Ну и всё, Небоскрёб тоже стал моей тёлкой, я его тоже обнял и, кажется, сквозь треск движка я слышал, как он ржёт. Походу, они едут и между собой переговариваются, да ещё и специально, видать, над нами подшучивают. У них, как сказал вчера Андрей, рации только на небольшом расстоянии друг от друга работают, метров десять-пятнадцать, дальше всё треск и помехи.
Ох, епт, летим, невысоко, но летим, точно, бац! млять, моя жопа уже буквально кричит о том, что она не привыкла к таким издевательствам, я ещё с сиденья на крыло сполз. Бац! снова несильно подпрыгиваем на бугорке. Вот это поездочка, какое, нах, по сторонам смотреть, тут бы в седле удержаться!
Бац! бьюсь своим многострадальным носом о шлем Небоскрёба. Мля, больно, из глаз аж слёзы брызнули, главное, чтобы кровь не пошла. Вроде не идёт, успел я одной рукой его пощупать.
Бац! бьюсь своим многострадальным носом о шлем Небоскрёба. Мля, больно, из глаз аж слёзы брызнули, главное, чтобы кровь не пошла. Вроде не идёт, успел я одной рукой его пощупать.
Не гоните, млять! заорал я во всё горло.
Вроде услышали, скорость снизили. Но, несмотря на всё это, должен признать, что все четверо прекрасно владеют телом и мотоциклом, они буквально ввинчивались вглубь леса, по различным тропкам объезжая деревья, мы, словно какие-то серферы наклонялись, то в одну сторону, то в другую.
Наконец, не знаю через какое время, мы разом остановились на небольшой полянке. Треск работающих движков синхронно стих, в ушах сначала была вата, потом звук резко включили. Вот всё хорошо в этих кроссовых мотоциклах, но шума от них мама, не горюй!
Слезайте, кавалеристы, весело произнёс Слива, спрыгивая с заднего сиденья.
Дальше пешком, пробухтел в шлеме Андрей, наблюдая, как Грач отлепляется от Лёхи, и, кряхтя и охая, слезает с мотоцикла, ручей вон там, он показал рукой, снимая шлем.
Вот же блин, улыбается стоит, да и эти его трое тоже лыбятся, точно, над нами издевались, ну в хорошем смысле этого слова. По просеке этой, мне вообще показалось, что мы под сотку летели. Кусты и деревья по бокам только так мелькали. Если они так с нами сейчас носились, то как же они по-одному ездят? Их точно ни один динозавр не догонит.
Еще перед поездкой Грач сказал Андрею, что нам нужно остановиться метрах в пятистах от ручья, дальше пешком, вдруг там не мы одни будем этот въезд искать. Ох, очень я надеюсь, что нас не услышали, всё-таки очень они громкие, эти мотоциклы.
Тут я, немного покрутив туловищем, увидел Грача, в натуре, кавалерист, вон стоит по ногам и заднице себя руками хлопает, немного согнувшись и присев, затекло, видать, всё, как и у меня.
Такое ощущение, простонал Паштет, приседая и разминая свои булки, что мне в задницу кол вставили. Я больше сзади не поеду.
Да уж, я Паштета понимаю.
Пошли уже, охнул Грач, только мотоциклы замаскируйте.
Мотики быстро закатили под деревья и закидали ветками.
Вот он, ручей, негромко сказал Андрей после нескольких минут нашей ходьбы по лесу, вон там база, тычок рукой в левую сторону, где-то тут есть проезд.
Охренеть, не встать! И где его тут искать, этот проезд? Перед нами ручей, метра полтора-два шириной и, судя по виднеющимся на дне камням, совсем неглубокий. На той стороне ручья гора, сплошная, слева и справа гора, невысокая, но гора. И огромное количество больших валунов, какие вон в воде лежат, какие на берегу, и зелени, пипец деревья, кусты, трава.
Если есть проезд, значит, должна быть расчищена дорога для машин, сказал Слива.
Согласен, кивнул Грач, не разделяемся. Сначала идём вверх метров на триста, потом спустимся вниз, не думаю, что мы пропустим этот проход.
В воде лежат большие камни, показал я рукой, их тоже должны были убрать, чтобы машины проехали и, скорее всего, какой-нибудь щебёнкой дно просыпали, так что смотрите на воду и на берег, деревья тоже спилили, не думаю, что проезд сильно замаскирован, просто такой необходимости нет, это же не какой-нибудь секретный объект.
Идём вдоль ручья, снова повторил Грач, цепью, вы четверо по сторонам тоже смотрите и не щёлкайте, это он мотогонщикам, Слива, Паштет замыкаете. Да под ноги смотрите, мало ли змеи какие есть.
Есть, с деловым видом передёрнув затвор своей помпы, сказал Егор, ядовитых тоже хватает.
Твою мать! резко побледнел Паштет.
Не боись, улыбнулся Небоскрёб, главное, не наступи на неё, и она тебя не тронет.
Двинулись, Грач первым, я за ним. Снова трава, кусты. Метров через двести услышали, как хлопнула дверь машины и, кажется, голоса.
Шедший первым Грач тут же поднял руку, сжатую в кулак. Все замерли.
Там дорога есть? потихоньку спросил Грач у Андрея.
Не знаю, пожал тот плечами, мы тут не ездили.
Ясно, пошли, только как можно тише, если охотники стрелять только по моей команде. Вы как, готовы? это он спросил у гонщиков.
Те немного неуверенно кивнули, а Егор и Лёха стали почему-то бледными. Н-да, не вояки, случись что Судя по их виду по людям не стреляли, ладно, хоть постреляют для шума.
Что встали, давайте его убирать, услышали мы громкий голос метров через двадцать-тридцать.
А вон, кажись, и тачка стоит, не, две, мля, кусты и деревья мешают, плохо видно, кто там разорался.
Что встали, давайте его убирать, услышали мы громкий голос метров через двадцать-тридцать.
А вон, кажись, и тачка стоит, не, две, мля, кусты и деревья мешают, плохо видно, кто там разорался.
Кажится, наши! обрадовался Слива, когда мы подкрались кустами к небольшой дороге среди леса. Зелень тут растёт очень плотно, и эти, у машины, нас не заметили.
Потихоньку отодвинув ветку, которая была у меня прямо перед глазами, я увидел стоящие в пяти метрах два Чероки-чемодана, раскрашенные под рекламу Мира динозавров, эти тачки целенаправленно закупались на Палиусе и раскрашивались аэрографией, на них возили туристов по здешним лесам. У второго Чероки не было заднего стекла, у первого тоже заднего и двух задних боковых. И я хорошо вижу в кузовах машин дырки от пуль, видимо, по ним тоже постреляли.