«О'кей, детка, люблю тебя», прочитал он ее ответ. Но сам не ответил.
Ник вернулся в кабинку с бутылками, сел и снял пальто. Оба не знали, с чего начать.
Как дела? в конце концов спросил Ник.
Хорошо, спасибо, очень занят на работе. А твои?
То же самое.
Не в состоянии долго поддерживать зрительный контакт, ибо это было чревато повторением того, что они почувствовали во время первой их встречи, оба одновременно опустили глаза на свои напитки, ибо оба чувствовали себя крайне неловко. На заднем плане прозвучали два припева старой песни группы «Оазис», прежде чем кто-то сказал хотя бы слово.
Вообще-то все не так хорошо, признался Ник. Я просто не знаю, как это сказать, чтобы не показаться полным кретином, но я должен сбросить с себя этот груз, прежде чем отступлю. Чем больше я стараюсь не думать об этом, тем сильнее это становится той единственной вещью, о какой я могу думать вообще. Я про то, что случилось про нашу первую встречу.
Понимая, как нелепо звучат его слова, он умолк и посмотрел на Алекса, в надежде увидеть подтверждение тому, что его визави чувствует то же самое, но на лице Алекса не дрогнул ни единый мускул. «Семь бед один ответ», подумал Ник и продолжил:
То чувство, которое я испытал, когда посмотрел на тебя, уходя. С тех пор я думал о нем тысячу раз и до сих пор не могу найти ему объяснения. Это полная бессмыслица. Я не гей.
Я тоже не гей, ответил Алекс.
Тогда что нас с тобой связывает?
Не знаю.
Я ни разу не целовал парня, даже хохмы ради или когда бывал пьян.
И я нет.
Но если ни тебе, ни мне не интересны парни, то тогда что здесь происходит?
Все просто. Этот тест левый, и нас перепутали с кем-то еще, решительно заявил Алекс.
Я тоже так сказал. И даже отправил им электронное письмо с просьбой проверить результаты, но мне прислали стандартный ответ, в котором говорилось, что тест в полном порядке и на сегодняшний день у них не зафиксировано ни одного случая несоответствия Но в любом случае это не объясняет, что я тогда почувствовал. Что, как мне кажется, мы оба почувствовали. Мы будем и дальше это отрицать или как?
Алекс поерзал на стуле. Затем, сделав несколько глотков из бутылки и подавшись вперед, тихо сказал:
Я знаю лишь то, что после того, как я сделал тебе массаж, случилось нечто необъяснимое. Когда ты вошел в кабинет, я ничего не почувствовал; когда ты снял футболку, когда я прикоснулся к тебе, когда мы пожали друг другу руки ничего, но потом Я не знаю что-то произошло.
Ник с облегчением вздохнул: Алекс описал то же самое, что испытал и он сам.
И что ты почувствовал? спросил он.
Честно? Во мне как будто разом взорвалась тысяча бомб, но не в плохом смысле Их взрывы как будто разбудили меня. Внезапно я ощутил себя более живым, чем когда-либо прежде, и как бы глупо это ни звучало, вот единственный способ описать то, что я тогда почувствовал.
Нет, нет, это круто. Я знаю, что ты имеешь в виду. Со мной было точно так же.
Но почему ты и я? Судя по разговору, который у нас был в прошлый раз, есть ли у нас хоть что-нибудь общее? Я люблю спорт, ты любишь компьютерные игры. Я через пару месяцев собираюсь вернуться домой, чтобы жить в Новой Зеландии, а ты любитель городской жизни
И у нас обоих есть подружки.
Да, и у нас обоих есть подружки, согласился Алекс.
Тогда почему я сижу здесь, и у меня в животе порхают бабочки размером с орла, и я не осмеливаюсь посмотреть на тебя, а потом, когда делаю это, не могу оторвать от тебя глаз?
Ник подвигал ногой и случайно задел коленом ногу Алекса. По его телу моментально пробежали мурашки. Алекс тотчас подвинул ногу ближе, чтобы их ноги продолжали соприкасаться. Не говоря ни слова, они посмотрели друг другу в глаза, и каждый прекрасно понимал, что чувствует в эти мгновения другой.
Глава 35
Элли
На втором свидании время пролетело для Элли и Тима с быстротой молнии, стоило им взяться за еду.
Элли доводилось ужинать в «Ям-Ча», «Сержанте-вербовщике» и «Серебряной башне» трех самых знаменитых ресторанах Парижа, а звездные шеф-повара Жан-Кристоф Новелли и Элен Дарроз даже готовили для нее в ее собственном доме, но она не могла вспомнить ужина вкуснее, чем тот, который делила с Тимом в этой скромной кафешке. Конечно, меню было совершенно не в ее вкусе все, что она заказала, оказалось либо жареным, либо густо сдобрено чесноком, но она не жаловалась, по достоинству оценив усилия, которые Тим предпринял при организации их свидания.
Тим был добрым, искренним человеком, какие ей не встречались долгое время. Привлекал ли он ее? Да, решила Элли, но не так, как она ожидала. Она провела достаточно времени в обществе пар, которые познакомились через сайт знакомств, и потому знала, как выглядит влюбленная пара. У них с Тимом этого не было. За эти годы Элли возвела вокруг себя так много барьеров, что их отношения не скоро запылают, да и то лишь слабым язычком, а не всепоглощающим пламенем страсти.
Наконец ужин был съеден, а кофе выпито. Элли позволила Тиму расплатиться, после чего он подержал для нее винтажное пальто от Александра Маккуина, помогая ей надеть его. Внезапно она ощутила себя виноватой, что надела это пальто на их свидание. Оно наверняка стоило больше его месячной зарплаты. Более того, Элли это точно знала: ее частные детективы сообщили ей сведения о финансовом положении Тима. И хотя ей было отчасти стыдно, что она так беспардонно проверяет его, Элли знала, что не должна корить себя за покупку хороших вещей. Это были ее собственные, потом и кровью заработанные деньги, и она могла распоряжаться ими по своему усмотрению. И если она призывала Тима быть самим собой, когда он был с ней рядом, то же самое касается и ее самой. К тому же она питала слабость к красивой одежде.
Когда они уходили, Тим придержал дверь. Элли не устояла перед соблазном и взяла его под руку. Она тотчас ощутила тепло его тела. Тим моментально замер и, одарив ее самой широкой своей улыбкой, наклонился к ней, чтобы поцеловать. Элли закрыла глаза и, как только их губы встретились, ощутила мощный выброс феромонов. Она была готова поклясться, что слышала, как они пульсируют вокруг всего ее тела. Нервные окончания будто запели, сердце затрепетало. На миг ей показалось, что она видит звезды.
Увы, момент восторга оборвался, толком не начавшись, когда позади них раздался женский крик:
Ты, гребаная сука!
Оба моментально повернули головы и увидели хмурую женщину средних лет, которая что-то швырнула в их сторону. Тим инстинктивно попытался встать между ней и Элли, и в него полетела целая банка красной краски, заляпавшей ему лицо, рубашку и пиджак. Щедрая порция досталась и Элли, забрызгав ей руки, волосы, щеки и окно ресторана у них за спиной.
У тебя кровь на руках за то, что ты сделала! крикнула женщина и, бросив банку в канаву, устремилась прочь и вскоре исчезла в темноте.
Элли даже не шевельнулась, стоя как статуя. Тим тем временем стирал краску с лица.
Что ты натворила? спросил он, и его голос был полон недоверия.
От шока Элли будто окаменела. Она не впервые подверглась нападению. Правда, большинство их носили виртуальный или словесный характер, если не считать одного религиозного фанатика, ударившего Андрея разбитой бутылкой. Именно по этой причине она наняла его и его команду, чтобы сопровождали ее на публике. Увы, в этот вечер ей хотелось напомнить себе, каково это быть обычным человеком на обычном свидании. Когда они с Тимом поцеловались, ее защитная стена дала трещину, и Элли позволила чувствам взять над собой верх.
И вот теперь все, что она чувствовала, это густая, липкая краска, стекавшая по ее щекам. Элли знала: Тим только что задал ей вопрос, но она была слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать. Вместо этого уставилась на ротозеев, которые остановились поглазеть на происходящее.
Толпа вокруг них росла на глазах. Стряхнув с себя оцепенение, Тим потащил ее к стоявшему рядом черному такси, которое только что высадило предыдущего пассажира. Сердито взглянув на забрызганную краской пару, шофер открыл было рот, чтобы отказать им, когда Тим вытащил из бумажника пригоршню пятидесятифунтовых банкнот и просунул их через пассажирское окошко. Крупные банкноты плохо вязались с доходами такого человека, как Тим, но Элли, все еще в шоке от нападения, не обратила на это внимания.
Этого хватит на оплату уборки, сказал он и, открыв дверь, подтолкнул Элли, не давая водителю возможности передумать. Где ты живешь?
Но она как будто утратила дар речи.
Элли, строго сказал Тим. Мне нужно отвезти тебя домой, где ты живешь?
Фуллертон-террас, дом триста сорок пять, Белгравия, прошептала Элли.
Тим повторил адрес водителю, затем вытащил из кармана носовой платок и осторожно вытер с ее губ красную краску.
С тобой всё в порядке? мягко спросил он.
Я хочу поскорее вернуться домой, прошептала Элли, чувствуя себя униженной и оплеванной. Она не решалась посмотреть ему в глаза.
Ты знаешь эту женщину?
Нет.
Нужно вызвать полицию.
Нет, повторила Элли, более решительно. Тим ждал дальнейших объяснений, но так и не дождался. Она кожей чувствовала его досаду. Выглянула в окно, чтобы не видеть разочарования на его лице.
Кто ты, Элли? настаивал он. И зачем кому-то швыряться в тебя краской?
Элли молчала до конца их неловкой пятнадцатиминутной поездки до ее дома. Вскоре такси остановилось возле внушительного белого четырехэтажного таунхауса. Должно быть, Тиму интересно, подумала Элли, откуда у скромной личной помощницы такие деньги, чтобы жить по столь престижному адресу. Увы, она была не в том настроении, чтобы сказать ему правду.
Пока Тим расплачивался с водителем, она вышла из такси. К тому моменту, когда он получил свою сдачу, Элли уже взлетела по ступенькам к входной двери и приложила к замку ключ-карту. Внутри ее уже ждал Андрей. Взглянув на свою потрясенную работодательницу, он уже было собрался накинуться на Тима, все еще стоящего на дороге, но Элли, войдя, остановила его. Андрей захлопнул дверь, и Тим остался стоять на холоде.
Глава 36
Мэнди
Мэнди не могла нарадоваться своей племяннице Белле. Та сидела на высоком стульчике за обеденным столом родителей в окружении других детей, слишком маленьких, чтобы постичь суть праздника.
Вскоре свет потускнел, и в комнату вошла ее мать, неся на блюде розовый праздничный торт, украшенный большой свечой с единицей на ней. Увидев его, Белла тотчас задергала толстенькими ножками. Все собрались вокруг, чтобы спеть «С днем рожденья тебя». Мэнди встретилась взглядом с сестрой Карен изо всех сил старалась сдержать счастливые слезы. Тетя Беллы, Пола, помогла девочке задуть свечу. Белла выпустила огромный пузырь слюны и протянула руку, чтобы схватить торт.
Мэнди обожала всех трех своих племянниц и племянников и никогда не забывала поиграть с ними. С тех пор как они родились, она потратила на дизайнерские одежки для них больше, нежели потратила на себя. Но у нее был секрет, в котором ей было стыдно признаться: всякий раз, покупая что-то для них, она покупала точно такую же вещь для ребенка, который, как она надеялась, когда-нибудь у нее будет. В запасной комнате у нее под кроватью стояли два чемодана и сумка, до отказа набитые детскими нарядами, которые никто никогда не наденет.