Представляю себе, как ужасно было бы проснуться в окружении членов Живого Совета, когда я еще лежала в постели помятая, грязная и обнаженная. Решаю не подавлять проснувшийся во мне гнев, надеюсь, что он только поможет мне держаться достаточно властно и высокомерно.
В комнате вижу дремлющего, сидя на полу перед камином, придворного шута Фалу. Остальные члены Совета Рандалин с его бараньими рожками, Бафен, задумчиво поглаживающий свою синюю бороду, зловещего вида представитель Неблагого Двора Миккель и представительница Благого Двора, насекомоподобная Нигуар сидят на стульях и явно раздражены затянувшимся ожиданием.
Королева сенешаль, вскакивает на ноги шут Фала и отвешивает мне глубокий поклон.
Рандалин бросает на меня сердитый взгляд. Остальные начинают подниматься на ноги. Мне становится очень неловко.
Не надо, не вставайте, говорю я. Оставайтесь там, где сидите.
Отношения у меня с советниками всегда были напряженными. Когда я была сенешалем Кардана, мне частенько приходилось отказывать им в аудиенциях у короля. Подозреваю, что они считали моей главной заслугой, за которую я получила эту должность, умение лгать от его имени.
Не сомневаюсь, что они точно так же не считают меня мало-мальски пригодной и к моей новой роли королевы.
Но прежде чем они смогут это сказать, начинаю во всех деталях описывать им лагерь Мадока. Восстанавливаю по памяти морские карты, которые я видела в штабной палатке, и перечисляю все соединения, готовые воевать на его стороне. Рассказываю о том, что мне довелось увидеть в кузнице Гримсена. В этой части меня дополняет Кардан, вспоминает еще несколько деталей и предметов.
Количественный перевес на стороне армии Эльфхейма. И независимо от того, могу ли я полагаться на силу земли, знаю, что Кардан на нее точно может рассчитывать. Разумеется, по-прежнему остается открытым вопрос с мечом, который кует Гримсен.
Дуэль? говорит Миккель. Возможно, он спутал Верховного короля с кем-то более кровожадным. С вами, например.
Слышать такие слова от него вовсе не оскорбительно.
Ну, ведь Джуд спуталась с самой Гримой Мог, замечает Рандалин. Он никогда меня не любил, и вряд ли недавние события улучшили его отношение ко мне. Так, может, пусть себе сидит в изгнании и вербует покрытых позором мясников?
Дуэль? говорит Миккель. Возможно, он спутал Верховного короля с кем-то более кровожадным. С вами, например.
Слышать такие слова от него вовсе не оскорбительно.
Ну, ведь Джуд спуталась с самой Гримой Мог, замечает Рандалин. Он никогда меня не любил, и вряд ли недавние события улучшили его отношение ко мне. Так, может, пусть себе сидит в изгнании и вербует покрытых позором мясников?
Так это ты убила Балекина? спрашивает, не в силах сдерживать дольше свое любопытство, Нигуар.
Да, отвечаю я. После того, как он отравил Верховного короля.
Отравил? потрясенно переспрашивает она, глядя на Кардана.
Да, но стоило ли мне упоминать вам о такой мелочи? пожимает он плечами и, как всегда, утомленно разваливается в кресле.
Рандалин жадно бросается на эту наживку, просто того и гляди лопнет от нетерпения.
Вы, ваше величество, заверили нас, что ее изгнание было правомерным и что если вы пожелаете жениться, то посоветуетесь
Хотя бы кто-то один из вас должен был сказать нам перебивает Рандалина Бафен.
«Вот что им на самом деле интересно, думаю я. Они хотят понять, была ли у них хоть какая-то возможность предотвратить то, что уже произошло, и сделать недействительным мое возвышение до Верховной королевы».
Ну, ну, хватит, поднимает ладонь Кардан. Это все слишком скучно объяснять. Объявляю заседание закрытым. Он щелкает пальцами, указывая членам Совета на дверь. А теперь оставьте нас. Я устал от вас.
Да, мне еще предстоит научиться умению держаться с таким же бесстыдным высокомерием.
Члены Совета ворчат, однако поднимаются с мест и тянутся на выход. Фала, уходя, посылает мне воздушный поцелуй. Спасибо.
Еще немного, и мы с Карданом остаемся одни.
И тут раздается короткий стук в потайную дверь, что ведет в покои Верховного короля. Никто из нас шевельнуться не успел, а в комнате уже появилась Бомба с подносом, на котором приготовлено все для чаепития. Белые волосы Бомбы собраны в пучок на затылке, а вид у нее самой то ли очень уставший, то ли печальный.
Виват, Джуд, кивает мне Бомба, устанавливая на столе поднос с чашками, блюдцами, чайником и прочей всячиной. Не благодари меня, не стоит.
Я очень рада, что ты таким никудышным стрелком оказалась, мазила, ухмыляюсь я.
Припарка, поясняет она и кладет на стол пакетик с сушеными травами. Изгоняет из крови любую лихорадку и помогает скорее выздороветь. Правда, вытащить ядовитое жало из твоего языка не сможет. Нет такой травки, к сожалению. Она достает из своего кармана несколько бинтов и говорит, обращаясь к Кардану: А вам нужно выйти.
Но это моя комната, возмущенно возражает Кардан. А это моя жена.
Это вы можете рассказывать кому угодно, отвечает ему Бомба, а я собираюсь снимать швы и не думаю, что вам захочется смотреть на это.
Ну, не знаю, замечаю я. А может, ему приятно будет послушать, как я кричу.
Может быть, говорит Кардан, поднимаясь. Когда-нибудь, возможно, я и захочу это услышать.
Проходя мимо, он легонько касается моих волос и в следующую секунду исчезает за дверью.
Глава 19
Снимать швы дело долгое и болезненное. Моя сестра великолепно проделала свою работу, аккуратно зашив мне живот и бок бесчисленными мелкими стежками. Теперь Бомбе приходится разрезать каждый стежок, осторожно вытаскивать нитку из кожи, а затем наносить сверху целебную мазь.
Вау! в миллионный раз восклицаю я. Да кончатся они когда-нибудь, эти швы, или нет?
Их нужно было снять еще несколько дней назад, отвечает Бомба и длинно, глубоко вздыхает.
Я прикусываю язык, чтобы в очередной раз не вскрикнуть от боли. Когда же вновь обретаю возможность говорить, пытаюсь отвлечь себя вопросом.
Кардан сказал, у тебя есть надежда, что Таракан поправится, это так?
Бомба наклоняется надо мной. От нее пахнет порохом и горькими травами.
У меня всегда «есть надежда», когда он заходит, морщится она.
В дверь осторожно стучат. Бомба вопросительно смотрит на меня.
Кто там? Войдите, говорю я, опуская задранный подол платья, чтобы прикрыть тот ужас, который творится у меня на животе.
В комнату входит посыльная с маленькими, как у мотылька, крыльями и нервным выражением на лице. Что ж, ее появление дает мне пусть небольшую, но передышку от пытки, которая называется снятием швов. Посыльная низко кланяется, и у нее такой вид, будто она вот-вот может упасть в обморок. Возможно, ее приводит в такой ужас груда окровавленных ниток, которые она видит перед собой.
В комнату входит посыльная с маленькими, как у мотылька, крыльями и нервным выражением на лице. Что ж, ее появление дает мне пусть небольшую, но передышку от пытки, которая называется снятием швов. Посыльная низко кланяется, и у нее такой вид, будто она вот-вот может упасть в обморок. Возможно, ее приводит в такой ужас груда окровавленных ниток, которые она видит перед собой.
Собираюсь было объяснить посыльной, что здесь происходит, но отказываюсь от этого намерения, решив, что не могу опускаться с высоты своего королевского положения до разговоров с прислугой. Это поставит в неловкое положение нас обеих. Итак, вместо этого я изображаю то, что мне хотелось бы считать похожим на ободряющую улыбку, и спрашиваю:
Да?
Ваше величество, говорит посыльная. Вас хочет видеть леди Аша. Она послала меня, чтобы я привела вас к ней, прямо в комнату, где она томится.
Томится, недовольно повторяет себе под нос Бомба.
Передай ей, что я встречусь с ней так скоро, как только смогу, величественно, как мне хочется надеяться, отвечаю я.
Хотя это совершенно очевидно не тот ответ, на который рассчитывает ее госпожа, посыльная не возражает, просто стоит еще какое-то время на месте, потом спохватывается, смущенно отвешивает мне новый поклон и исчезает за дверью.
Ты Верховная королева Эльфхейма, вот и веди себя соответственно, с серьезным лицом говорит мне Бомба. Никому не давай собой командовать. Даже мне.
Но я же сказала ей «нет»! возражаю я.
Бомба начинает не слишком бережно снимать очередной шов.
Леди Аша не имеет права просить тебя к ней зайти, нравоучительно говорит она. И уж тем более не в свои покои. Особенно когда ты еще не оправилась от ран. Она лежит в постели и тоскует, ожидая, когда ты по ее велению упадешь к ней прямо с потолка.
Уй! мычу я, то ли реагируя на очередную, выдернутую из меня, нитку, то ли на вполне оправданный нагоняй, который мне устроила Бомба, то ли на ее резкий, уничижительный отзыв о леди Аше.
После того как Бомба закончила со мной, я игнорирую ее драгоценный совет и направляюсь к комнатам, которые занимает леди Аша. Нет, дело не в том, что я не согласна с Бомбой. Просто мне нужно кое-что сказать матери Кардана, и сейчас, кажется, наступило самое подходящее для этого время.
Пока я шла через зал, меня остановил Вал Морен, загородивший мне путь своей тростью. Глаза последнего смертного сенешаля Верховного короля были полны злобы.
Каково чувствовать себя поднявшейся до таких головокружительных высот? спрашивает он. Не опасаешься, что снова можешь упасть?
Думаю, вам лучше, чем мне, известно, каково это падать, огрызаюсь я.
Нелюбезно, моя королева, ох как нелюбезно, ворчит он в ответ. Разве не положено вам быть милосердной даже с самым ничтожным из ваших подданных?
Милосердия захотели? Сочувствия? Я привыкла опасаться Вал Морена, его внушающих ужас предупреждений и диких взглядов, но теперь я больше его не боюсь. Все эти годы вы могли бы помогать мне и моей сестре. Могли научить нас, смертных, тому, как выжить в этом мире. Но вы предоставили делать это нам самим, хотя вы и сами такой же смертный.
Такой же? щурит он на меня свои глаза. Думаешь, что зерно, посаженное в почву гоблинов, даст тот же плод, что и в мире смертных? Не знаю, кто ты есть, но мы с тобой не одно и то же. Я попал сюда уже полностью созревшим.
С этими словами он уходит, а я сердито смотрю ему вслед.
Нахожу леди Ашу в кровати под балдахином, она лежит, запрокинув голову на подушки. Со стороны мне кажется, что ей с ее рогами трудно найти удобное положение для головы, но, подумав, решаю, что когда у тебя на голове растут рога, то к ним волей-неволей привыкаешь и приспосабливаешься.