В номере она с трудом отдышалась, а потом задумалась. Что делать? Если письмо отправил какой-то псих, выкрав или подсмотрев их электронные адреса, то человек, стоявший около елки, был живой, во плоти, а не какая-то виртуальная реальность. И с кем ей посоветоваться по этому поводу? С Лилькой? Ей сейчас не до чего. С Петром Васильевичем? Станет ли он с ней вообще разговаривать? Со студентом Дмитрием? Смешно! С Татьяной? Та пошлет ее куда подальше. То же самое сделает ее сожитель Игорь. Вячеслав? Это вообще отметается на корню. Не сможет она с ним разговаривать. Иннокентий? И здесь Александра решила, что в принципе это неплохая кандидатура. Он спокоен, рассудителен, не истерит, видно, что мужчина разумный; может быть, и правда поделиться с ним своими опасениями?
Иннокентия Александра нашла в бильярдной. Он задумчиво в одиночестве катал шары и при ее появлении кратко кивнул, впрочем, не оставив своего занятия.
Я хотела с вами поговорить начала Александра.
Со мной? Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.
«Еще решит, что я к нему клеюсь», с некоторой досадой подумала Александра.
С вами. Это по делу.
Теперь в его взгляде читалось сомнение.
Ненадолго, добавила Александра после краткой паузы.
Прямо сейчас?
Да. А что, вы заняты? спросила Александра, напирая на слово «заняты».
В общем-то нет. Я вас слушаю.
Вы хотите говорить здесь?
Вас чем-то это место не устраивает?
Да нет, устраивает, стушевалась Александра, но сюда могут заглянуть.
Тогда в зал.
Иннокентий с видимым сожалением положил кий на изумрудный бархат бильярдного стола и повернулся к ней.
Идемте.
И его широкая спина замаячила перед Александрой.
Пока они шли, Александру терзало сомнение. Не сочтет ли Иннокентий ее чокнутой истеричкой, которой всюду мерещится опасность? Может быть, извиниться и уйти в номер? Но тогда ее поведение будет выглядеть еще более странным.
Елка в зале переливалась шарами, гирляндами, тонкие нити, именуемые «дождиком», поблескивали серебром, колыхаясь от малейшего дуновения воздуха.
Они сели на диван.
Дело в том, что нам всем пришло письмо.
Я знаю, кратко сказал Иннокентий.
Но я еще нашла окурок на снегу, заторопилась Александра, боясь, что Иннокентий сейчас ее оборвет, поднимется и уйдет. И она опять останется одна со своими страхами и сомнениями.
Выслушав ее, Иннокентий погрузился в молчание.
Что вы скажете?
Он неопределенно пожал плечами.
Ну письмо могли салаги отправить. Балуются придурки всякие. Окурок Ну, блин, может быть, охранник стоял и курил.
А бинокль?
За жильцами наружку вел. Он должен охранять постояльцев? Должен. И на вашем месте я бы девушка, с расстановкой произнес Иннокентий, не поднимал бы на пустом месте панику. В походе главное выдержка, и он для убедительности стукнул кулаком по дивану. А вы раньше времени гоните волну. Что же будет дальше? В его интонации явно слышалось, что такие слабые и трусливые люди, как Александра, не годятся для лыжных походов и на роль сильных духом туристов. Поход еще не начался, собственно говоря, а вы паникуете Он скользнул по ней взглядом и замолчал. Но и так все было ясно без слов. «Трусиха и паникерша! читалось в этом взгляде. Сидела бы ты в Москве, москвичка, и не совалась в суровый уральский край!»
Щеки Александры невольно запылали. Это уже было слишком! Она вздернула голову выше и поднялась с дивана.
Спасибо!
За что?
За то, что выслушали.
Да вы не думайте, чего там это я так. Иннокентий нахмурился. Было видно, что он переживает за свою внезапную резкость.
Александра вышла из зала, ощущая на своей спине взгляд Иннокентия. Короче, обратиться за помощью не к кому, устало подумала она. Все ведут себя как ни в чем не бывало. Лилька, понятно, занята своими любовными переживаниями, а остальные не видят ничего опасного в том письме. А насчет окурка, бинокля и того, что кто-то рассматривал наши окна, Иннокентий тоже решил не брать в голову. А вдруг это и правда кто-то из охранников а я мечусь, пытаюсь привлечь внимание к этому факту. А пропади все пропадом!
За обедом в зале чувствовалась напряженность. Лилька выглядела хуже не бывает, глаза ввалившиеся, тусклые, вдобавок бледность, как будто бы она приехала не в край, где воздуха навалом и можно резать сочными ломтями, а просидела долгое время в подземелье, где не было света, воды, воздуха и всего остального, необходимого для нормальной жизнедеятельности человеческого организма. Александре стало не по себе. Не замечает ли этого Кирилл? Но тот сидел задумчивый, погруженный в себя. Из-за Лильки? Или чего-то другого?
Иннокентий поднялся из-за своего столика и объявил, что после ужина они собираются в зале и отмечают Новый год. Включат музыку, потанцуют. При этом слово «потанцуют» он произнес с некоторой долей брезгливости, словно заранее открещиваясь от этого мероприятия.
Лиль! Ты хотела еще подарки раздаривать, напомнила Александра.
А? подняла Лилька на нее глаза. Да, подарки, спасибо, что напомнила, усмехнулась она. А то бы совсем забыла. Голова просто раскалывается. И чего я сюда приехала?
А вы, милая, на лыжи встаньте и походите, предложил Петр Васильевич, а то небось сидите в номере и по Интернету шарите. Негоже так делать. Вы отдыхать приехали так отдыхайте.
Спасибо за совет, вспыхнула Лилька. Когда он понадобится, я вас обязательно спрошу.
После обеда Александре было решительно нечем заняться. Но сидеть в комнате и думать опять о письме, окурке и поблескивающих стеклах бинокля было невыносимо. Она решила последовать совету Петра Васильевича, который тот дал Лильке: встать на лыжи, немного прокатиться, остудить голову и заодно размять мышцы.
День был сумрачно-туманный, солнце проглядывало изредка, то запутываясь в серой пелене, то раздирая ее своими лучами, как острыми спицами. Александра надела лыжи, проверила крепление ботинок и резко выдохнула. Легкое облачко пара появилось в воздухе. Неожиданно она почувствовала азарт и прилив сил. Из головы все вылетело: перед ней была лыжня! Ее лыжня. Адреналин ударил в голову, в ушах что-то мощно заревело, и она рванула вперед.
Ноги сами несли ее по лыжне, иногда она сворачивала, подрезая повороты, делая это умело, как когда-то учил ее отец. Увлекшись гонкой, она не сразу услышала чей-то голос позади себя, а когда услышала, кровь заклокотала, забурлила в ней, и ни за что она бы не смогла обернуться и оказаться лицом к лицу с этим человеком.
Постойте, как вас там, кажется, Александра, уступите лыжню, а то вы мне мешаете.
«Кажется Александра» вам не уступит. Хотите догоняйте! Хотите нет.
Она прибавила темп. Все слилось в одно серо-белое полотно, взмах, еще взмах, руки без устали ритмично вторят шагам, поворот. И ох она не вписалась в очередной поворот и, балансируя руками с лыжными палками, со всего размаху влетела в сугроб.
Черт! Снег залепил лицо и рот, она мотала головой и отфыркивалась, пыталась встать, но снова проваливалась в снег, ничего перед собой не видя. Она не сразу поняла, что снегом ей залепило глаза и поэтому она не видит
Вам помочь? услышала она над собой.
Она провела рукой по лицу, стирая белую снежную массу. Хорошо же она выглядит сейчас, ничего не скажешь!
Вячеслав стоял и серьезно смотрел на нее.
Вам помочь, Александра? Черт возьми, вы катаетесь, как сам бог или дьявол. Кто вас научил этому?
Она ничего не ответила, пытаясь подняться на ноги. Но дна у снежной массы как будто бы не было, во всяком случае, ей никак не удавалось найти точку опоры, чтобы не перевернуть мир бог с этим! а просто встать на ноги.
Вам помочь? услышала она над собой.
Она провела рукой по лицу, стирая белую снежную массу. Хорошо же она выглядит сейчас, ничего не скажешь!
Вячеслав стоял и серьезно смотрел на нее.
Вам помочь, Александра? Черт возьми, вы катаетесь, как сам бог или дьявол. Кто вас научил этому?
Она ничего не ответила, пытаясь подняться на ноги. Но дна у снежной массы как будто бы не было, во всяком случае, ей никак не удавалось найти точку опоры, чтобы не перевернуть мир бог с этим! а просто встать на ноги.
Мужчина протянул ей руку.
Держитесь!
Справлюсь без вас, сердито ответила она.
Одним рывком он поднял ее и стряхнул снег с воротника куртки.
Почему вы отказываетесь от помощи?
Не хочу.
Вот как! весело изумился он и помотал головой, как будто бы она сказала нечто смешное. И почему?
Не хочу, и все.
А как же женское хлопание ресницами и трогательная беспомощность? с насмешкой сказал Вячеслав. Кажется, так пишут в женских журналах. Нужно быть нежной, трогательной и беспомощной, и тогда все будут крутиться вокруг вас.
Я не читаю женских журналов, и вообще ко мне это не относится.
Я вам чем-то неприятен? настойчиво допытывался он.
Почти.
И чем же?
Она посмотрела на него: взгляд был серьезен, сосредоточен, как будто от ее ответа зависело разрешение сложной проблемы. Александра поспешно отвела взгляд. Смотреть на него без остановок было чревато учащенным сердцебиением, приливом крови к щекам, покалыванием в кончиках пальцев Словом, могли появиться признаки, которых следовало избежать любой ценой. Но он смотрел, ожидая ответа, и ей стало трудно дышать.
Тогда в номере
Я был несколько с вами груб. Да, признаю свою вину И приношу извинения. Простите! Прошу вас великодушно.
Вы говорите так, как будто бы смеетесь, пробормотала Александра внезапно севшим голосом.
Ну не виноват я, что у меня такой тон.
Она тряхнула головой, и шапочка полетела в сторону. Волосы разметались по плечам.
Ой!
Одну минуту, я ее вижу, она на елке.
Ловко подцепив палкой шапочку, он снял ее с ветки и протянул ей.
Вам идет с распущенными волосами. К чему этот нелепый пучок?
Вы еще меня критиковать вздумали, насупилась Александра. Ну почему ей кажется, что он все время смеется над ней? И Иннокентий тоже разговаривал насмешливо. Может быть, мужчины не воспринимают ее всерьез. Но какое ей дело до мужчин? До всех, кроме одного, который сейчас стоит перед ней и смотрит на нее. И от этого взгляда хочется куда-то провалиться или, наоборот, вознестись.
Это добрый совет: женщине грех скрывать свою красоту.
«Красоту» Неужели ей послышалось «красоту»? Теперь ей стало жарко, так жарко, словно на нее дохнула раскаленная за день пустыня.
Надо ехать, сказала она как бы в пустоту. И взмахнув руками, поняла, что у нее одна палка.
А где вторая?
Справа. Он ткнул своей палкой в сторону. Видите?