До этого момента Филипп II Август выглядел в нашей истории гораздо благороднее Ричарда Львиное Сердце, но, возвратившись домой, король Франции начал сравнивать счет. Он знал, что не будет счастлив, пока не изгонит англичан из своей страны. Перед выступлением в Крестовый поход они с Ричардом дали клятву не нападать на земли друг друга в отсутствие монарха, и Филипп начал кампанию по очернению репутации Ричарда: стал обвинять его в предательских контактах с Саладином, в сговоре с ним, чтобы устроить падение нескольких городов крестоносцев, и, наконец, в вероломном убийстве в апреле 1192 г. Конрада, маркиза Монферратского, мужа королевы Изабеллы Иерусалимской[24]. Однако все это принесло мало пользы: девять месяцев спустя Ричард вернулся и встал на тропу войны. Скоро заполыхала вся Нормандия (однажды Филипп едва не утонул мост рухнул под тяжестью королевских войск), и борьба продолжалась следующие пять лет. Последний раз короли встретились в январе 1199 г. Тогда Филипп стоял на берегу Сены, а Ричард был в лодке на воде. Так или иначе, им удалось договориться о дальнейших контактах своих представителей, итогом которых стало пятилетнее перемирие, к счастью соблюдавшееся. Три месяца спустя, во время второстепенной операции по подавлению мятежа одного из вассалов, в Ричарда попала арбалетная стрела. Рана быстро загноилась, и 6 апреля 1199 г. он скончался в возрасте 41 года.
Филиппу II Августу, однако, еще оставалось что делать. Теперь его главным врагом стал бывший союзник Джон Английский. Некоторые современные историки пытаются защитить Джона, обвиняя в создании его плачевной репутации двух хронистов Роджера Вендоверского и Матвея Парижского, которые писали после смерти короля Джона. Возможно, он и не предлагал, как полагает Матвей, принять ислам в обмен на военную помощь от Альмохадов, правителей Южной Испании; но очень вероятна его ответственность за убийство племянника Артура Бретонского (предоставившее Шекспиру материал для одной из его самых мучительных сцен); и нет никаких сомнений, что этот человек был развратным, двуличным, вероломным и жестоким еще омерзительнее, чем его брат. По сути, его можно назвать наихудшим королем в истории Англии. После недолговечного мирного договора в 1202 г. между Филиппом и Джоном началась настоящая война. В основном благодаря отношению Джона к своим союзникам в последующие два года они один за другим покинули английского короля, и к августу 1204 г. Филипп вернул Франции всю Нормандию, Анжу и Пуату. На континенте у Джона осталось только одно владение Аквитания, но в апреле королева Алиенора умерла в возрасте 82 лет, а без поддержки матери он смог удерживать это владение всего два года.
В 1209 г. Джон приобрел нового могущественного союзника своего племянника Оттона[25], теперь ставшего германским императором Оттоном IV. Оттон пообещал дяде возвратить потерянные территории, но ему не представилось такой возможности. Оба вызывали, надо думать, постоянные опасения у Филиппа, и он, видя, что они запутались в борьбе за власть с папой римским, решил нанести удар. 27 июля 1214 г. у местечка Бувин в Пикардии Филипп встретил объединенные силы Джона, Оттона и графа Фландрии Фердинанда. Их армия насчитывала около 25 000 человек против 15 000 у Филиппа. В середине сражения фламандский копьеносец сбил французского короля с лошади, и лишь доспехи спасли Филиппу жизнь. Но очень скоро, когда Оттона вынесла с поля боя его раненая и напуганная лошадь, а граф Фландрии, тоже серьезно раненный, попал в плен, имперские войска решили, что битва проиграна, прекратили сражаться и побежали. Французы начали преследование, но наступала ночь, и Филипп отозвал своих солдат. Он триумфально возвращался в Париж, за ним следовала казавшаяся бесконечной колонна пленных. Вступление Филиппа в столицу праздновал весь город. На усыпанных цветами улицах танцевали, а студенты недавно открывшегося Парижского университета пировали целую неделю. Собратьям-монархам Филиппа, напротив, праздновать было нечего, кроме собственного спасения. Оттон вернулся в Германию, где вскоре ему пришлось отречься от престола. Джон возвратился в Англию опозоренным, в следующем году подписал Великую хартию вольностей и умер в 1216 г. но успел увидеть, как его страну снова захватили французы. Что же касается Фердинанда Фламандского, то он оставался в плену еще двенадцать лет.
Правление Филиппа II Августа видело также один из самых черных эпизодов французской истории: он называется Альбигойским крестовым походом. Кампанию начали в 1209 г., она была направлена против самой непорочной и безобидной группы невинных людей из всех известных на свете. Катары, которых называют альбигойцами просто потому, что они жили в основном в городе Альби, впервые появились в Лангедоке в начале XI в. По сути, они разделяли манихейское учение, что добро и зло существуют в отдельных мирах царстве духовного Бога и царстве Дьявола, создателя всего материального, и что Земля есть поле бесконечной битвы между ними. Их руководители perfecti (совершенные) воздерживались от мяса и секса. Манихейцы не признавали святых, иконы и мощи, а также церковные таинства, в частности крещение и бракосочетание. Папа Иннокентий III такие отступления от канонов терпеть не мог. Поначалу он рассчитывал на мирное переубеждение, посылал делегацию цистерцианцев во главе с папским послом Пьером де Кастельно, позже к проповедникам присоединился испанец Доминик де Гусман, больше известный как святой Доминик, но в 1208 г. оруженосец графа Раймонда Тулузского убил Пьера де Кастельно, и Иннокентий объявил Крестовый поход.
Правление Филиппа II Августа видело также один из самых черных эпизодов французской истории: он называется Альбигойским крестовым походом. Кампанию начали в 1209 г., она была направлена против самой непорочной и безобидной группы невинных людей из всех известных на свете. Катары, которых называют альбигойцами просто потому, что они жили в основном в городе Альби, впервые появились в Лангедоке в начале XI в. По сути, они разделяли манихейское учение, что добро и зло существуют в отдельных мирах царстве духовного Бога и царстве Дьявола, создателя всего материального, и что Земля есть поле бесконечной битвы между ними. Их руководители perfecti (совершенные) воздерживались от мяса и секса. Манихейцы не признавали святых, иконы и мощи, а также церковные таинства, в частности крещение и бракосочетание. Папа Иннокентий III такие отступления от канонов терпеть не мог. Поначалу он рассчитывал на мирное переубеждение, посылал делегацию цистерцианцев во главе с папским послом Пьером де Кастельно, позже к проповедникам присоединился испанец Доминик де Гусман, больше известный как святой Доминик, но в 1208 г. оруженосец графа Раймонда Тулузского убил Пьера де Кастельно, и Иннокентий объявил Крестовый поход.
Этот поход продлился двадцать лет, восстановил северных баронов во главе с Симоном де Монфором против южных и привел к массовым убийствам. Самое страшное из них произошло в городке Монсегюр оно нанесло страшный ущерб блистательной провансальской культуре раннего Средневековья. Даже когда в 1229 г. война завершилась Парижским договором, манихейская ересь не умерла. Прошло еще 100 лет, прежде чем инквизиции, развязанной в этом регионе со всей ее ужасающей результативностью, удалось уничтожить манихейство.
Сам Филипп мало интересовался Альбигойским крестовым походом. Он предпочел оставаться в Париже, чтобы контролировать свои любимые проекты: мощение основных улиц, снабжение центрального рынка Les Halles[26], строительство большой крепости на Сене, которая потом станет Лувром, и продолжение работы отца над собором Парижской Богоматери. Филипп учредил Королевский архив и первое городское полицейское подразделение из 60 человек, 20 конных и 40 пеших. Он дожил до 1223 г. и умер в возрасте 54 лет. Единственное пятно в его биографии периодические выселения евреев при конфискации их имущества; однако Филипп II Август оставил страну, которой уже не угрожала Германия, и Англия больше не господствовала на половине ее территории. Франция, несомненно, была более благополучной, чем когда-либо раньше.
4. Роковая башня. 12231326
Он ни человек, ни зверь он статуя.
Бернар Сессе, епископ Памье, о Филиппе IVОколо года сын Филиппа II Августа Людовик VIII заявлял права на титул короля Англии. 21 мая 1216 г. он высадился на острове Танет в Кенте, был тепло встречен баронами, прошел маршем до Лондона, и в соборе Святого Павла его объявили королем. Через три недели он взял Уинчестер и вскоре контролировал уже больше половины королевства. Он несомненно достиг бы много большего, возможно, даже добился бы коронования, если бы 18 октября король Джон не умер от дизентерии, оставив девятилетнего сына Генриха. Наверное, рассчитывая, что сын будет не так плох, как отец, многие английские бароны переметнулись на сторону малолетнего Генриха III и решили немедленно его короновать, чтобы подкрепить притязания мальчика на трон. Церемонию коронации провели 28 октября в Глостерском соборе с ожерельем его матери (Джон потерял королевские регалии во время военной кампании)[27], и для Людовика обстановка резко изменилась. Его армию разбили под Линкольном в следующем мае, его флот у Сэндвича в августе, и ему пришлось договариваться. Можно сказать, что он легко отделался. По заключенному в Ламбете мирному договору он получил 10 000 марок за обещание больше не нападать на Англию и признание, что он никогда не станет ее законным королем.
Претензии Людовика VIII на английский престол действительно имели под собой мало оснований, но есть причины полагать, что, если бы его жизнь продлилась, он стал бы прекрасным королем Франции. Увы, жестокая дизентерия снова сделала свое дело, и Людовик VIII умер в ноябре 1226 г., оставив сына двенадцати лет (следующего Людовика) и свою вдову Бланку Кастильскую в качестве регента. Бланка была внучкой Генриха II от его дочери Элеоноры, а следовательно, племянницей Ричарда Львиное Сердце и Джона. Она целиком посвятила себя старшему сыну и даже ревновала, когда Людовик женился на Маргарите Прованской. После свадьбы ему и Маргарите отвели этажи один над другим, и, говорят, за спальнями так строго наблюдали, что любящим супругам приходилось встречаться на лестнице между этажами, чтобы избежать бдительного ока Бланки. Впрочем, им удалось завести одиннадцать детей.
Претензии Людовика VIII на английский престол действительно имели под собой мало оснований, но есть причины полагать, что, если бы его жизнь продлилась, он стал бы прекрасным королем Франции. Увы, жестокая дизентерия снова сделала свое дело, и Людовик VIII умер в ноябре 1226 г., оставив сына двенадцати лет (следующего Людовика) и свою вдову Бланку Кастильскую в качестве регента. Бланка была внучкой Генриха II от его дочери Элеоноры, а следовательно, племянницей Ричарда Львиное Сердце и Джона. Она целиком посвятила себя старшему сыну и даже ревновала, когда Людовик женился на Маргарите Прованской. После свадьбы ему и Маргарите отвели этажи один над другим, и, говорят, за спальнями так строго наблюдали, что любящим супругам приходилось встречаться на лестнице между этажами, чтобы избежать бдительного ока Бланки. Впрочем, им удалось завести одиннадцать детей.