Краткая история Франции - Джон Джулиус Норвич 15 стр.

Однако им пришлось горько пожалеть об этом решении. Едва ли можно сказать, что де Моле отличился достойным поведением за прошедшие семь лет. Он признался, отказался от признания и снова признался; он проявил малодушие и не выказал качеств, присущих вождю. Однако теперь он был стариком, которому за семьдесят, и готовился к встрече с Богом: ему больше нечего было терять. И поэтому, поддерживаемый своим товарищем Жоффруа де Шарни, Великий магистр заговорил громко и ясно: «Господь свидетель, я и мой орден совершенно невиновны во всех делах, в которых нас обвиняют». Королевские маршалы немедленно свели его и де Шарни с эшафота, гонцы поспешили к Филиппу. Король больше не стал откладывать решение. В тот же день двух старых рыцарей доставили на маленький остров на Сене, где их ждали костры.

Впоследствии поползли слухи, что перед смертью де Моле предсказал, что и папа Климент, и король Филипп предстанут перед Богом еще до конца года, а затем проклял королевскую династию до тринадцатого колена. Не осталось незамеченным, что папа умер уже через месяц, а король, которому было всего сорок шесть лет, получил смертельный удар на охоте в конце ноября[35]. А оба старых рыцаря мужественно взошли на костер и достойно встретили смерть. Когда спустилась ночь, монахи расположенного неподалеку августинского монастыря пришли и собрали их кости, чтобы почитать как мощи святых и мучеников.

Истинно великий папа (такой, как, например, Григорий VII или Иннокентий III) смог бы спасти тамплиеров. Увы, Клименту V было далеко до величия. Его малодушная подчиненность Филиппу в этот самый постыдный период правления короля остается несмываемым пятном на репутации понтифика. Лишь однажды он все-таки предпочел пойти собственным путем: Филипп, который затеял дело против тамплиеров, исключительно чтобы завладеть их деньгами, вряд ли порадовался папской булле от 2 мая 1312 г., передающей все достояние ордена (за пределами королевств Кастилии, Арагона, Португалии и Майорки, по которым папа отложил решение) их братьям рыцарям-госпитальерам. Рыцари Мальтийского ордена неожиданно стали богаче, чем могли мечтать.

Тем временем рана англо-французских отношений продолжала кровоточить. В Англии в 1272 г. Эдуард I наследовал трон отца Генриха III. При росте шесть футов два дюйма [ок 1 м 88 см] он возвышался над всеми вокруг, хотя полуопущенное левое веко и шепелявость несколько портили общее впечатление. К счастью для короля Филиппа, он в основном был занят, сначала Девятым Крестовым походом, позже баронскими войнами в Англии, Шотландии и Ирландии; однако в 1293 г., когда французские моряки пострадали у британского побережья Гаскони, в отношениях наступил кризис. Филипп нагловато потребовал, чтобы Эдуард как герцог Аквитанский явился для объяснений в парижский Parlement[36].

Эдуард, разумеется, не собирался делать ничего подобного. Сначала он отправил в Париж представителей, которых сразу выслали. Затем снарядил брата Эдмунда Горбатого, графа Ланкастера (он приходился Филиппу и двоюродным братом, и тестем), чтобы он поговорил от его имени не только о проблемах в Гаскони, но и о своем новом браке. Эдуард еще страдал после смерти в 1290 г. любимой жены Элеоноры Кастильской (этот брак был одним из самых счастливых в английской истории), но заставил себя согласиться (исключительно по политическим мотивам) вступить в брак со сводной сестрой Филиппа Бланкой. В случае успеха переговоров Ланкастер должен был доставить ее в Англию. К сожалению, договориться не удалось: Филиппу пришлось с некоторым смущением признаться, что Бланка уже помолвлена с Рудольфом III Габсбургским. Эдуард в ярости снова объявил войну, а ведь прошло всего пять лет после заключения откровенно ненадежного мирного договора. В конце концов в 1299 г. серия соглашений обеспечила двойной брак: во-первых, Эдуарда с сестрой Бланки Маргаритой, во-вторых, сына Эдуарда, будущего Эдуарда II, с дочерью Филиппа Изабеллой. Первый из этих браков, безусловно, помогал сохранять мир между двумя странами, хотя вряд ли доставил много радости бедной Маргарите, которая была на сорок лет моложе своего мужа. Второй стал бедствием, поскольку привел, как мы скоро увидим, к Столетней войне.

Филипп Красивый умер в 1314 г., но последние годы его жизни были омрачены страшным скандалом в доме Капетингов. Дочь Филиппа Изабелла, королева Англии, публично обвинила трех его невесток в нарушении супружеской верности. Большинство встреч с любовниками, по ее утверждению, происходило в темной и таинственной Нельской башне, сторожевой башне старой городской стены на левом берегу реки Сены. У Филиппа было три сына, каждому из которых судьба сулила стать королем Франции. Старший сын, будущий Людовик X, был женат на Маргарите, дочери Роберта II, герцога Бургундии. Их брак оказался несчастливым: Людовик, как говорят, игнорировал супругу, потому что она была «злобная и тощая», и предпочитал играть в мяч с друзьями. Второй сын, Филипп, женился на Жанне, старшей дочери Оттона IV Бургундского. Этот союз был намного успешнее: у пары быстро появилось четверо детей, и до нас дошли страстные любовные письма Филиппа к жене. Карл, третий сын, судя по всему, отличался занудством, его семейная жизнь с сестрой Жанны Бланкой тоже стала невеселой.

История началась в 1313 г., когда королева Изабелла приехала в Париж навестить отца. Ее супружество, несомненно, протекало нелегко. Эдуард гораздо больше времени проводил со своим фаворитом Пирсом Гавестоном, чем со своей женой. В Париже, однако, оба вели себя пристойно, а Изабелла подарила вышитые кошельки своим братьям и их женам. Несколько месяцев спустя в Лондоне, на обеде по случаю возвращения королевской четы, Изабелла заметила, что кошельки, подаренные невесткам, носят два молодых рыцаря, братья Готье и Филипп дОнэ[37]. Она сразу сделала выводы и довела их до сведения отца.

Король установил за двумя мужчинами слежку, и постепенно факты вышли на свет. Выяснилось, что Готье и Филипп регулярно наслаждались встречами с Маргаритой и Бланкой в Нельской башне. Третья невестка, Жанна, как посчитали, предпочла просто присутствовать. Как бы там ни было, Филипп решил предать дело огласке и арестовал всех пятерых. Братьев дОне допросили, оба сознались и были признаны виновными. Их сначала кастрировали, потом с них содрали кожу, четвертовали и, наконец, повесили. Бланку и Маргариту допрашивали в парижском Parlement, тоже признали виновными и приговорили к пожизненному заключению. Им обрили головы и сослали в тюрьму замка Шато-Гайар. Как только муж Маргариты унаследовал трон, ее задушили, чтобы король мог жениться снова. Бланка оставалась в тюрьме восемь лет, а затем ее отправили в монастырь. Жанну тоже судили, но признали невиновной.

Были ли обвинения против трех принцесс и их любовников обоснованными? Возможно, да, однако Изабелла незадолго до того родила сына Эдуарда, а устранение всех трех ее невесток, несомненно, значительно повышало шансы мальчика занять французский престол. Собственный брак Изабеллы через несколько лет потерпел окончательную катастрофу, и, по широко распространенному мнению, она несет прямую ответственность за омерзительное убийство своего мужа Эдуарда II, совершенное после того, как в 1326 г. она со своим любовником Роджером Мортимером захватила власть в Англии. Ее не без оснований называли «французской волчицей».

5. Плененный король. 13261380

Правление династии Капетингов закончилось плачевно: три брата (плюс, для точности, младенец, которому не было и недели) находились у власти в целом только четырнадцать лет. Людовик X (известный как Сварливый, хотя несколько других королей и побольше его заслуживали такого прозвища) после смерти в 1305 г. своей матери королевы Иоанны был королем Наварры, но чуть больше восемнадцати месяцев ему было суждено занимать французский трон. Его поборники считают, что он заслуживает уважения за то, что отменил крепостное право и разрешил евреям вернуться во Францию. Однако ни то ни другое послабление не являлись настолько значительными, как может показаться на первый взгляд. Было объявлено, что каждый серв должен заплатить за свою свободу. Если человек не может или не хочет платить, то его имущество (каким бы оно ни было) подлежало изъятию в любом случае на нужды почти бесконечной войны во Фландрии. Что же касается евреев (которых изгнал отец Людовика X), им действительно разрешили возвратиться, но только на двенадцать лет, то есть на испытательный срок. В течение этого времени их обязали носить нарукавную повязку и жить в своего рода гетто. По окончании двенадцати лет евреи рисковали быть изгнанными снова.

Самое позорное пятно на репутации Людовика убийство его жены Маргариты, которая, что бы она ни замышляла в Нельской башне, конечно, не заслуживала смерти от удушения. После ее смерти прошло всего пять дней, и 19 августа 1315 г. он женился на принцессе Клеменции Венгерской[40]. Меньше чем через год Людовик скончался после изнуряющей игры в теннис[41], оставив Клеменцию беременной. Это, несомненно, являлось проблемой, потому что впервые король рода Капетингов умер, не имея наследника мужского пола. У Людовика уже была дочь Жанна. Если Клеменция родит сына, он унаследует трон; если дочь, она и Жанна будут иметь примерно равные права. Жанна была старше, но ее родила Маргарита, а после истории с Нельской башней никто не мог быть уверен от кого. Брат Людовика Филипп стал регентом, пока наконец, 15 ноября 1316 г., Клеменция не произвела на свет мальчика. Иоанн I Посмертный, к сожалению, прожил всего пять дней, до 20 ноября: самый юный король Франции с самым коротким сроком правления и единственный французский монарх, который носил титул всю свою жизнь от рождения до смерти. На троне его сменил, пусть и не без серьезного противодействия, дядя Филипп, ставший теперь Филиппом V. Таким образом возродился древний салический принцип престолонаследия, по которому женщины не могли претендовать на престол.

Нет никаких сомнений, что Филипп был самым способным из трех братьев, к тому же самым порядочным. Тогда как Людовик и Карл не проявляли снисхождения к своим заблудшим женам, Филипп твердо поддерживал Жанну Бургундскую (чья причастность к делу, по общему признанию, вызывала сомнения), пока парижский Parlement не очистил наконец ее имя, и ей позволили вернуться ко двору. Циники намекали, что он отказывался бросить Жанну, потому что не хотел лишиться Бургундии, но это маловероятно: их сохранившиеся письма говорят о куда более правдоподобной причине они пылко любили друг друга.