Именно тогда Жанна добралась до города. Ее появление вдохнуло в горожан новые силы, и 4 мая началось контрнаступление. Жанна получила ранение стрелой в шею, но отказалась покидать поле битвы до полной победы. Через день-два англичане отступали уже по всему фронту, французы их преследовали. Во время ожесточенных уличных боев в плен попали и де ла Поль, и Талбот. Жанна, которую теперь обе стороны почитали непобедимой, встретила Карла в Туре и убедила его больше не откладывать коронацию в Реймсе. Церемония состоялась при ее присутствии 17 июля 1429 г. Работа была сделана, «голоса» молчали, ее миссия завершилась и девушка очень хотела вернуться в свою деревню. Если бы ей позволили так поступить, это спасло бы ее жизнь, но люди просили остаться, и она, на свою беду, подчинилась воле народа. Теперь она сподвигла Карла выступать на Париж. В сентябре он решился, но попытка взять город не удалась, а Жанну снова ранили, на этот раз в бедро.
Еще не все было потеряно: англичане по-прежнему отступали, уже ушли из долины Луары, большей части Иль-де-Франс и практически всей Шампани. Согласованное наступление французов в Пикардию могло бы отбросить врага обратно в Кале. Но шанс был упущен. Французский командующий Жорж де Ла Тремойль, который просто ненавидел Жанну, сам решил распустить армию, предоставив Бедфорду возможность перегруппироваться, восстановиться и привести своего юного соверена во Францию для коронации. Генрих, уже девятилетний, прибыл в Кале в апреле 1430 г. в сопровождении кардинала Бофорта и войска в 10 000 человек, но повсюду царил такой хаос, что ему пришлось оставаться на месте еще три месяца. Только в конце июля можно было тронуться в путь, да и то лишь до Руана. Мальчика поселили в замке. Он еще был там, когда пять месяцев спустя туда доставили Жанну, в цепях. Девушку взяли в плен 23 мая во время попытки освободить Компьен, который осадили бургиньоны, но за прошедшее с тех пор время она побывала в нескольких тюрьмах, пока захвативший ее Жан де Люксембург торговался о цене с Филиппом Бургундским и герцогом Бедфордом. В итоге Жанну передали в руки англичан за 10 000 франков. Встречались ли они с Генрихом? Конечно, могли бы, но Ричард де Бошан, граф Уорик (страж и наставник короля, он также являлся комендантом замка), содержал ее под круглосуточным надзором пяти английских солдат. Такой человек вряд ли, мягко выражаясь, позволил бы своему малолетнему гостю общаться с женщиной, которую считал порочной ведьмой, «поборницей и порождением Сатаны».
21 февраля 1431 г. Жанну начали допрашивать. Через пять недель, 27 марта, она предстала перед судом, на котором ей не разрешили иметь ни защитника, ни духовника. А в среду 30 мая Жанну отлучили от церкви, обвинили в ереси и сожгли на костре на рыночной площади Руана погребальный костер был приготовлен задолго до вынесения приговора. Пепел Жанны бросили в Сену. Ей было всего девятнадцать лет, но она добилась цели освободила Орлеан, увидела, что дофина короновали так же, как его предшественников, в кафедральном соборе Реймса. С первого момента ее появления удача отвернулась от англичан. Навсегда. Правда, десятилетний Генрих VI в конце концов добрался до Парижа, где 26 сентября его, единственного из всех английских монархов, короновали в соборе Парижской Богоматери. Церемонию проводил кардинал Бофорт по английскому чину, но если герцог Бедфорд надеялся поразить французов этой церемонией, то он просчитался. В собор пришло мало людей, последующий банкет не удался, амнистию не объявили, бедным не раздавали милостыни. Через два дня после Рождества король почти тайком покинул Париж, чтобы вернуться в Англию.
Теперь мало кто по обе стороны Ла-Манша стремился к войне. Набожного юного короля сильно печалила вражда между братьями-христианами. Бедфорд, зная, что дело безнадежно, хотел положить конец военным действиям и встретил большую поддержку в парламенте, который выступил с соответствующей петицией. Бургундия тоже устала от войны. Только герцог Хамфри Глостерский, другой брат Генриха V, продолжал активно выступать за продолжение борьбы, противодействуя всем попыткам организовать переговоры. Наконец, в 1435 г. Филипп Бургундский потерял терпение и по собственной инициативе созвал мирную конференцию в Аррасе.
Англичане, на чью делегацию оказывал сильное давление герцог Хамфри, отказались отрекаться от французской короны и в итоге все вместе удалились с переговоров. Практически сразу им пришлось пожалеть о своем уходе. Неделей позже, 21 сентября, они с ужасом узнали, что Франция и Бургундия договорились о примирении. Король Карл согласился принести публичные извинения за убийство Иоанна Бесстрашного и выдать причастных к преступлению, а присутствовавшие кардиналы официально освободили Филиппа от присяги на верность английскому королю. Юный Генрих заплакал, узнав об этом событии. Хамфри и его сторонники получили волну поддержки, поскольку лондонцы, возмутившись предательством бургиньонов, стали грабить и жечь дома фламандских купцов.
Англичане, на чью делегацию оказывал сильное давление герцог Хамфри, отказались отрекаться от французской короны и в итоге все вместе удалились с переговоров. Практически сразу им пришлось пожалеть о своем уходе. Неделей позже, 21 сентября, они с ужасом узнали, что Франция и Бургундия договорились о примирении. Король Карл согласился принести публичные извинения за убийство Иоанна Бесстрашного и выдать причастных к преступлению, а присутствовавшие кардиналы официально освободили Филиппа от присяги на верность английскому королю. Юный Генрих заплакал, узнав об этом событии. Хамфри и его сторонники получили волну поддержки, поскольку лондонцы, возмутившись предательством бургиньонов, стали грабить и жечь дома фламандских купцов.
Бедфорд, наверное, тоже пролил бы слезу, глядя, как идет прахом дело его жизни, но за неделю до франко-бургундского мира, 14 сентября 1435 г., он умер в Руане и был похоронен в городском кафедральном соборе. Ему было сорок шесть лет. Он служил отцу, старшему брату и племяннику с непоколебимой преданностью, никогда (в отличие от брата Хамфри) не ставя собственные интересы выше долга. Если его жизнь и закончилась ничем, то не он стал тому причиной. Мудрости и бескорыстия Бедфорда будет очень не хватать Англии в последующие годы.
В 1436 г. король Карл VII торжественно вступил в Париж. Нормандию вернули в 1450 г., Гиень в 1453-м. Англичане удерживали только Кале. Столетняя война обошлась недешево.
7. Всемогущий паук. 14531483
Из всех удовольствий он предпочитал охоту с собаками и соколами, и ничто не радовало его больше, чем собаки. Женщинами он вообще не интересовался, когда я был при нем, потому что незадолго до моего приезда у него умер сын. Он сильно горевал и в моем присутствии дал Господу обет, что не прикоснется ни к одной женщине, кроме королевы, своей жены[56]. Хотя он и должен был бы так поступать согласно законам супружества, все равно это уважаемый подвиг стойко следовать своему намерению, если принять во внимание, что в его власти были многие, а королева, пусть и хорошая женщина, не относилась к числу тех, в ком мужчины находят большое удовольствие
Филипп де КомминКогда война перестала мешать, Франция расцвела. К 1440 г., а возможно, и несколько раньше, король Карл VII стал самым влиятельным правителем в Европе. «Он король королей, писал дож Венеции, без него невозможно ничего решить». Ему к тому же повезло иметь при дворе одного из самых выдающихся деловых людей всех времен. Жак Кёр примерно в 1430 г. отправился в Левант и обосновался в Дамаске. За несколько лет он упрочил положение Франции на Среднем Востоке до такой степени, что она стала серьезным конкурентом великим торговым республикам Италии. В 1436 г. Карл призвал его обратно в Париж и назначил главой Монетного двора, затем, в 1448 г., Кёр отправился в Рим в качестве королевского посла к папе Николаю V и примерно с этого времени регулярно выделял своему господину денежные ссуды, на которые Карл при необходимости предпринимал военные действия. На тот момент Жак Кёр был самым богатым частным лицом в истории Франции: имел, судя по всему, больше кораблей, чем сам король, дал работу трем сотням управленцев и открыл торговые дома по всей Западной Европе. Его особняк в Бурже остается одним из прекраснейших светских памятников позднего Средневековья. Он подарил кафедральному собору города изысканный алтарь, а его сын Жан стал в нем архиепископом.
Но все это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. В феврале 1450 г. поразительно красивая любовница короля Агнесса Сорель (известная как la Dame de Beauté «Дама красоты», она стала первой официально признанной фавориткой короля в истории) таинственно умерла в двадцать восемь лет. Одна из придворных дам, много задолжавшая Жаку Кёру, официально обвинила его в отравлении Агнессы. Против него не было никаких доказательств, но в июле 1451 г. Карл поддался возрастающему давлению и отдал приказ арестовать Кёра и конфисковать его имущество. Посыпались обвинения: он платил французским золотом неверным, похищал гребцов для своих галер, отослал обратно раба-христианина, который искал убежища на одном из его кораблей, мошенничал в Лангедоке. Все знали, что он невиновен, но это не имело значения: почти два года его держали в пяти разных тюрьмах, потом заставили публично покаяться и выплатить королю огромные дополнительные деньги, остальную собственность изъяли и сослали его на неопределенный срок. В 1445 г. Кёру удалось попасть в Рим, где хорошо относившийся к нему папа Николай тепло принял несчастного. После смерти Николая в 1455 г. преемник понтифика Каликст III поставил Кёра во главе флота из шестнадцати кораблей, которые он отправил к острову Родос, страдавшему от одной из периодических осад мамлюкского султана Египта. В дороге Кёр заболел и умер вскоре после приезда на Родос.
Испытывал ли Карл угрызения совести за судьбу Жака Кёра? Скорее всего, да, но в последние два года его жизни он имел две более мучительные проблемы, олицетворением которых были герцог Бургундский и собственный его сын Людовик, дофин. Герцоги Бургундии, формально вассалы французского короля, стали, подобно Кёру, слишком богатыми и могущественными, но, поскольку де-факто они практически являлись королями, справиться с ними было куда сложнее. Кроме Бургундии, которую Филипп Смелый получил в качестве апанажа от своего отца Иоанна Доброго, они через брачный союз приобрели Фландрию и теперь контролировали все Нидерланды до самого устья Соммы. Их герцогство простиралось от Северного моря до Юры, предгорья Альп. Они уже давно прекратили приносить феодальную присягу королю Франции более того, они зашли так далеко, что сами вступили в союз с англичанами во время Столетней войны. (Именно они, а не англичане были инициаторами захвата и сожжения Жанны дАрк.) Их двор в Дижоне не уступал в изысканности двору Парижа, их архитектура была превосходной, их скульптура (вдохновленная поразительным гением Клауса Слютера) даже лучше. Еще в 1429 г. герцог Филипп Добрый учредил орден Золотого руна, который стал, наверное, самой высокой и желанной наградой во всей Европе.