Военная операция началась довольно многообещающе. В сентябре 1494 г. Карл без инцидентов преодолел Альпы через перевал Монженевр с кузеном герцогом Орлеанским и армией примерно в 25 000 человек кавалерией из высшей знати и дворянства Франции, швейцарскими алебардщиками и германскими пикинерами, гасконскими лучниками и скорострельной легкой артиллерией. Тяжелые орудия отдельно отправили по морю в Геную. Милан, управляемый блистательным и всемогущим Лодовико Сфорца, встретил его с распростертыми объятиями. Так же поступили Лукка и Пиза. Во Флоренции доминиканский проповедник Джироламо Савонарола приветствовал Карла как освободителя. 31 декабря Рим открыл ворота, а напуганный папа Александр укрылся в замке Сант-Анджело, прежде чем угрюмо договариваться с французским королем. Наконец 22 февраля 1495 г. Карл вошел в Неаполь. Жители города, которые всегда воспринимали конкурирующую Арагонскую династию только как иноземных угнетателей, бурно аплодировали. Арагонский король Альфонс II бежал на Сицилию, и 12 мая Карла короновали, уже во второй раз.
Однако ему не удалось надолго задержаться в своем новом королевстве. Вскоре его успех неизбежно начал сходить на нет. Неаполитанцы, как ни радовались избавлению от испанцев, быстро обнаружили, что один иностранный оккупант ничуть не лучше другого. Напряжение нарастало и среди населения небольших городов: по непонятной для них причине им приходилось содержать вечно недовольные, а нередко и безнравственные французские войска. За пределами Неаполитанского королевства люди тоже начали тревожиться. Даже главы тех государств, итальянских и иностранных, которые прежде благожелательно наблюдали за продвижением Карла, теперь спрашивали себя, а как далеко намеревается зайти молодой завоеватель. Фердинанд и Изабелла Испанские решили послать флот на Сицилию. Император Священной Римской империи Максимилиан, опасаясь, что успехи Карла могут привести его к желанию в свою очередь заявить права на императорскую корону, тоже принял меры. Папа Александр, никогда не радовавшийся Карлу, нервничал все больше. Даже Лодовико Сфорца Миланский к этому времени заволновался, как и все остальные. Его выводило из себя постоянное присутствие в близлежащем местечке Асти кузена Карла герцога Орлеанского Людовика его права на Милан через бабушку, герцогиню Валентину Висконти, были не менее сильными, чем права Карла на Неаполь, и Сфорца это знал. В результате сформировался союз, известный как Священная лига, якобы мирного характера, но фактически имевший единственную цель выпроводить короля Карла с итальянской земли.
Однако ему не удалось надолго задержаться в своем новом королевстве. Вскоре его успех неизбежно начал сходить на нет. Неаполитанцы, как ни радовались избавлению от испанцев, быстро обнаружили, что один иностранный оккупант ничуть не лучше другого. Напряжение нарастало и среди населения небольших городов: по непонятной для них причине им приходилось содержать вечно недовольные, а нередко и безнравственные французские войска. За пределами Неаполитанского королевства люди тоже начали тревожиться. Даже главы тех государств, итальянских и иностранных, которые прежде благожелательно наблюдали за продвижением Карла, теперь спрашивали себя, а как далеко намеревается зайти молодой завоеватель. Фердинанд и Изабелла Испанские решили послать флот на Сицилию. Император Священной Римской империи Максимилиан, опасаясь, что успехи Карла могут привести его к желанию в свою очередь заявить права на императорскую корону, тоже принял меры. Папа Александр, никогда не радовавшийся Карлу, нервничал все больше. Даже Лодовико Сфорца Миланский к этому времени заволновался, как и все остальные. Его выводило из себя постоянное присутствие в близлежащем местечке Асти кузена Карла герцога Орлеанского Людовика его права на Милан через бабушку, герцогиню Валентину Висконти, были не менее сильными, чем права Карла на Неаполь, и Сфорца это знал. В результате сформировался союз, известный как Священная лига, якобы мирного характера, но фактически имевший единственную цель выпроводить короля Карла с итальянской земли.
Когда новость о создании Лиги сообщили Карлу в Неаполе, он пришел в ярость, однако верно оценил опасность сложившейся ситуации. Всего через неделю после коронации он покинул свое новое королевство навсегда и направился домой. Сначала он поднимался по западному побережью полуострова до Специи, затем свернул прямо на горную дорогу, которая привела его через северную гряду Апеннин вниз в Ломбардию. Даже в разгар лета задача тащить тяжелые пушки через высокогорный перевал, должно быть, стала кошмаром. Подниматься было нелегко, а спускаться совсем тяжко. Иной раз требовалась сотня связанных парами, уже обессиленных людей, чтобы не дать одной тяжелой пушке свалиться в пропасть а то и утянуть всех за собой. В конце концов, 5 июля, король смог увидеть сверху небольшой городок Форново в 20 милях [ок. 32 км] юго-западнее Пармы и стоящих за городом 30 000 солдат Лиги под командованием маркиза Мантуи Франческо Гонзага.
Армия Гонзага имела все мыслимые преимущества. Она численно превышала французскую в три-четыре раза; люди были накормлены и полны сил; они располагали временем выбрать позицию и подготовиться к предстоящей схватке. Французы, измученные и голодные, сражаться не хотели но пришлось, и они пошли в бой. Сам король отважно бился наравне с другими. Последовавшая битва стала самой кровавой в Италии за последние двести лет. Когда она закончилась, и на поле осталось множество тел, было сложно установить, кто же победил. Гонзага выразил свое мнение, построив chiesetta di vittoria (маленькую церковь в ознаменование победы) с запрестольным образом работы Мантеньи, однако далеко не все согласились с ним. Французы, по общему признанию, лишились обоза, но их потери не шли ни в какое сравнение с потерями итальянцев, которые к тому же не смогли остановить продвижение французской армии это подтвердилось, когда Карл с войсками тем же вечером продолжил марш и всего через несколько дней достиг Асти.
Однако там его ожидали неприятные известия. Морская операция французов против Генуи провалилась, а значительная часть флота оказалась захвачена противником. Людовика Орлеанского в Новаре осадила миланская армия, и было похоже, что долго он не продержится. Сын короля Альфонсо, Феррантино, высадился в Калабрии, где при поддержке испанских войск из Сицилии быстро продвигался к Неаполю. 7 июля 1495 г. он взял город. Неожиданно все французские успехи последнего года будто испарились. В октябре Карлу удалось заключить с Сфорца соглашение, которое положило конец деятельности Лиги. Через пару недель король Франции повел свою армию через Альпы домой, оставив орлеанцев сохранять французское присутствие, как уж получится.
Удивительно, но итальянскому походу Карла суждено было оказать исключительно продолжительный эффект в Северной Европе. Когда в ноябре 1495 г. в Лионе солдатам выплатили обещанные деньги, они разошлись по континенту, рассказывая о теплой, солнечной земле, где люди ведут жизнь куда более красивую, чем в пасмурном, прохладном климате севера, при этом они слишком разобщены, чтобы защитить себя от решительного захватчика. Поскольку эта весть распространялась, а живописцы, скульпторы, мастера лепнины и резчики по дереву, которых привез с собой Карл, начали превращать старый замок в Амбуазе в ренессансный дворец, Италия в глазах северных соседей стала еще более желанной, представляя вызов, который они не замедлили принять в ближайшие годы.
Удивительно, но итальянскому походу Карла суждено было оказать исключительно продолжительный эффект в Северной Европе. Когда в ноябре 1495 г. в Лионе солдатам выплатили обещанные деньги, они разошлись по континенту, рассказывая о теплой, солнечной земле, где люди ведут жизнь куда более красивую, чем в пасмурном, прохладном климате севера, при этом они слишком разобщены, чтобы защитить себя от решительного захватчика. Поскольку эта весть распространялась, а живописцы, скульпторы, мастера лепнины и резчики по дереву, которых привез с собой Карл, начали превращать старый замок в Амбуазе в ренессансный дворец, Италия в глазах северных соседей стала еще более желанной, представляя вызов, который они не замедлили принять в ближайшие годы.
Расформированные наемники несли с собой и кое-что другое значительно более убийственное, чем грезы о завоевании. Три корабля Колумба, в 1493 г. вернувшиеся в Испанию из Карибского бассейна, привезли с собой первые случаи заболевания сифилисом в Старом Свете. К моменту появления Карла испанские солдаты, присланные Фердинандом и Изабеллой, уже распространили болезнь по Неаполю. Через три месяца dolce far niente (сладостной праздности) люди Карла, должно быть, тоже заразились, и все говорит за то, что именно они перенесли болезнь через Альпы дальше на север. В 1497 г. случаи заболеваний сифилисом отмечались даже в Абердине. В том же году Васко да Гама добрался до Индии, где болезнь фиксировалась в 1498 г.; а семь лет спустя она была обнаружена уже в Кантоне.
Но как бы стремительно ни распространялась morbo gallico («французская болезнь», как назвали сифилис итальянцы), Карла VIII смерть настигла еще быстрее. В Амбуазе накануне Вербного воскресенья 1498 г., направляясь посмотреть jeu de paume ранний вариант тенниса, в который играли во рву замка, король ударился головой о низкую притолоку двери. Карл прошел, посмотрел игру до конца, а возвращаясь в свои покои, именно в том месте, где ударился, упал навзничь. Несмотря на то что это была самая грязная и запущенная часть замка (место, как брезгливо писал де Коммин, «где все справляли нужду»), его спутники по какой-то причине не решились переносить короля в его покои. Там на жесткой соломенной подстилке он пролежал девять часов и вскоре после полуночи скончался. Ему было двадцать восемь лет.
Все четверо детей Карла умерли раньше отца, поэтому трон перешел к его дяде (по отцу) и недавнему товарищу по оружию Людовику Орлеанскому, который теперь стал королем Людовиком XII. Отец Людовика Карл[65] являлся крупнейшим поэтом своего времени, Людовик, увы, нет. Он давно был влюблен в королеву Анну Бретонскую и теперь, когда она стала вдовой, страстно желал на ней жениться. К сожалению, он уже состоял в браке с Жанной, дочерью Людовика, о которой говорили, что она «худая, рахитичная и горбатая», а также бесплодная. Но в дело вмешался сын папы римского Чезаре Борджиа[66] и (в обмен на щедрое предложение денег и земель) переговорил с отцом. Было заявлено (с определенными подтверждениями), что жениха принудил к этому браку отец невесты[67], и Людовик добился развода. Анна полюбила своего второго мужа, как она любила первого, и Бретань осталась французской. Что касается Жанны, то она удалилась в Бурж, где основала религиозный орден созерцательных монахинь-аннунциаток, посвященный празднику Благовещения, а в 1950 г. ее надлежащим образом причислили к лику святых.
Для правителей Италии, которые много раз сталкивались с Людовиком за последние годы, его восшествие на французский престол могло означать только одно новое вторжение французов на полуостров, на этот раз не только с анжуйскими претензиями на Неаполь, но и с орлеанскими на Милан. Они ничуть не удивились, узнав, что на коронации новый король подчеркнуто принял титул герцога Миланского. Превосходство французской армии прошло испытание при Форново, а армия, которую, как говорили, теперь собирал Людовик, была намного больше числом, лучше оснащена и более разумно организована, чем предыдущая. Наверное, папа Александр возражал, но Людовику легко удалось от него откупиться, предложив Чезаре Борджиа, которому наскучило быть кардиналом и который решил покинуть духовную карьеру ради приключений военной жизни, богатое герцогство Валанс (часть Дофине) и брачный союз с Шарлоттой дАльбре, сестрой короля Наварры.