Хорошо. Дамочка пожала плечами, а я, развернувшись, поправив подол пиджака, расправив спину, уверенной походкой зашагал к лифту. А вам, за молчание, отдельная премия. Добавил, за секунду до того, когда створки кабинки лифта столкнулись друг с другом.
***
Как только всё закончилось, я со спокойной совестью вернулся домой.
И нажрался. Бухал неделю. Бухал и рыдал. Бесился. Потому что завидовал.
Что не моя она. И малыш её тоже не мой. Завидовал тому уроду, что заделал ей ребёнка. Потому что это Я хотел быть тем уродом.
Я!!! Сука
Прошел месяц.
Два.
Я уехал в Москву на несколько недель, чтобы избавиться от кошмарных воспоминаний, связанных с тем, что я пережил во время родов и с самой Лилией.
Нравилась она мне?
Я пришел к выводу Что да! Очень.
Но те насекомые, что осмелились плюнуть в лицо Большаковым, заслуживают пожизненного презрения. И это ещё в лучшем случае. Если не расчленения. Большаковы никогда не прощают насмешек. Иначе, мы не лидеры по жизни, а подвальные тараканы.
Забыть её хотел. Вон из сердца и башки выдрать. Вытравить. Выжечь! Растоптать проклятую опухоль! Которой до одури заболел.
До сегодняшнего дня, когда видел девчонку в филиале, я её просто игнорировал. Да. Лучше игнор. Если хочешь забыть человека просто игнорь. Представь, что нет его. Сдох. Делов-то!
Я держался из последних сил, а ведь мне хотелось ляпнуть что-нибудь обидное, мол: «Что подарить вам с электриком на крестины?» Или: «Чё, срубила бабла, подлая блядь! Не проведёшь меня. Дура набитая».
Сто процентов от него залетела, подстилка офисная. Этот мудак меня нах*й не переваривает, впрочем, как и остальные особи офисного планктона. Вон как мудила на Демидову пялился! Слюни пускал. Потом они с ним на пару решили дельце провернуть, дабы я нос не задирал. Озолотиться на чужих карманах. Конечно же я уволил пидора и глазом не моргнул. Скатертью дорожка!
Да ненавидел девчонку, но и одновременно хотел, чтобы моей была. Но теперь не приму. С чужим ребенком. Не полюблю. Другую девку найду. Эко попробую. Прогнозы врачей вроде хорошие.
А тест на отцовство из принципа делать не буду. Достало всё. На хер мне надо! Раз за разом убеждаться, признавать себя калечным инвалидом, и смотреть на эти сраные бумажки с приговором.
Это как регулярно получать удары ножом в душу! По «Эго», по самооценке.
Снова и снова Снова и снова
Лишняя боль. Как пожизненное клеймо.
Как напоминание о твоей ущербности. И о том, что ничего, сука, не меняется. Что бы ты только не делал, по каким монахам не шатался, какую целебную ослиную мочу не жрал, с целью побороть бесплодие бесполезно!
Нет! Никаких ДНК-тестов. Пусть катится куда подальше, очередная лживая тварь. Помог ей, чем мог. По доброте, млять, душевной.
На этом всё. Дальше сама.
Распрощались.
Разошлись.
Как в море корабли.
***
В конце концов, моя жизнь вернулась в привычное русло. Я снова начал гулять по тёлкам. Еб*ться со всеми подряд, отрываться на полную катушку! Чтобы забыться. Чтобы заглушить горе выпивкой и грязным трахом. Но чем больше брал, тем больше хотелось. И тем больше бесился, что не мог насытится, не мог притупить грёбанную боль. Не мог найти той идиотской таблетки, которая сделала бы меня счастливым.
Разве что глоточек змеиного яду.
А когда вернулся в Омск, через несколько дней после командировки, поздний звонок от охранника меня неприятно удивил. Я хотел немного расслабиться, закинуться вискарём и, уединившись в джакузи, врубив на плазме порнуху, подрочить в ванной, потому что от шлюх уже тошнило, как вдруг, видеокамеры у центральных ворот моих владений показали мне, «забавную», на хрен, картинку!
Кирилл Львович, вы это видите? Что делать? захрипела рация, оставленная на журнальном столике. Начальник охраны среагировал молниеносно.
Клацнув мышкой на мониторе рабочего ПК, я увеличил картинку. И, в мгновение ока, одеревенел от ступора. Даже глаза хорошенько протёр кулаками. Мало ли, показалось?
Надо же.
Вот так сюрприз!
Давно не виделись, Лилия! Ну, и какого хрена ты, будто одержимая дьяволом, бросаешься на мои ворота? Боже! Что за х*ета на ночь глядя? Пора завязывать с бухлом.
Надо же.
Вот так сюрприз!
Давно не виделись, Лилия! Ну, и какого хрена ты, будто одержимая дьяволом, бросаешься на мои ворота? Боже! Что за х*ета на ночь глядя? Пора завязывать с бухлом.
Босс, грозно повторил Федор, Приструнить идиотку, или как?
Нет! Узнай, чего она хочет. И впусти.
Дамочка не в себе. Явно же. Вы на её внешний вид посмотрите, на одежду, на волосы. Вы её знаете? Как будто с психушки сбежала.
Знаю. Заткнись и впусти. Рыкнул, приглушив свой рык глотком ядрёного «Дениелса».
***
Ты! Ублюдок! Набросилась на меня дикой кошкой прямо на лестнице моего дома! Твою ж мать! Ещё чуть-чуть, и глаза бы выцарапала. Реакция была молниеносной. Я просто защищался. Выкрутил ей руки за спину и бесцеремонно прижал лицом к стене. Отдай моего ребёнка! Отдааай, сволочь! Я ничего не понял. Хотя нет, понял, что Лилия, похоже, в конец обдолбалась.
Она выглядела так, будто её постирали в стиральной машинке.
Бледная, с опухшими красными глазами, взъерошенными волосами.
Не та миловидная красотка, которую я когда-то знал и имел в её узенькую дырочку.
Девчонка снова попыталась меня ударить, но я её опередил. Слегка шлёпнул по лицу, чтобы вернуть из мира кайфа обратно в суровый мир реальности.
Демидова взвизгнула от хлёсткой пощёчины, скривилась и немного угомонилась.
А затем, вцепившись руками в воротник моего халата, агрессивно зашипела:
Я знаю, что это ты сделал! ТВАРЬ! Это ТЫ УКРАЛ моего малыша.
Глава 13
Тужься, девочка! Давай, тужься!
Закричала! Застонала! До привкуса крови во рту! До острой рези в глазах и рваной боли в мышцах, в области таза.
Ну же! Ещё немного, милая! Расслабляться нельзя!
Сжав кулаки, не обращая внимание на кошмарную боль, со всей силы напрягла пресс. Пот ручьями струился по вискам, капал на больничную сорочку. Белую, в синий горох. Но я не сдавалась. Особенно, после того, что мне удалось пережить. Особенно, после того, как Большаков харкнул медикам в лицо, что он, мол, не муж мне, а просто начальник.
Это меня выбесило. Но и одновременно придало новых сил.
Адреналин закипел в венах, а злость притупила боль.
Тужилась и думала, о НЁМ думала, о том, что отвернулся от меня, не стеснялся хамить и грубить. Обманул, осеменил, вышвырнул как ненужную дребедень!
Только злость и ненависть, вопреки всему, помогла справиться с муками во время потуг.
Вооот! Уже видно головку! Хорошо! Молодец! Глубокий вдооох и На выдохе тужься!
Поморщившись, зашипев от выкручивающих на износ ощущений, я снова потужилась. Ещё раз. Ещё. И ещё пару раз.
Господи! Прошу! Спаси и сохрани!
Когда уже эта проклятая боль закончится! Божееее!
Два дня! Как будто прошло два дня с того самого момента, как меня экстренно доставили в родильный зал. И вот я здесь! Понятия не имею, что мне делать, к чему готовиться! И как вообще правильно себя вести! На курсы по подготовке к родам я не ходила, а из слов Катерины, ей, например, они вообще не понадобились. Ибо, столкнувшись с реальной практикой, советы могут отправиться куда подальше.
Лицо акушерки в моих глазах раскололось на две части. В голове завертелся торнадо. Воздух, что врывался в ноздри и проникал в лёгкие, будто наполнился не кислородом, а ртутными парами. Я начала чувствовать невесомость и покалывание в пальцах, как следствие предвестника грядущего обморока. Но, буквально за минуту до того, как окончательно раствориться в небытие, я, наконец, услышала звонкий и голосистый плач младенца.
Что-то тёпленькое и крошечное коснулось груди.
Мамочки!
Неужели Свершилось?
Я ничего не видела, кроме размытых силуэтов, лишь слышала жалобный ор ребёнка, какую-то невнятную болтовню акушерок, и чувствовала приятное тепло на своей груди.
Крик малыша нарастал с каждой секундной.
До дрожи! До слез в глазах! До непроизвольной улыбки на обезвоженных губах!
Проморгавшись, я наконец, поняла! Увидела! Заметила! Почувствовала родную энергетику, исходящую от маленького, крикливого комочка, слегка сморщенного, бледно-синего человечка, лежавшего где-то в области солнечного сплетения и жалобно ворчащего.
Боже, милый. Неужели
Невероятно! Быть не может!
Это чудо!
Самое настоящее, неземное, удивительное чудо!
Он родился.
Мой мальчик!
Мой сыночек!
Только что появился на свет.
***
Мальчик! Поздравляю, мамочка!
Посмотрела на него, такого крошечного, такого беспомощного, и разрыдалась. В голос. Сквозь водопад слёз, что бурными реками неслись по бледным щекам.
***
Мальчик! Поздравляю, мамочка!
Посмотрела на него, такого крошечного, такого беспомощного, и разрыдалась. В голос. Сквозь водопад слёз, что бурными реками неслись по бледным щекам.
Казалось бы, услышав мой вопль, малютка даже немного успокоился.
Прикоснулась к нему дрожащими пальцами. Первое прикосновение Невидимые взору разряды прошли через пальцы, заставляя вздрогнуть нас обоих.
Первая встреча.
И наше знакомство.
Без слёз и улыбки не обошлось.
Первое впечатление и я будто увидела точную копию Кирилла. Об этом ещё конечно же рано судить. Но таким была моя первая импрессия, стоило только взглянуть в миниатюрное личико только что появившегося на свет дитя. Надеюсь, это всего лишь мираж. Надеюсь, малыш будет и останется лишь моим. Во всех отношениях. Как в характере, так и во внешности.
Не прошло и пяти минут, акушерка тут же забрала у меня малыша.
Нееет! с рыком в охрипшем горле, Куда вы его несёте?
Я вся подорвалась, практически вскочила с кушетки, глядя на то, как отбирают МОЁ. Оценив ярое беспокойство в моём поведении, медсестричка предостерегающе хмыкнула:
Не волнуйтесь. Измерим рост, вес. Педиатру покажем. Не переживайте вы так, мамочка. Не съедим! Всё будет хорошо. А вы не вставайте. Вам нельзя пока.
Фух!
Выдохнув, я расслабилась, схватившись за сердце. Ощущение было таким, что от меня только что отодрали кусок тела. Нет! Не тела! А кусок души! Хотя, врачи ведь даже не пытались вынести моё чадо за пределы родильного зала. Взвешивали и пеленали прямо на моих глазах. Тут же. В родильном зале.
В тот миг я, наконец, от слова «в полной мере», осознала, что значит понятие «материнский инстинкт».
***
Примерно через два часа нас перевели в палату. Сказать, что я вымоталась как ломовая лошадь значит ничего не сказать! Засыпала прямо на ходу. Уставшая, но до чёртиков счастливая.