Так бы и съела! хохотала, надувая щёки, кривляясь в ответ смеющемуся сынишке, А кто у нас тут такой сладенький и вкусненький мальчик? А? Денисочка?
Малыш продолжал веселиться, благодаря чему, моё сердце ёкало от радости.
Не налюбуюсь! Он моё единственное средство от печали и невзгод.
Мой сыночек Моя единственная ценность и богатство в этом мире.
Увлечённые играми, мы двигались в сторону нашего подъезда.
Как обычно, некоторые фонари во дворе не работали.
Темень. Подозрительная тишина. И пустота. На улице ни души.
А в груди вдруг стало очень холодно и, до тупого, покалывающего жжения, крайне тревожно.
Не зря.
Не зря интуиция устроила внутренний бунт. А предостерегающий голос внутри меня настойчиво шептал, что лучше сегодня остаться дома. Как-нибудь иначе перетерпеть капризы ребёнка.
Но кто бы мог подумать, что возле жилого дома, вблизи детской площадки, нас постигнет страшная опасность?
О, Господи!
Я ничего не успела понять. Мир вдруг резко опрокинулся вверх тормашками. Я услышала лишь глухой хлопок, за которым последовала чудовищная боль.
Меня опрокинуло в темноту. Я будто бы катилась кубарем по крутому склону, сдирая кожу до рваных ран и острой, невыносимой рези в голове. И слышала разрывающий, убивающий душу крик.
Плач своего маленького, беззащитного сына
А после утонула в ледяной, кромешной бездне.
Так и не успев что-либо понять. И предпринять.
***
Открой глаза. Приди в себя!
Лиля!
Немедленно!
Отчаянно вопил мой ангел-хранитель
Ну же!
Кое-как я поднялась с асфальта, придерживая рукой, пульсирующий адским жжением лоб. Убрала дрожащую ладонь с головы, посмотрела на неё кровь.
Божеее! Мамочка милая!
Меня словно утопили в кипятке.
На смерть
Когда зрение более-менее восстановилось, я громко закричала, зажав рот ладонями. Потому что увидела коляску варварски опрокинутую на асфальте.
Задыхаясь, обливаясь горькими слезами, опрометью бросилась к люльке пусто.
Дениска! Дениииис! в панике хватала ртом воздух, металась из одной стороны в другую, не веря в то, что вижу.
Его нет.
Моего мальчика.
Нет! Нет! Нет!
Господи!!!
За что
***
На крики тут же сбежались воркующие соседи. Кристина Петровна, управляющая нашего дома, быстро вызвала полицию, а баба Анжела насильно пихала в меня валерианку.
Малыш, мой малыш! Его украли. Укралиии твердила я одно и тоже, одно и тоже, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватив колени руками.
Шок. И боль.
Вот что я чувствовала сейчас.
Кто-то хотел приложить лёд к моему лбу, но я зашипела, отмахнувшись, не подпуская к себе никого, кроме следователей.
С ней бесполезно сейчас разговаривать. Потерпевшая находится в шоковом состоянии. Свидетели есть?
Да нет вроде. Никто ничего не видел. Выкрикнул некто из толпы.
Темно. Как на зло фонари до сих пор не починили.
А я давно говорила, что докатимся до такого, что воровать и убивать прямо у наших окон простых невинных людей будут!
Шум и гам поднялся на весь район.
Голова ужасно раскалывалась. Как будто по ней без конца гатили молотками.
Девушка, Лилия! следователь пытался до меня докричаться, У вас есть враги, недруги? Вы кого-то подозреваете?
Меня резко подбросило.
Конечно! Как же я раньше не догадалась?
Большаков
Вот он мразь! Вот ублюдок!
Неужели узнал? Узнал и решил по-скотски выкрасть моего дитя! Треснув меня по голове булыжником.
Большаков. Это сделал Кирилл Большаков! вскочила на ноги, часто-часто задышала.
Хм, а вы уверены? Зачем миллионеру, уважаемому человеку нашей страны воровать чужих младенцев? Эмм ну скажем так, у обычных простолюдинок? Мерзкий оскал расплылся на немолодом лице рыжеволосого мужчины. Полноватого, неприятного ни во внешности, ни в манере общения.
Он совсем обозрел? Такое говорить!
Ну понятное дело, псина то прикормленная.
Отвезите меня к нему. Немедленно!
Девушка, успокойтесь, давайте лучше скорую вызовем. Вы сейчас не в себе, вас по голове треснули. Вот и бредите.
Да пошёл ты! Член в погонах! С яростью отпихнув от себя продажного недоноска, я бросилась прочь из двора, в сторону дороги.
Истеричка ненормальная! выругался в спину, Вызывайте неотложку. Психопатка, походу, с белой горячкой. Ребёнка где-то по пьяни потеряла, а нам думай, да гадай! Лишить бы таких идиоток пожизненно родительских прав!
Лучше стерилизовать, блядин безнравственных! огрызнулась эхом вдалеке Карелия Анатольевна, потомственная ведьма и первая сплетница на районе.
Я не соображала, что творю.
Я действовала на эмоциях.
Выбежала на дорогу, раскинув руки в сторону и отчаянно закричала, несущейся навстречу машине.
Помогите! Умоляю!
***
Старенькая «Лада» с визгом дала по тормозам. Подбежав к окну автомобиля, я, чуть ли не стоя на коленях, стала вымаливать водителя седовласого дедушку в очках, чтобы он срочно отвёз меня по озвученному адресу.
И он отвёз.
Сжалился, проникся историей.
Через сорок минут я уже остервенело долбилась кулаками в огромные кованые ворота роскошного имения Большаковых. Точнее, арендованного им на время длительной командировки. Слава богу, что адрес я пробила заранее. Ещё давно это сделала. Когда узнала о беременности. Была мысль приехать к Кириллу домой лично. Застать врасплох, что ли. И попробовать побеседовать наедине. По душам. А не в компании любопытных сплетников филиала, что подслушивают разговорчики босса через соседнюю стенку, в соседней комнате, приложив стакан к стене, а к нему ухо.
Мне пришлось тайком карабкаться через шлагбаум, бежать ещё минут десять по территории закрытого посёлка для богачей, чтобы отыскать чёртово убежище дьявола.
И я его нашла.
Мне, считай, просто повезло, что я проникла сюда целой и практически невидимой. Поскольку «Омская Рублёвка» на каждом шагу охранялась натасканными псами и их хозяевами эдакими местными «Рембо».
Охранник, что беседовал со мной через домофон коттеджа Большакова, сначала послал меня на все четыре стороны, но всё же, обливаясь слезами, чуть ли ни стоя на коленях, я уговорила его сообщить Кириллу о невероятно срочном деле.
Через пять минут роскошные кованые ворота имения беззвучно отворились.
Доверившись интуиции, действуя сугубо на эмоциях, я бросилась внутрь живописного дворика, посреди которого увидела три элитные иномарки. Разной масти, разного цвета. Собственность Большакова. Его недешевенькие игрушки. Которыми подлец баловал своих мерзких блядушек.
Со всей дури толкнула белоснежные двери, декорированные золотыми узорами, и, со скоростью кометы, влетела внутрь огромного, сияющего удивительной красотой, особняка «класса люкс». Остановилась в центре холла, что был размером как две мои нищенские квартирки вместе взятые, и, теряясь в незнакомом интерьере, лихорадочно осмотрелась по сторонам.
Глаза защипало от жгучих слёз и, одновременно, от баснословной роскоши данного помещения. Грудь ходила ходуном. Лёгким катастрофически не хватало кислорода. Тело колотило мелкой дрожью Я еле-еле держалась на ногах. Не знаю как вообще нашла в себе силы не сломаться, не умереть от умертвляющего отчаяния и осознания того, что моего ребенка УКРАЛИ!!!
Что, если я срочно не выкину какую-нибудь глупость то, не дай боже, больше никогда не увижу своего сыночка.
Но я здесь.
И я полна решительности.
Наплевать на охрану. Просто взять и придушить бездушное, циничное тварьё голыми руками. Своими, твою ж мать, руками!
За своего сына я стану горой.
Жизнь свою отдам. Любого на части раздеру.
Особенно ЕГО. И никто меня не остановит.
Ни его верные псы, ни их сраные пистолеты, ни пожизненный арест в карцере строгого режима.
Со стороны второго этажа послышались осторожные, неторопливые шаги.
В ноздри ударил знакомый, окрыляющий запах. Да. Я не забыла его. Ни запах. Ни голос. Ни эти наглые, снисходительные глаза с янтарным отливом. Как у опасного, заражённого бешенством, шакала.
Отдай мне моего ребёнка! Отдай, сволооочь! Немедленно! бросилась на Большакова с кулаками, даже охранники не успели вовремя среагировать. Я знаю, что это ты сделал! ТВАРЬ! Это ты УКРАЛ моего малыша.
В шёлковом халате, прижимая к груди бокал виски, он вальяжно спускался по витиеватой лестнице, вниз, мне навстречу. Красивая, гладкая грудь нараспашку. Взгляд не его. А, скорее, дикого ястреба. Взволнованный. И там, огненными всполохами пляшет некое замешательство, разбавленное удивлением.
В шёлковом халате, прижимая к груди бокал виски, он вальяжно спускался по витиеватой лестнице, вниз, мне навстречу. Красивая, гладкая грудь нараспашку. Взгляд не его. А, скорее, дикого ястреба. Взволнованный. И там, огненными всполохами пляшет некое замешательство, разбавленное удивлением.
Не медля ни секунды, я набросилась на Кирилла, с кулаками и ногами, намереваясь сражаться до последнего вдоха. Обречённая, уставшая, взвинченная. До зашкаливающего, и бьющегося на износ, пульса.
С хриплыми воплями, с вопиющим плачем, я остервенело молотила крепкую грудь миллионера, награждая синяками не только его красивое тело, но и себя, в первую очередь. А чудовищу хоть бы что. Не дернулся даже! Лишь брови свои лукавые нахмурил и предупреждающе оскалился.
Охранники, что дежурили у входа, кинулись ко мне дружным, синхронным стадом. Как будто я была не хрупкой девушкой с зарёванным лицом и разбитым до крови лбом, а террористом-смертником, приковавшим себя, упакованную в тротиловый жилет, к Большакову стальными цепями.
Кирилл жестом остановил охрану, а меня, слегка шлепнул по щеке и, схватив за шиворот, оторвав от пола, энергично встряхнул.
Уймись, ненормальная!
Но я всё кричала и кричала! Рыдала! Пинала ногами воздух! Снова пыталась как следует дать недоноску сдачи! Тогда он, грязно выругавшись, просто перебросил меня через плечо как мешок с картошкой, и, тем самым, подавляя бунт, не обращая внимания на ярые сопротивления ритмичные удары кулаками по спине, торопливо зашагал вверх по лестнице.
Как хищник. Который только что сцапал в тиски очередную беспомощную жертву и потащил на заклание. В своё страшное, замаранное кровью, логово.
Глава 15
Я ничего не успела сделать. Лишь ногти сломала о его жилистую спину в порыве выпустить на волю гнев напористыми колотушками!
Кирилл затолкал меня в ванную комнату. Как какого-то, вывалявшегося в грязи щенка, швырнул под холодный душ. Ледяная струя нещадно ударила в голову. Ошалев от спектра бодрящих ощущения, я тут же зашипела, продолжая изо всех сил махать руками и ногами, извиваясь как растоптанный червяк, в огромной мраморной чаше, в которой могли запросто уместится человек десять, не меньше:
Сумасшедший! Прекратиии!