В космосе нет пыли, нет земли, присыпавшей павшего бойца, нет света, нет поющих, как ни в чем не бывало птиц. В космосе есть только пустота и разбросанные по ней обломки: уродливые, безмолвные и практически стерильно вымороженные. Я попросил "Ботаника" сделать мне визуальный экран, я просто должен был видеть это своими глазами, ибо "глаза" "Ботаника" были слишком совершенны для этого момента. Корабль выполнил мою просьбу, для этого ему пришлось переделать часть обшивки, чтобы она начала излучать свет. Под прожекторами "Ботаника" проплывали фигуры, когда-то бывшие частью целого и "живого", обломки переборок, куски обшивки, приборы и непонятные останки чего-то ранее живого. Все было белым или черным, это был мир смерти, которая не приемлет полутонов, мир яркого света или кромешной тьмы.
Обследование поля боя не дало какой-либо полезной информации. Обломки оказывались либо слишком маленькими, чтоб быть понятными от чего они, либо совершенно непонятными, либо они были сплавлены в гротескные конгломераты. Чуть в стороне от общего поля боя висела странная конструкция, чем-то похожая на дестскую головоломку из гнутых гвоздей и колечек.
Что это за штука? подозрительно спросил Саныч. Может, от греха подальше, влупим по ней главным?
Это легкий крейсер вольдов, ответила Светлана. Налицо сильные повреждения, геометрия корпуса серьезно нарушена. Корабль, определенно, не опасен.
Более близкий осмотр показал, что в корпус вольда ближе к корме был вплавлен фрагмент корабля поменьше, видимо, врезавшегося в него. Место тарана оказалось сплавлено в однородный кусок металла.
Корма, определенно, корабля КСС, сказала Светлана. По классу, как бы понятнее выразиться, что-то среднее между эсминцем и сторожевиком, если брать морскую классификацию кораблей Земли.
А как он на языке Содружества называется? спросил я. Мы вообще должны бы уже заняться языком, рано или поздно придется общаться с его представителями. Нельзя же все время пытаться приспособить все понятия к земному русскому языку, в русском языке некоторых понятий вообще пока может не найтись.
Командир, не все разумные общаются посредством речи, многие используют иные способы передачи информации, ответила Светлана. Для общения в звуковом диапазоне в Содружестве создан синтетический язык, его можно назвать "общий". Для общения же в других диапазонах, как ни крути, без перевода не обойдешься. В этом случае перевод делается на родной язык разумного. Боюсь, что сейчас звучание типа этого корабля тебе мало что даст.
Ты считаешь, что изучать язык нет смысла? спросил я.
Общий изучить стоит, сказала Светлана. И мы этим обязательно займемся. Практически все гуманоидные и квази-гуманоидные расы Содружества общаются в звуковом диапазоне. Сергей, тебе, кстати, будет это сделать значительно проще, можно подключить твой симбиот расширения памяти.
А как он на языке Содружества называется? спросил я. Мы вообще должны бы уже заняться языком, рано или поздно придется общаться с его представителями. Нельзя же все время пытаться приспособить все понятия к земному русскому языку, в русском языке некоторых понятий вообще пока может не найтись.
Командир, не все разумные общаются посредством речи, многие используют иные способы передачи информации, ответила Светлана. Для общения в звуковом диапазоне в Содружестве создан синтетический язык, его можно назвать "общий". Для общения же в других диапазонах, как ни крути, без перевода не обойдешься. В этом случае перевод делается на родной язык разумного. Боюсь, что сейчас звучание типа этого корабля тебе мало что даст.
Ты считаешь, что изучать язык нет смысла? спросил я.
Общий изучить стоит, сказала Светлана. И мы этим обязательно займемся. Практически все гуманоидные и квази-гуманоидные расы Содружества общаются в звуковом диапазоне. Сергей, тебе, кстати, будет это сделать значительно проще, можно подключить твой симбиот расширения памяти.
Интересно, что случилось с этими кораблями? размышлял вслух Саныч. Таран наверняка невозможен, пока защитные поля корабля работают, или же скорость должна быть очень большой, на таких скоростях не воюют.
Удар пришелся в район двигательной установки крейсера вольдов, сказала Светлана. Если, конечно, эта модель не отличается от известных мне. В таком состоянии я не могу однозначно сказать этого. И вариантов тут целый космос.
Похоже, что вольд пытался уйти с поля боя, рассуждал я. Возможно, он был сильно поврежден и защитные экраны были уничтожены. А корабль КСС просто не успевал уничтожить его своими орудиями, вот и не дал ему уйти в прыжок таким жестким и действенным способом. Светлана, взрыв двигательного отсека мог вызвать такие повреждения?
Взрыв двигательного отсека, если бы его вообще удалось взорвать, разнес бы оба корабля в звездную пыль, отозвалась Светлана. Двигатели, как правило, весьма стабильны в отношении взрыва, а вот аккумуляторы энергии при разрушении, пожалуй, могли бы сплавить два корабля. Но это возможно только при отключенных экранах. В противном случае такой легкий корабль просто соскользнет по защитному полю.
Не знаю, что тут все-таки произошло, глухо сказал Саныч. Но наши парни погибли, не дав этим уродам свалить. Достойная смерть для воина, надеюсь, это им зачтется в их звездном раю.
Странно, почему мы до сих пор не видели ни одной спасательной капсулы, спросил я. Кстати, как выглядят спасательные капсулы вольдов?
У вольдов нет спасательных капсул, сказала Светлана. А что касается капсул Содружества, то со стороны КСС в бою, скорее всего, участвовали малые корабли: эсминцы, сторожевики, или такие, как этот корабль. Обычно звено малых кораблей КСС состоит из пяти бортов. Звено вольдов для кораблей класса крейсер состоит из трех. Так что, если прибавить станцию с ее невеликим вооружением, силы с натяжкой можно было бы считать почти равными. Капсулы на кораблях КСС такого класса, конечно же, есть, только вот малые корабли в противостоянии с главным калибром крейсеров гибнут быстро, редко кто-то успевает воспользоваться капсулами. В таком бою надежда только на маневренность.
В поле боя мы больше не ныряли, обошли его по границе. На противоположном его конце находилась интересующая нас станция.
Станция "Зульсс" тоже приняла участие в бою. Практически все системы оказались выведены из строя почти на восемьдесят процентов, то есть, до состояния, когда симбиоты из которых состояла станция, просто не смогли восстановить свои функции. Судя по всему, после сражения станция еще какое-то время поступенчато умирала. То, что увидели мы, оказалось практически мертвым куском металла, сплавов и останков органики. Наружных повреждений обнаружилось не так уж много, но они отличались особой внушительностью. С одной из сторон почти правильного сфероида зияла огромная пробоина, уходящая конусом вглубь станции, на фоне которой все остальные дефекты смотрелись обычными технологическими лючками. По ходу пробоины внутренности станции были странным образом переплетены и перемешаны, а в некоторых местах они представляли собой сплав различного рода материалов, не исключено, что и органики в том числе. Как будто эти куски кто-то размешал, как жидкое тесто. На многих участках висели наросты светлой пены, из которых тянулись в разные стороны тянулись замерзшие в космическом вакууме лохмотья, похожие на щупальца осьминога. По результатам осмотра Светлана сделала вывод, что станция была атакована корабельными орудиями и, возможно, оказалась взятой "на абордаж". Около станции нам удалось найти две спасательные капсулы, но обе оказались развороченными. Светлана сделала вывод, что уничтожены они были системой противоракетной обороны самой же станции.
Как уже стало традицией, на осмотр станции послали Саныча в сопровождении почти двух десятков киборгов. Проникнуть на станцию удалось через один из уцелевших ремонтных шлюзов. Открылся он с помощью аварийной ручной системы. Атмосферы, как и искусственной гравитации, на станции не оказалось. Спустя почти полчаса киборгам удалось пробраться к энергоустановкам, что не слишком повиляло на ситуацию. Энергоустановки оказались выведенными из строя, а энергонакопители полностью разрушенными. В результате самым простым решением оказалось подключение "Ботаника" к энергетической сети станции. Таким образом, Светлана попеременно включала аварийное освещение в отсеках, куда шел Саныч, если оно там сохранилось. Внутри, как мы и ожидали, нас встретил полный разгром. Внутренние помещения были густо залиты герметиком, его гирлянды свисали везде, как сталактиты, внутри станции не осталось практически ни одной целой палубы. Проходы оказались смещены, выгнуты, разорваны. Все герметичные переборки находились в закрытом положении, тем не менее, большинство из них были прожжены или вывернуты взрывом. Как оказалось, пробоина, так поразившая меня, достигла отсеков энергообеспечения станции и частично вывела их из строя. Почти вся артиллерия станции отсутствовала, открывая лишь дыры в глубины космоса на своих штатных местах. Несмотря на столь сильные разрушения, абордажная команда вольдов тоже приняла участие в битве. Самые большие стычки экипажа произошли в жилых отсеках и в командном центре. МИ зиял развороченным нутром, местами оплавленным энергетическими импульсами, нам удалось лишь изъять "жетон". Жилые отсеки и командный центр практически перестали существовать, кроме них большинство прилегающих помещений и проходов оказались сильно поврежденными или банально полностью залитыми герметиком. Судя по всему, экипаж станции почти полностью состоял из крайгов, по крайней мере, только их тела попались при беглом осмотре. Похоже, вольды при штурме потеряли не так уж много сил в силу того, что экипаж станции все же был не совсем военным.
К моему удивлению дальнейший осмотр показал, что десант вольдов все-таки был то ли отбит, то ли отозван. Оставшиеся после мясорубки члены экипажа перенесли пункт управления базой в одну из научных лабораторий. По трагическому стечению обстоятельств этот временный командный пункт тоже постигла неудача. Случайная ракета вольдов разнесла один из накопителей энергии вместе с лабораторей. Возможно, даже после этого на базе оставался кто-то из выживших, но умирающая станция не смогла поддержать их существование.