Пожав протянутую руку, генерал Корзун улыбнулся в ответ и в тон своему собеседнику проговорил:
Здравствуй, Андрей Алексеевич. Действительно, давненько мы не пересекались, сферы деятельности ведь у нас принципиально разные, хотя дело общее делаем, и это самое главное.
Согласно кивнув, Корнев предложил присесть за стол. Пройдя к столу, они присели друг напротив друга и, пожелав приятного аппетита, взялись за столовые приборы. С удовольствием съев первое горячее блюдо, Корзун, сделав пару глотков вина, взглянул на сцену, на которой уже началось представление, и как бы невзначай задал интересующий его вопрос:
Пожав протянутую руку, генерал Корзун улыбнулся в ответ и в тон своему собеседнику проговорил:
Здравствуй, Андрей Алексеевич. Действительно, давненько мы не пересекались, сферы деятельности ведь у нас принципиально разные, хотя дело общее делаем, и это самое главное.
Согласно кивнув, Корнев предложил присесть за стол. Пройдя к столу, они присели друг напротив друга и, пожелав приятного аппетита, взялись за столовые приборы. С удовольствием съев первое горячее блюдо, Корзун, сделав пару глотков вина, взглянул на сцену, на которой уже началось представление, и как бы невзначай задал интересующий его вопрос:
Так и о чём ты со мной хотел поговорить, Андрей Алексеевич?
Отложив столовые приборы, Корнев, проследив за взглядом своего собеседника и побарабанив пальцами по столу, хмуро поинтересовался в ответ:
Как тебе дела в нашей богоспасаемой державе?
Дерьмо, односложно ответил Корзун без особого выражения и спустя несколько мгновений заговорил вновь: Честно говоря, наши внутренние политические дрязги меня волнуют не так уж сильно, меня всерьёз беспокоит армада вторжения иной расы. Она уже сейчас в значительной степени парализовала международную торговлю и сообщение, а дальше будет только хуже. Если не предпринять решительных действий сдерживания продвижения армады в глубь человеческого ареала и в конечном итоге не уничтожить врага, быть большой беде. Единственный, кто реально сдерживает продвижение армады и спасает нас всех, так это господин Бобров и его личная армия и флот.
Тяжело вздохнув, Корнев, чуть опустив голову, с глубокой печалью в голосе заговорил:
Вот насчёт этого Боброва я и хотел бы с тобой поговорить. Я знаю, у тебя в его окружении есть свой человек, сведи меня с ним, поверь, очень надо.
Гм-м-м Твоя информация не совсем верна, в его окружении моего человека нет, но есть хороший знакомый, которого и ты сам очень даже неплохо знаешь, проронил генерал Корзун, с отрешённым взглядом взирая на разворачивающуюся театральную сценку, которая на удивление была весьма недурна.
И кто это такой, если не секрет? с удивлением приподняв густые брови, поинтересовался Корнев, внимательно всматриваясь в лицо своего собеседника:
Хмыкнув, Корзун перевёл свой взгляд со сцены на сидевшего напротив него генерала в отставке и ответил:
Секрет, но не персонально для тебя, имя этого человека Корнелиус
Вот те раз изумился Корнев, несколько раз при этом моргнув, чем выдал своё большое удивление. Покрутив головой, он через несколько мгновений заговорил вновь: Право слово, неожиданно. Кто бы мог подумать, что беглый начальник личной службы безопасности самого главы Сената окажется одним из руководителей никем не признанной армии и флота, ведущего сражения в открытом космосе с грозной армадой вторжения. Поразительно, но ведь они единственные, кто реально воюет, защищая нас всех, и, надо сказать, весьма успешно.
В этом-то и проблема, вздохнул Корзун, они сражаются, не получая никакой помощи вообще. Все остальные же сидят на галёрке и наблюдают, лелея надежды, что с врагом справится кто-то другой, а они себя в дальнейшем в победители возведут и внушат это обывательскому большинству и это самое большинство в это свято уверует. Вот только все они имеют одну конкретную цель чтобы мы единственные вступили в схватку с врагом и основательно подорвали свои силы, а уж затем они нас всем скопом окончательно добьют.
Корнев в глубокой задумчивости молчал некоторое время, обдумывая каждое произнесённое заместителем начальника Генерального штаба слово. Всё сказанное имело большой смысл, с которым командир «Диких гусей» в целом был согласен. Вот только в таких условиях сидеть и сложа руки ждать для его деятельной натуры было выше его душевных сил.
Добьют, был вынужден честно признать Корнев, особенно учитывая крайне сложную внутриполитическую обстановку. Пусть наши вооружённые силы полностью отмобилизованы и подготовлены кое-какие мобилизационные резервы, но если внутри страны будет ожесточённое гражданское противостояние, то всё это одним махом обнулится и вообще уйдёт в глубокий минус, если не сказать резче. Вениамин, надо срочно принимать какие-то меры, в противном случае мы все в скором времени провалимся в тартарары!
Генералу Корзуну было неприятно смотреть в глаза, переполненные болью за судьбу отечества и народа, сидевшего напротив него человека. Он был настоящий патриот своей родины, не знавший, к какой силе прибиться, где бы мог принести наибольшую пользу. Крайне неприятное и унизительное положение для человека, по-настоящему умного и способного на многие свершения, и таких, как он, было очень и очень много
Возникла напряжённая пауза, во время которой генерал Корзун размышлял, стоит ли идти на откровенность или всё же нет. Взглянув на встроенный в наручный хронометр датчик наличия шпионской аппаратуры и не обнаружив таковой, принял решение пока ограничиться предоставлением кое-какой информации, а там уж дальше видно будет
Андрей, главное не спешить, сам знаешь, спешка хороша лишь при ловле блох, да и вообще, поспешишь людей насмешишь. Сейчас главное маневрировать и выжидать, ловить самый удачный момент, так сказать. Необходимо собираться с силами и сосредотачиваться и ни в коем случае не посылать наши доблестные ВКС против армады вторжения. Мы сейчас в куда лучшем положении, чем все остальные державы. Бобров и его злющие волчьи стаи целенаправленно отвлекают командование армады вторжения на себя и одновременно крайне аккуратно выводят нас из-под главного удара. Именно по этой причине Новый Берлин, Новый Лондон и Новый Вашингтон будут вынуждены первыми задействовать основные силы своих ВКС, так как главный удар будет направлен в их сторону и, соответственно, основная тяжесть потерь ляжет на их плечи. Мы же при такой стратегии сберегаем свои вооружённые силы и стратегические ресурсы. Помимо всех прочих выгод, это позволит нам относительно безболезненно перебороть внутри гражданское противостояние и со временем нормализовать общественную жизнь и перестроить экономическую базу. Хотя, конечно, должен признать, это будет далеко непросто и, скорей всего, потребует внесения достаточно серьёзных изменений в политическом устройстве нашего государства. Быть может, даже стоит задуматься над вопросом реставрации монархического строя, но пока об этом рассуждать преждевременно. Такие судьбоносные вопросы необходимо обсуждать в куда более расширенном и представительном составе
Отставной генерал Корнев на несколько мгновений замер, словно солевой столб, с чуть расширившимися зрачками всматриваясь в спокойное лицо собеседника. Спустя минуты три он, собравшись с духом, неожиданно осипшим голосом задал вопрос:
Насчёт монархии это что, шутка такая или какой-то розыгрыш, рассчитанный на слабонервных?
Нисколько, я говорю совершенно серьёзно. Думается мне, именно такой вариант решит главные наши проблемы преемственности власти, с лёгкой усмешкой проворчал Корзун и, пригубив бокал, сделал сразу несколько глотков вина. С видимым удовольствием выдохнув, он поставил бокал и продолжил говорить: Ты вот сам подумай на досуге над этой мыслью, а когда что-нибудь толковое надумаешь, дай знать, мы с тобой серьёзно поговорим и обсудим, стоит ли вообще игра свеч и каковы наши перспективы в данном раскладе.
Хорошо, я непременно обмозгую твою идею, и вот тогда мы действительно поговорим, согласился с предложением Корнев, пребывая в крайне ошарашенном состоянии, услышать такое из уст заместителя начальника Генерального штаба он никак не ожидал
В таком случае от второго блюда я буду вынужден отказаться, время поджимает, хотя аромат от него исходит сногсшибательный, особо не скрывая своего приподнятого настроения, проговорил генерал Корзун и, пожелав всего наилучшего, поднялся и неспешной походкой направился на выход.
Глава 7
Генерал Корзун ушёл, но ещё долгое время Андрей Алексеевич сидел в глубочайшей задумчивости, он сидел и напряжённо размышлял. Заместитель начальника Генерального штаба, с одной стороны, ничего не сказал, но с другой дал вполне достаточно информации для размышлений. Подозрения его в том, что Бобров был проектом некоторых высокопоставленных представителей истеблишмента, после произошедшего разговора только укрепились. Проект оказался, надо признать, крайне удачным. Быть может, изначально данная интрига рассчитывалась для выполнения какой-то определённой задачи, но в какой-то момент неожиданно выяснилось, что созданный инструмент оказался невероятно эффективным и многофункциональным орудием, вот только Вот только орудие это в последнее время встало крепко на ноги и приобрело неслыханную самостоятельность и независимость от своих создателей.
По сути, Бобров и подчинённые ему тяжеловооружённые отряды стали реальной силой, с которой не считаться никто себе позволить уже не мог. Очень многие с огромным бы желанием подчинили себе эту силу для решения своих проблем, но это было не так-то и просто. Бобров был совершенно недоступен для каких-либо переговоров, от слова совсем. На связь с ним пытались выйти многие, но безрезультатно. Мало того, командный состав Бастиона также категорически игнорировал любые попытки начать с ними хоть какой-нибудь диалог. Проблема усугублялась ещё и тем, что поимённый список командования никем не признанной официально армии был практически никому не известен. Помимо самого Боброва были известны лишь имена одного отставного генерала, являющегося военным комендантом Бастиона, и двух адмиралов ВКС в отставке, и это всё. Все эти люди, без всякого сомнения, были очень способными офицерами, но самостоятельными фигурами они не являлись, да и быть ими не могли в принципе. Самостоятельной фигурой в этой компании мог быть только Корнелиус, да и то с некоторыми оговорками, но в любом случае озвученное имя в командовании никем не признанной армии дорогого стоило. Такие сведения открывали лично для него окно немалых возможностей, и над этим следовало основательно поразмыслить, чтобы в полной мере воспользоваться открывшейся возможностью значительно улучшить свой социальный статус и благосостояние