Ты уводишь меня в мир подземных ходов,
коридоров, зеркал, тупиков, поворотов,
мостов, лабиринтов, висячих садов,
улиц древнего города, где на ворота
повешен замок. И стоит часовой.
И в тени за холмом отдыхает когорта.
Минутная стрелка против идет часовой.
Минутная стрелка против идет часовой.
Ты уводишь меня в мир, в котором Борей
задувает сквозь окна, закрытые плотно
на всех переходах твоих галерей,
где в ночной тишине оживают полотна,
и музыка в такт, и движенья легки;
и целую ночь в ожидании флота
на всем побережье печально горят маяки.
На всем побережье печально горят маяки.
Ты уводишь меня в мир, где я это я,
и не действует больше закон притяжения,
горит под ногами планета Земля,
продолжая свое круговое движенье,
приводящее нас в ужас или восторг
это тянется время полураспада урана.
Горит сигарета. Алеет восток.
Шампанское льется на кухне из крана на головы нам.
Лежали на солнце, попали под ливень
И сразу стемнело на Финском заливе.
Все стало так ново и так непривычно,
Когда неожиданно вспыхнула спичка
И падает мир, ослепленный этим событием.
Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием.
Представь себе в трех переулках отсюда,
Над лавкой, в которой ножи и посуда,
В квартире, в которой легко заблудиться,
Какой-то старик спит и видит таблицу,
И в этой таблице я между бором и литием.
Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием.
Мы сходим с ума в одиночку и группами,
Новости кормят нас свежими трупами,
Какими мы были смешными и глупыми,
Мне хочется, хочется это так просто
Взять и сбежать на затерянный остров
И при свете Луны, под кокосовой пальмой
Сидеть и читать дневники Лоры Палмер.
И в тех дневниках нет ни слова о том, что нам выпадет.
Жена ждет пилота из аэропорта на выходе.
Неспешно в стихи заплетаются строчки,
По карте блуждают горячие точки,
Все двери открыты, распахнуты окна,
Зима обещает быть очень жестокой.
В табачном дыму за спиртных напитков распитием
Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием.
Холодно в вагоне.
Холодно в вагоне.
Холодно в вагоне.
Поезд не обгонит
поезд. Не обгонит
поезд. Не обгонит.
Люди на ладони.
Люди на ладони.
Люди на ладони.
Поезд не обгонит
поезд. Не обгонит
поезд. Не обгонит.
Хватит скорее колбаситься, нафиг
Мы начинаем урок географии!
На Амстердама причудливый запах
мы из России двинем на запад.
Прежде обдумаем все хорошенько
в Белоруссии бесится злой Лукашенко,
в Польше инфляция, в Латвии Рига
скоро забудет, как мы выглядим. Лига
Чемпионов. Сто тысяч под бетонными сводами.
Галатасарай завтра выиграет в Лондоне!
Все, что я знаю об Ирландии, мама,
это Jameson, Guiness и Connemara.
Прага, спасибо за пиво! Минус
в том, что мы забыли, как выглядит Вильнюс.
(Надеюсь, я не слишком напился
прошлым летом в Даугавпилсе).
Избавьте меня от бессмысленной мании,
Мне страшно на каждой штрассе в Германии.
Пива после немецкого литра
В бар заползают Гете и Гитлер.
Вешайте лапшу мне на уши, вешайте
Но лучшее порно в Будапеште!
Хватит слоняться у природы на лоне
Даешь Barry Gotic в Барселоне!
И если мы с вами славно поладили
Дайте мне адрес Бьорк в Исландии!
Дайте мне адрес Бьорк в Исландии!
На фиг мне ваш адрес Бьорк в Исландии!
Сними с меня отпечатки пальцев
Сними с меня отпечатки пальцев
Сними с меня отпечатки пальцев
Сними с меня отпечатки пальцев
Газели Икарусы Боинги Рафики
Стоп! Здесь конец географии!
Стоп! Здесь конец географии!
Стоп! Здесь конец географии!
Тянется мой сон
Образ невесом
Жизнь легка и все
Включено
Тянется мой сон
Образ невесом
Жизнь прошла и все
Включено
Детям все равно
Мертвым все равно
Детям все равно
Мертвым все равно
Детям все равно
Мертвым все равно
Все включено
И лампа не горит
И врут календари
И если ты давно хотела что-то мне сказать
То говори
Любой обманчив звук
Страшнее тишина
Когда в самый разгар веселья падает из рук
Бокал вина
И черный кабинет
И ждет в стволе патрон
Так тихо, что я слышу, как идет на глубине
Вагон метро
На площади полки
Темно в конце строки
И в телефонной трубке эти много лет спустя
Одни гудки
И где-то хлопнет дверь
И дрогнут провода
Привет! Мы будем счастливы теперь
И навсегда
Опять зима. Ночами я живу, а днем хочу умереть
Хочу раздвинуть эти стены и уйти сквозь телефонную сеть
Звезда за поясом, как нож над поездом
Я должен успеть
Я должен успеть
Я должен успеть
Я должен успеть
Завтра в этом доме будет чисто
Если мы отыщем паука
Скорый поезд в сердце машиниста
Если мы отыщем паука
Скорый поезд в сердце машиниста
Стук колес в глазах проводника
Это не король, лишенный свиты
Не корабль, повернутый вверх дном
Просто кто-то вышел на орбиту
Просто кто-то тронулся умом
Кто-то не успел
Мне так хотелось докурить, допить вино и затеряться в толпе
Хотелось вылезти на крышу и уйти по водосточной трубе
Маяк над пристанью смотрит так пристально
Я должен успеть
Завтра в этом доме будет чисто
Если мы отыщем паука
Скорый поезд в сердце машиниста
Стук колес в глазах проводника
Это не король, лишенный свиты
Не корабль, повернутый вверх дном
Просто кто-то вышел на орбиту
Просто кто-то тронулся умом
Кто-то не успел
Черновики. 2004 г
Загладь вину свою каленым утюгом
Вернись мадонной или розовым младенцем
Я утолю твои слеза махровым мягким полотенцем
И нам как прежде будет весело вдвоем
Ты можешь звать меня подонком и лжецом
Но ради Бога, не зови меня на кухню
Мне надоел грузинский чай пускай я с голода опухну
Давай-ка лучше развлечемся коньяком
Соседка глянет, как ошпарит кипятком
А я устал, и мне сегодня не до смеха
Ах, до чего же тесно жить на девяти квадратных метрах
Давай уйдем, давай уйдем, давай уйдем
Давай станцуем буги-вуги под дождем
Да чтоб вода хлестала через все плотины
К чему скрываться под плащом, к чему бояться скарлатины
Ведь мы, я слышал, все когда-нибудь умрем
Но люди мира твердо сходятся в одном
Пока ты молод надо бить по наковальне
Гори-гори, мой синий мозг, гуди, мыслительное пламя
Пускай хабарики шипят под каблуком
Загладь вину свою каленым утюгом
Всеобщая серость при нашем-то уровне
Росли вроде умными, выросли дурнями
Мундиры напялили, стаканы наполнили
Едва захмелев, протрезвели, и поняли
Что вот она жизнь, а податься в ней некуда
Есть соцреализм, порождение совдепово
Одним пировать у стола ненасытного
Другим вековать у корыта разбитого
Да бог с ним, плевать я хотел на их месиво
Покуда мне голодно, значит, мне весело
Вся боль впереди расступись, голь халявая
Эх, рваные джинсы, карманы дырявые
Махнуть, что ль, куда, все на мне, что не собрано?
Страна велика, шофера люди добрые
И жить от песни к стакану, от стакана да к песне
Ты спросишь чего не сидится на месте мне
Нет, я мог бы найти себе толстую женщину
Хозяйку, работницу, секс-бомбу на меньшее
Я не согласен, да никто не подпишется
И славно одному мне куда легче дышится
Поэты деревни гребут жар руками
Городские по трупам несут свое знамя
Есть третьи но эти больные и нервные
Им всем уготована stairway to heaven
А что до меня так я не тот и не этот
Меня вообще очень сложно причислить к поэтам
Озорница-певунья моя, умница-крестница
Я не жилец в этом доме, но ты моя лестница
Ты шлюха вокзальная, святая кормилица
Живая вода, беспощадная виселица
Ста ртами заплевана, роза пурпурная
Да не ты ль родила меня, мать шестиструнная
Я только с тобой еще что-то да значу
Дешевый подарок, дорогая подачка
На струнах подвешенный, на грифе распятый
С тобою меняю я свой третий десяток
А дело было так я ловил пескарей в луже, промерзшей до самого дна
Солнце уходило от меня навсегда а я смеялся над ним
Будет ли весна если да, то когда, если нет то зачем открывать глаза
И завидовать слепым
И думать о последнем дне
Нет для меня ничего современней, чем древние саги и руны
А вчера на углу был убит постовой за то, что плевал мимо урны
И не знал даже
Кто танцевал с нами на Лысой горе в ту ночь
Кто отводил от нас все несчастья и ссоры
Он волшебный и сладкий
Он целебный и сочный
Корень мандрагоры
Откуда нам знать, что такое листва, если все дерева разошлись на дрова
Откуда нам знать, что такое война, если мы не знаем мира
Но тает нектар на медовых устах
И девочка в белом считает до ста, изогнувшись как лира
И смотрит на меня с укором
Так же браслеты блестят на запястьях и светом таинственным манят
А что еще нужно для полного счастья
Так это открыть эту тайну
И узнать все же
Кто танцевал с нами на Лысой горе в ту ночь
Кто отводил от нас все несчастья и ссоры
Он волшебный и сладкий
Он целебный и сочный
Корень мандрагоры
Где ты была эти дни и недели, куда указала лоза
Кто согревал твое в камень замерзшее сердце?
Я знаю, во время великого плача остались сухими глаза
У тех, кто звонил нам домой и сулил нам бессмертие
Господь дал нам маковый цвет, дал нам порох, дал имя одно на двоих
И запеленал нас в узоры чугунных решеток
И стало светло, как бывает, когда в самом сердце рождается стих
И кто-то с любовью помянет кого-то
Хлопок и лен
Сколько лет прошло тот же свет из волшебного глаза
Имя имен
Мы смотрим друг на друга, а над нами все небо в алмазах
Так где ты была я собрал все оружие в самый дырявый мешок
И вынес туда, где по-прежнему верят приметам
А здесь даже дети умеют вдыхать этот белый как снег порошок
И дышат на стекла и пишут, что выхода нет
Хлопок и лен
Сколько лет прошло тот же свет из волшебного глаза
Имя имен
Мы смотрим друг на друга, а над нами все небо в алмазах
Лестница здесь. Девять шагов до заветной двери.
А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят. Двое глотают колеса любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Час на часах. Ночь, как змея, поползла по земле.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.
Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Нечего ждать. Некому верить. Икона в крови.
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.
А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.
Если б я знал, как это трудно уснуть одному.
Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.
А так все идет. Скучно в Москве и дождливо в Крыму.
И все хорошо. И эти двое уснули давно.
Темной тропой домой
По светлой тропе к тебе
Тихо все за спиной
Спрятался домовой
Дремлет в печной трубе
Знать бы, где спрятан клад
Сразу поднимешь взгляд
Выпустишь стрелы в цель
Кто тебя обвинит
В том, что опять гремит
Первой грозой апрель
То, что сказал немой
Так и умрет со мной
Проводом на столбе
Только глаза закрой
Воет мой домовой
Волком в печной трубе
Что потерял в лугах
Молится лбом в ногах
Просит ее ласкать
Ягоды тянут вниз
Вот и цветы сплелись