Снежные просторы искрят ненужной красотой, а запланированный поворот никак не появляется. Но уже скоро.
Он все делал сам. С самого детства. Поздний ребенок, родители стары, брат и сестры уже своих нянчат, не до причуд малолетки. Постигал жизнь самостоятельно. Любил книги о приключениях. Но Майн Рид и Джек Лондон отдыхали, это было далеко и неправда. Он зачитывался Ильфом и Петровым. Его героем был Корейко с шармом Бендера. Точнее, Бендер с масштабом и предусмотрительностью Корейко. Два в одном. Идеальное сочетание. Золотой теленок в преломлении подростковых амбиций вырос в золотого быка с повадками льва и хитростью гиены. Апис и прочие священные коровы отдыхают. Бык-бог должен был стать золотым, чтобы быть счастливым, а не наоборот.
Воспитание принесло плоды. Дворовое детство научило не бояться и надеяться только на себя. Все это пригодилось, когда он стал зарабатывать.
Первые деньги были опасными процент от фиктивных сделок с госбумагами. Затем обналичка через фирмы-однодневки. Один раз фальшивые авизо. Впрочем, его оправдали, ниточки уходили на Кавказ, дальше никто не разбирался. С этих денег через юридическую контору он зарегистрировал фирму за рубежом и качал миллионы на зачетах НДС. Проще некуда: его юридическое лицо в России заключало договор поставки выдуманной продукции с иностранным предприятием (в его случае с принадлежащим ему же и существующим лишь на бумаге), он подписывал за обе стороны накладные, а российский бюджет по предъявлении этих бумаг возмещал ему налог на добавленную стоимость с суммы фиктивной сделки.
Миллионы. Как просто. Но не один он такой умный, кто-то же писал этот закон под себя. Этот кто-то не любил конкурентов. Мелкий одиночка едва успел соскочить с пути несущегося автопробега гигантов, как жулики-антилоповцы в Ильфо-Петровском романе: «Настоящая жизнь пролетела мимо, радостно трубя и сверкая лаковыми крыльями. Искателям приключений остался только бензиновый хвост. И долго еще сидели они в траве, чихая и отряхиваясь.
Вам не завидно, Балаганов? сказал Остап. Мне завидно».
Зависть неконструктивна. Дают бери, бьют беги. Всему свое время, как сказал старик Экклезиаст, пускаясь в словоблудие о камнях. Лавочку прикрыли, усложнив до невозможности, и оставили кормушку лишь для своих. Но он уже обладал достаточными средствами.
Потом было еще много всего и везде. Далеко и близко, высоко и низко. Иногда очень далеко. Иногда очень низко.
Понимание пришло со временем. Деньги правят мир, но не лечат душу. Они средство. Счастье не купишь. Его нужно растить. Как дерево. Воспитывать. Как сына. Строить. Как дом.
Потом было еще много всего и везде. Далеко и близко, высоко и низко. Иногда очень далеко. Иногда очень низко.
Понимание пришло со временем. Деньги правят мир, но не лечат душу. Они средство. Счастье не купишь. Его нужно растить. Как дерево. Воспитывать. Как сына. Строить. Как дом.
Фундамент заложен давно. Стены упираются в небо. Осталось последнее.
Вот и нужный поворот. Руль резко вправо, небольшой занос. Режим офф-роуд на максимум. Машина приподнялась на пневмоподвеске и полезла сквозь целину, вгрызалась в намерзшие торосы. В пути он дважды помогал лопатой и один раз лебедкой, чуть не переломив оказавшуюся хлипкой березу. Полынью у давно присмотренного съезда к реке пришлось прогрызать по периметру прогретой в салоне бензопилой, которая на морозе все время глохла, а кое-где долбить ломом.
Уф, готово. Огромный угловатый кит со вздохом пустил последний фонтан.
Следы? Обещали снегопад, но немного покидать лопатой, припорошить и пройти ветками не мешает. Обратно на лыжах, которые он бросит у придорожного кафе в семи километрах отсюда. Дальше на автобусе. Все распланировано. Как и с первой машиной, только та утопла гораздо ближе к городу темнота позволяла.
Отойдя достаточно далеко, он не выдерживает, вынимает телефон и входит в сеть. Пальцы мгновенно замерзают, оставшись без перчатки. Аппарат тоже не любит холода, но пока держится. Оживает изображением.
Она.
Ради этого все.
- - -
Да, Аглая Лукинична. Конечно, Аглая Лукинична. Камбала изо всех сил старался не сорваться. Понимаю, Аглая Лукинична. Еще бы, Аглая Лукинична. Само собой, Аглая Лукинична. Вот как? А вы, Аглая Лукинична? Да что вы говорите!
Он закатил глаза и мысленно отхлестал себя по щекам. Себя, а не эту говорливую старушенцию. Шапокляк, кляк ее шляп. Впрочем, не будь она столь несносно любопытна и говорлива
Он самый. Соседка Лизы, сотрудницы «Риэлтинга», тыкала желтым пальцем в фотографию Кирилла Матвеева, цели номер два. Что я видела, спрашиваешь? Все видела! Милок, у Аглаи Лукиничны глаз алмаз. Что там алмаз, бриллиант! Мышь не проскочит. Раньше некий Александр захаживал, Санька-алкаш. Отшила его Лизка, когда с какой-то козой на стороне связался. Потом были еще несколько, некоторые возвращались скандалить, что эта мерзавка, дескать, старушка кивнула в сторону Лизиной двери, их подставила. Грозились поймать, нехорошими словами обзывали.
По делу-то обзывали?
Весь на нервах, Камбала поддерживал разговор из последних сил. Ему бы рыло кому начистить Нет, послали сюда, разговоры разговаривать. Типа, он на все руки мастер. Не мастер, а только КМС по нескольким дисциплинам, но оральное искусство в этом ряду рядом не лежало.
Аглая Лукинична не видела страданий собеседника. Она рада поговорить. Вновь обнажился неровный частокол золотых и стальных коронок:
Не гуляет, но погуливает. Молодая, глупая. Кровь играет. Лизка у нас девка аппетитная, мужикам дюже нравится. Но разборчивая. Хотя всяко бывало. Которые хамили и руки распускали приезжала мили свят-свят, тьфу ее, полиция, всех забирала. Лизу ни разу. Скажу по секрету: полиция ее опекает.
Игнат Камбала стал похож на рыбу камбалу. Или на лягушку, которой не по размеру клизму поставили или насосом слегка надули.
Что?
Бабулька довольна:
Я потом спросила офицера, тот сказал, что СВЕРХУ, изогнутый палец пронзил притолоку, просили обезопасить девочку от случайностей. Теперь патруль всегда под боком, и чуть что
Слушая, как в отношении дебоширов сразу принимаются крутые меры и вешаются статьи минимум за хулиганство, минимум с условными сроками (чтобы прочувствовали высоту покровителей, забыли сюда дорогу и больше не рыпались), Камбала снова поднял фото Матвеева:
А этот? Тоже дебошир?
Аглая Лукинична расцвела:
Что ты! Это ее жених.
Жених?!
Руки сами начали набирать срочное сообщение в офис. Камбала нервничал. Вводную дали, что у «цели номер два» другая на примете, все ноги сбили, разыскивая. Ух, мерзавец.
И что же? Камбала настолько искренен в своем внимании, что старушка сияет.
Ушли не так давно, говорит она. Скоро вернутся.
Уверены? удивляется Камбала.
Так ить мороз на улице, разводит руками бабка. Но не из-за этого. Ты Лизку-то видал? Думаешь, долго утерпят?
Игнат понимающе скалится. Всезнающая соседка, щурясь довольно, сообщнически посмеивается вместе с ним.
Так ить мороз на улице, разводит руками бабка. Но не из-за этого. Ты Лизку-то видал? Думаешь, долго утерпят?
Игнат понимающе скалится. Всезнающая соседка, щурясь довольно, сообщнически посмеивается вместе с ним.
Ушли это, значит, к адвокату. По описанию таксиста, Матвеев был именно с Лизой.
Но скоро вернутся Игнат расплывается в своей самой добродушной из улыбок, от которой посторонние почему-то мочатся в штаны. Будет настоящая работа. Глаза высматривают, как лучше организовать засаду. А брать будет сам
Если, конечно, на другую квартиру не уйдут, продолжает вещать говорливая соседка.
Что? стоп-кран в мозгах и свист тормозов.
На другую квартиру. Какая-то тетка Лизе оставляет, не знаю зачем. Тайны у них какие-то. Но от меня ничего не укроется
- - -
Суббота, день, 6
Сыч поворачивается к Жанне:
Предыдущее распоряжение отменяется. Собирайся.
Как?
Как на праздник. За себя оставь эту, сегодняшнюю, с красивым задом и глазами, которые не знают, как этим задом распорядиться.
Полину из информационного?
Да. Для тебя будет особое поручение. Другие не потянут.
Жанна искренне рада и, кажется, почти готова расцеловать. Засиделась в офисе, запылилась.
Вот адрес, Сыч пишет вынутым из кармана «Паркером», будь через час и жди меня.
С глаз долой, из сердца вон. Дверь хлопает, секретарша мгновенно забыта. Сыч выходит. Трое ребят, не так давно сменивших кожанки на костюмы, поглядывают по сторонам и, прикрывая телами, усаживают в машину. Бронированный мастодонт бесшумно прыгает вперед.
Горский, сволочь Знал все заранее. Про наезд полиции, про амнистию. Продумал. Снял деньги. Продал недвижимость. Занял у доверчивых приятелей. Выходит, готовился давно. Обманывал, глядя в глаза?
Ну что же. Милостивый и милосердный не про Сыча.
К дому Горского, командует он шоферу.
Надо лично встретиться и поговорить по душам с женой бывшего партнера. Гм, бывшей женой. Будущей вдовой.
- - -
Девушка глядит на Марго с немым обожанием, которое граничит с благоговением. Хоть сейчас на костер. Только прикажи.
Лицезреть лично что ангела увидеть. Чудо. Как если бы Президент случайно на огонек заглянул. Марго невесело усмехается.
Пришлось. Не было выбора. А все Чарли.
Когда? Она сводит брови.
Я стараюсь лепечет девушка.
Когда? грозно грохочет Марго, и огонь в глазах.
Лиза бледнеет.
Постараюсь сегодня С ним очень трудно. Почти не пьет, намеки не понимает, к близости не стремится. Даже задумывалась: может быть, импотент?
Ты провалила задание, констатирует Марго и величественно усаживается. Кресло услужливо растекается и замирает в приниженном реверансе. А ведь я рекомендовала тебя в Комиссию.
На Лизу страшно смотреть. Ужас, страдание, желание исправить
Сегодня! восклицает она громко. Обязательно! Даю слово!
Марго снисходительно взирает. Молчит. Раздумывает.
Бедная девочка. Мечтает о вершине. Идиотка.
Тихий вздох вырывается сам собой. Марго глядит в сторону. Как все посвященные нижнего круга, эта девочка думает, что Чрезвычайная Комиссия, она же Комиссия Четырех или просто Комиссия, основатели. Лишь сами комиссионерки знали, что это не так. Не основатели, а зицпредседатели. Без Чарли не было бы Лиги. Первоначальный выбор и создание Комиссии тоже заслуга Чарли. Как и идея, формат, методы и структура Лиги в целом.
Помощь потребуется?
Лиза вскидывается:
Что вы! Я сама
Подумай. Это последний шанс. Речь не о тебе, а о задании. Завтра может быть поздно. Проиграешь ты проиграем все мы.
Сделаю любой ценой.