Все наслаждались кокосовой мякотью, когда раздался голос андрика:
Расскажите, как вы понимаете моральный закон «не убий».
В прямом смысле, одновременно произнесли Матвей и Анисья.
Они сидели на траве рядышком, чуть в стороне от остальных.
На войне тоже? спросил Ингвар.
В голосе чувствовалась плохо скрытая заинтересованность. Прощупывал на слабые места? Противник, ограниченный моралью не соперник тому, кто не связан никакими нормами.
Ответила Соня:
Если силой или даже ценой жизни нужно противостоять агрессору, то убийство врага оправдано.
Разве от этого оно перестает быть убийством? не унимался Ингвар.
Убийство состоит не в факте лишения жизни, рассудительно сообщила Соня, а в злой воле убивающего. Из ненависти, из ревности или из зависти. Убийство покусившегося на тебя врага вынужденный поступок. Противник на войне не личность, а инструмент злой воли.
По-моему, ты занимаешься словоблудием, заявил Ингвар. Вам сказано «Не убий», а ты пытаешься найти оправдания для исключений из этого правила. Тому, кто соблюдает заповеди, нужно следовать букве закона, а не вариантам его толкования.
«Не укради» тоже одна из главных заповедей, ответила Соня, но если человек умирает с голода, а законолюбы вроде тебя не дадут ему ни милостыни, ни возможности заработать, то лучше украсть еды, чем довести себя до нарушения более суровой заповеди, о которой мы говорим: «Не убий».
То есть, ты признаешь, что люди это такие сволочи, что ради еды пойдут даже на убийство? Ингвар ухмылялся, но в глазах появилась опаска: видимо, до встречи с Соней он считал, что светлые не способны ни на самозащиту, ни, тем более, на лишение кого-то жизни.
Я говорю про доведение до смерти себя, сказала она, что равно самоубийству, а это несравнимо хуже, чем кража. При выборе из худшего нужно выбирать менее страшное. А что касается тех, кто под прикрытием гуманных разглагольствований бежит от войны, то с ними все просто: кто не участвуюет в войне против агрессора, тот допускает смерть близких. Значит, он напрямую причастен к замышленному убийству. Такие люди тоже убийцы. Массовые. Убийцы через недеяние и поощрение зла.
Анисья вдруг процитировала Новый Завет:
Когда воины спросили Иоанна Крестителя, что же им теперь делать, он ответил: «Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь жалованьем».
Когда воины спросили Иоанна Крестителя, что же им теперь делать, он ответил: «Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь жалованьем».
Ингвар ожидал услышать от светлых совсем не это и задумался.
А вы, темные, как понимаете «не убий»? поинтересовалась у него Соня.
Как и вы, но в более широком толковании. Скажем так: «Не убий, если это не необходимо».
Конструкция «не убий, если» не имеет права на существование, она оправдает что угодно! Соне хотелось еще больше повысить голос. Она едва сдерживалась. Такая формулировка допускает первые удары, так называемые «превентивные», и слабый не успеет возразить, что ничего не замышлял против напавшего. «Не убий, если» это путь к беззаконию, к торжеству права сильного!
Неправда, с ехидцей возразил Ингвар. При праве сильного не может быть беззакония, потому что каждое слово сильного это и есть закон, который выполняется быстро и четко.
Соня ничего не ответила. Незачем. Они будто на разных языках говорят, и одному другого не понять.
Вспомнилось, как с Мишкой играли в войнушку. Граната, брошенная в малолеток, как бы «убила» их, а до того Соня и Мишка виртуально «убивали» противников сотнями. Казалось бы, как это соотносится с заповедью «Не убий»? Полвека взрослые до хрипоты спорили, нужно ли разрешать детям воевать в играх. В конце концов, наука сказала свое слово, и споры сошли на нет. Игры в войну первый уровень, самый нижний, этап детства в развитии как личности, так и всего человечества. История Земли история войн. Война, как хамство, например, или хулиганство это желание доказать окружающим, что ты сильный и получить с этого что-то для себя лично. Иначе говоря, войны и прочие виды преступности политика сильного. Политика это средство добиваться собственных целей за счет других. Ребенок добивается своего криком и плачем, взрослый трудом и переговорами. Если взрослый остался на уровне ребенка, для него останется тайной, что значит быть взрослым. Мышление первого уровня эгоистично, оно не понимает зла, для него зло односторонне, как лента Мебиуса, и направлено только к себе. Нужно вырасти, а для этого переболеть, чтобы появился иммунитет. И нельзя забывать, что болезнь никуда не делась, изначально она есть у каждого: все начинают с первого уровня, когда кажется, что «мир это я». Человек растет и понимает, что это не так. Или не понимает. И тогда, видимо, появляются светлые и темные.
Андрики больше ничего не сказали, и работы возобновились.
До вечера все, сменяясь, рубили две пальмы и, в перерывах, плели веревки. Кроме Ингвара, который, как он выразился, «следил за качеством работ и обеспечивал их бесперебойность, а также защищал от возможного внешнего врага: если на противоположной земле есть вода и пища, там могут быть и враги, а они на таком же плоту могут приплыть сюда».
Плетя веревку рядом с махавшим топором Савелием, Соня спросила:
Что означает название «Варинги»?
Едва державшийся на ногах Савелий отер пот со лба:
Такого слова нет, но буквы в названии те же, что в имени «Ингвар». Это как бы показывает, что мы люди Ингвара. Вернувшиеся из училища рассказывали, что иногда команды пересекались, андрики устраивали соревнования между ними. Если такое произойдет, Ингвар хочет показать, что наша команда как бы принадлежит ему.
Он снова вытер от пота лицо и шею.
Какая у тебя практичная прическа. Соня кивнула на его едва пробившийся темный «ежик». Волосы не мешают, и пачкаются меньше, и укладывать или заплетать не надо.
И еще их трудно выдрать, потому что невозможно схватить, тихо донеслось в ответ.
Издалека на них косился Ингвар. Савелий умолк. Топор в его руке дрожал сменить было уже некому, силы кончались у всех. Анисья, а затем и Сабрина упали на траву, раскинув руки, и лишь топор Матвея все так же ритмично опускался на основательно подрубленный ствол.
Хватит на сегодня, громко объявила Соня. Иначе завтра мы не встанем.
Матвей показал на обе пальмы:
Осталось по чуть-чуть. Давайте сделаем перерыв, а потом продолжим.
Всем двадцать минут отдыха! скомандовал опиравшийся на дубинку Ингвар. Потом будет ясно, продолжать или разойтись до утра.
Матвей прилег рядом с Анисьей, Савелий сел на траву, где стоял, Соня опустилась между Ингваром и Сабриной. В небе плыли облака и светило обычное земное солнце. Будто и не на Луне. Больше похоже на игру с дополненной реальностью. Только в играх не заставляют рубить каменными топорами крепкие пальмы.
Дополнительное условие к уже заданной ситуации, вновь разнесся голос андрика. Представьте, что все люди погибли, вы остались одни. Последние представители человечества. Обсудите ситуацию и в следующие дни ведите себя в соответствии с новыми условиями.
Матвей среагировал первым, он резко наклонился к Анисье:
Предлагаю выживать вместе. Мне кажется, его светлые щеки порозовели, в будущем из нас получится хорошая пара.
Анисья опустила глаза:
Мне тоже так кажется.
Заговорил Ингвар.
Ты, его палец показал на Соню, будешь моей женой. Палец переместился на Савелия. А трехглазый, как и положено, рабом.
Соню передернуло.
А Сабрина? спросила она.
Она тоже будет моей женой.
Я не собираюсь быть второй женой, объявила Соня.
И не будешь. Ты для этого слишком хороша. Ты будешь первой.
Савелий и Сабрина молчали. Они, как поняла Соня, примут все, что скажет Ингвар. Матвей с Анисьей самоустранились чужие проблемы их больше не интересовали.
У меня другое предложение, сказала Соня. У нас три мальчика и три девочки, и в сказанном сразу два смысла: во-первых, нас по трое, значит, когда-нибудь сложатся именно три пары. Во-вторых, наш возраст. Нам не необязательно решать сейчас, достаточно выжить всем вместе.
Логичность сказанного заставила Ингвара закрыть уже открывшийся рот. Пока он подбирал убийственные возражения, над островом вновь разнесся голос:
Следующее задание. Андриков будто прорвало. Пусть каждый расскажет о себе и своем мире.
Кто первый? Ингвар обвел всех острым взглядом, явно не собираясь начинать сам.
Савелий и приподнявшаяся на локтях Сабрина тут же опустили лица. Матвей о чем-то шептался с Анисьей и приказной тон чужого командира игнорировал.
Соня не любила тягостных пауз.
Меня зовут Соня, начал она, полное имя Софья Максимовна Зайцева. Живу я на берегу реки в живом доме, у меня есть мама, папа, брат, дельфин Капитан и в питомнике дожидается встречи со мной птерик Капитон.
Ингвар вдруг напрягся, лицо вытянулось:
А твоя мама, случайно, не координатор экономического блока?
Откуда ты знаешь?
Неважно, отмахнулся тот и отвернулся.
Откуда двенадцатилетний мальчик может знать правительство параллельной Земли по фамилиям и должностям? Ответ один: темным не просто поручают выяснить, что делается у светлых, а снабжают информацией и натаскивают их на вызнавание нужного, как собак на необходимые запахи. Интерес, конечно, взаимен, но светлым не пришло в голову делать из детей профессиональных шпионов.
Соня сосредоточилась на рассказе:
Я люблю свой мир. Он огромный и солнечный.
Ингвар недовольно поморщился:
Он у всех огромный и солнечный. Темная и светлая Земли одинаковы.
Огромный и солнечный не для всех, тихо вздохнула Сабрина.
Савелий взглянул на нее благодарно, словно она выразила его мысль, но сам промолчал.
А Марс он другой, подала голос Анисья. Тоже огромный, но по-иному. И солнце у нас светит примерно как на Луне, когда мы сюда прилетели, только меньше в размерах. Освещения хватает, но солнечным Марс не назовешь.
Сейчас нам рассказывают о светлой Земле, а не о Марсе, перебил Ингвар. Дождись очереди.
Сказано было грубо, и Анисья с обидой умолкла. Соня продолжила:
Школу я закончила самую обычную
Закончила? охнула Сабрина.
Обычную это для вас, одновременно вставил Ингвар. Для остальных нужно пояснить, что у вас считается обычным. И как ее можно закончить в одиннадцать лет.
Последнее он прибавил, чтобы Соня ответила на его вопрос, а не на удивленное любопытство Сабрины. Везде хотел быть главным.