Тишина вызвала у сестриссы недовольство.
Сокрытое есть грех, напомнила она с намеком. Грех есть осознанное нарушение закона. Нарушение закона есть противопоставление себя обществу, принявшему вас в свои ряды. И вы еще сомневаетесь?
С тревогой я наблюдал, как борется с собой Зарина. Как расправляются и вновь съеживаются нежные плечики. Как радостно взлетают и снова опускаются брови. Краснеет и затем бледнеет лицо. Морщинки на лбу собираются то в вертикальные, то в горизонтальные недолговечные компании.
К моему ужасу метания девушки заметил не только я. Сестрисса, одновременно следившая за всеми, отметила мою соседку.
Внезапно сомнения покинули Зарину. Она вскинула просветленное лицо. Еще секунда, откроется милый ротик и
Аглая с Варварой по ночам ходят к войникам, громко сказал я.
Тот самый эффект разорвавшейся бомбы. Там, где никто не ждал. Бомбили пустыню, взорвалось в море. Я смотрел на сестриссу, но чувствовал, как сбоку взгляд ночной королевы испепеляет, поджаривая кусочек за кусочком. Искоса я видел обалдевший лик Варвары, не считавшей подчинение грехом и оттого выпавшей за грань разумения. И упавшую челюсть Зарины, мгновенно забывшей о собственных терзаниях. И странное выражение на лице Томы: неодобряющее, неотвергающее, непринимающее, непонимающее
Ангел прав? перенеслось внимание сестриссы на отмеченных девушек.
Собственно, теперь на них смотрели все.
Как бы да замямлила Варвара, собираясь с мыслями, но это потому, что
Ничего особого не было! перебила ее Аглая.
Почему не признались сами?
Ходить в гости не грех, агрессивно бросила Аглая. Закон не запрещает.
Варвара покраснела. Аркадия не приняла:
Ангел так не считает.
Аглая зло оглянулась на меня:
Ангел сам ходил с нами.
Все лица одновременно обернулись на меня. Включая те, которыми я дорожил. И так подставился
Ничего, они еще не знают, с кем связались. Ну-ка, Софа-Софочка-Софист, сделай им красиво.
Ангел не знал, куда его пригласили, ехидно покосившись на Аглаю, ответствовал я в третьем лице. Для надежности. Не хватало завалиться в разборках, использовав не тот род.
Вектор интереса двух десятков лиц синхронно переместился на Аглаю. Та вспыхнула, как подожженный порох в гильзе у пистолета, направленного мне в висок:
Спросите войников! Они подтвердят. Все-все подтвердят.
Я поняла, сделала вывод сестрисса. Вы согрешили. В большом или малом каждая пусть решит сама. Я гость в школе и не буду принимать решения. Чапа, на тебе был грех, но ты исправилась, встав на сторону справедливости, и не понесешь наказания. Аглая, Варвара и все остальные! Берите пример с Чапы. Не у каждой хватило сил. Не всем достало благоразумия. Кто-то испугался справедливого наказания, кто-то несправедливой возможной мести соучениц. Но мы только что говорили о неправедности мести. «Не враждуй на сестру свою в сердце своем, и обличи ближнюю свою, и не понесешь греха. Не мсти и не имей злобы на ближних своих. Соблюдайте все уставы и все законы вам данные, исполняйте их и не свергнет вас с себя земля, которую вам дали жить».
Обведя грозным взором учениц, не смевших ни вздохнуть, ни пошевелиться, сестрисса прибавила:
Аглая и Варвара, после ужина доложите о содеянном цариссе Дарье.
Но попыталась оспорить Аглая.
У Варвары просто навернулись слезы.
Вопрос закрыт. Кстати, о цариссе. Глаза Аркадии остановились на Карине. Я слышала, что ты просила руки достойного войника, и тебе не отказали?
Да, ваше преосвященство. Карина склонила голову как можно ниже.
Вокруг снова зашушукались.
Родословная войника Никандра извилиста, как тропа в лесу, замысловато произнесла Аркадия.
Тревожный шепот вполз в уши противным тараканом. Карина не смела поднять глаз.
На заднем плане плотники закончили с объемной конструкцией и громко грузились на телеги. Сквозь шум пробился голос сестриссы:
Мать объявленного невестора Никандра войница Фекла Прасковьина, двоюродная сестра царевича Феофана Варфоломеина, твоего четверодителя.
Шепот уже не скрывался, доносились и распознавались не только отдельные слова, но целые фразы. Не в пользу Карининого брака.
Аркадия сообщила:
При определении степени родства в основу закладывается худший допуск. Карина Варфоломеина, дитя Феофана, Ерофея и Алексия Варфоломеиных, законом признается троюродной сестрой своему избраннику.
Брак невозможен?! в отчаянии воскликнула Карина.
Сестрисса покачала головой:
Возможен
Карина просияла.
с ограничениями.
Теперь заволновались все девочки. Лица превратились в одни сплошные уши.
На Карину было жалко смотреть. Сестрисса Аркадия смилостивилась, глянула успокаивающе. Улыбка тронула губы и морщинки вокруг глаз, голос возвысился, чтобы слышали все:
От имени сестричества, данной мне властью, говорю. Задуманный брак между Кариной Варфоломеиной и Никандром Дарьиным, в отрочестве Прасковьиным, троюродным родственником сватающейся, разрешен со следующим ограничением. Войник Никандр может быть взят в мужья исключительно вторым или третьим, после того, как сватающаяся родит наследницу от другого мужа. Закон крови будет соблюден. И да будет так.
Закушенная губа Карины кровоточила, взор бессмысленно перебегал с одного лица на другое. Лица отворачивались.
Но это сколько зим? вымолвила она.
Почтенно поднявшись, сестрисса приблизилась к ней, сухая ладонь легла на макушку.
Не унывай, девочка, годы летят как облака: легкие, невесомые, незаметные. Все образуется. Если чувства серьезны, время не будет помехой. Если нет все к лучшему.
Но это сколько зим? вымолвила она.
Почтенно поднявшись, сестрисса приблизилась к ней, сухая ладонь легла на макушку.
Не унывай, девочка, годы летят как облака: легкие, невесомые, незаметные. Все образуется. Если чувства серьезны, время не будет помехой. Если нет все к лучшему.
Но у меня нет времени! наполнились влагой глаза Карины.
Мне в голову прилетело, осторожно постучавшись: а ведь ситуация изменилась. Милославы больше нет, Лисавета ранена. Не ровен час, очередность наследования сделает Карину следующей цариссой. В данном раскладе Никандром не пахнет.
Мне уже сейчас нужно делать выбор, решать, с кем я! откровенно сорвалась в плач казавшаяся непробиваемой девушка, с какой семьей!
Странно было видеть ее в слезах. Мне казалось, такое невозможно. Насколько же не знаю людей.
Аркадия нахмурилась:
Негоже о таком вслух. Приходи вечером. Изольешь душу.
С ужина я на дежурстве. Голос Карины упал.
Приходи завтра, ласково успокоила Аркадия. А чтобы телесные желания не перевешивали чаяния души сестырь всегда ждет тебя. Его двери открыты для всех нуждающихся в утешении. Как и двери любого храма. Советую совершить паломничество. Если хочешь, поговорю с цариссой Дарьей, чтобы тебя отпустили.
Хочу, кивнула Карина, не поднимая лица, которое пошло пятнами.
Аглая встряла:
Разве Карина созрела для утешения?
Она в беде, объяснила сестрисса для всех. Неправильный выбор, совершенный под влиянием неправильных мыслей, несет горе человеку и страдания окружающим.
Ее взгляд скакнул на почти закатившееся светило.
Напоследок расскажу притчу. Однажды войница Хрисанфия, оставшись одна, спасалась от волков. Убегая, она сорвалась с утеса. Покатившись по крутому склону, уцепилась за корягу посередине. Волки окружили ее сверху и снизу и стали ждать, когда силы иссякнут, и она сорвется. На отвесном склоне одиноко росла ягодка земляники. И Хрисанфия съела самую вкусную земляничку в своей жизни. Занятие окончено.
Сестрисса развернулась, направив стопы к царисскому сектору. Клара не выдержала, вдогонку полетел ее крик:
Хрисанфия осталась жива?
Не оборачиваясь, сестрисса пожала плечами.
Глава 10
Карину отправили на стену, даже не дав поужинать. Остальные привычно скребли ложками, тихо переговариваясь за столами. Кого-то интересовала скорбная судьба Карины, кого-то неведомой Хрисанфии.
Конечно, жива, иначе кто поведал бы эту историю? глубокомысленно гудела мелюзга.
Как же она спаслась?
Наверное, спасли.
Перебила волков!
А зачем сестрисса рассказала это нам? Что хотела сказать?
Умолкли.
После ужина в полной темноте Зарина понесла тарелку сестре. Я вернулся к себе и первым делом придвинул лежак ко второму. Раздеваясь, на всякий случай смачно потянулся, стоя спиной в проеме окна и стараясь все время двигаться, чтоб не стать целью очередной провокации. Затем последовал видимый каждой сволочи шаг к отсутствующему лежаку все удостоверились, кто хотел? и после того, как вроде бы лег туда, я переполз на настоящий лежак. И только собрался разматывать пращу, как дверь со страшным стуком-грохотом отлетела. Ворвалась разъяренная Карина:
Это правда?!
Нависшая надо мной бешеная фурия была в доспехах и вооружена, я же, во-первых, лежал, во-вторых, раздетый.
Вставай, гниль занебесная, оборотень в ангельской шкуре!
Не владеющая собой, с подрагивающим мечом в руке, Карина придвинулась почти вплотную. Кое-как выскочив из-под нависшего тела, я попятился к окну. Крестец уперся в подоконник. Дальше некуда. Как цинично шутят столичные аборигены, велика Москва, а отступать некуда, со всех сторон Россия.
Простыню! взорвала раскатистая команда временную тишину.
Возражать бессмысленно. Шутить тем более. Пальцы разжались, и защитная ткань опала, будто кирпичики тетриса на высшем уровне. Взор Карины повеселел.
Сестренка не соврала. Дура, но смышленая. Вернее, смышленая, но дура. Намечтала заколдованных принцев. Одевайся, поведу к цариссам. Сегодня урожай на такие сюрпризы.
Мои пальцы нащупали на табурете штаны с рубахой, ступни принялись продеваться в штанины. Одевался я, не теряя из виду Карину: мало ли. То ли она врежет, то ли я момент не упущу
Только сейчас ее разум отметил сдвинутые матрасы.
Ах ты ж, дрянь волосатая
Уже одетый, я по-прежнему стоял спиной к окну и лицом к ней. Удар ногой в пах кого угодно заставит переломиться. Ну, если кто угодно мужчина. Могу сказать гордо, я мужчина.
Раздался глухой чванк. Не во мне. Рядом. Спереди и чуть выше. Чуть не воя от боли, я приподнял лицо и обмер из правого глаза Карины торчал хвост длинной стрелы.
Карина рухнула на месте, словно пробитый пулей мяч. Кровь картинно брызнула разлапистой струйкой. Зрелище страшное.