Пошли.
Вслед за ним я вылез в клубившийся туман. Спускаясь, думал: а если сбежать?
И что? Даже нереально малая обещанная возможность возвращения развеется дымом костра нарушителя.
А если взять старикана заложником и потребовать
Ерунда, причем полная. Хранители будут рады избавиться от зажившегося соперника.
Старик встретил меня внизу, поддержав перед прыжком на оставшиеся полтора метра. Как он сам-то не развалился? Часто практикуется?
Ночь и плотная облачная пелена поглотили нас. Я ничего не видел. Просто делал шагом за шагом, ведомый Фристом. Камни под ногами сменились травой. Трава вскоре стала вытоптанной, превратившись в пересекавшиеся тропинки. Одна из них опять вывела нас к горе, вознесшейся ввысь громадой, будто выплывшей из молока. Мы сошли с тропинки, некоторое время идя вдоль горы. Наконец, Фрист остановился.
Теперь запоминай. Впереди вход. Внутри развилка. Тебе второй вход слева. По ступеням вверх. Там направо. По коридору третий проем справа. Войдешь.
Что я должен сделать?
Войти, посмотреть, вернуться и рассказать, что увидел.
Зачем?
Ты хочешь жить?
Глупый вопрос.
Твой предыдущий вопрос тоже глупый. Выполни просьбу и проси, что хочешь.
А если сразу отпустить нас с Томой?
Сразу? Его взгляд скакнул вверх, на не видную, но мощно светившую луну, через пару дней готовившуюся стать полной. Да. Можно.
Сразу, как вернемся?
Сейчас ночь. Завтра.
Прямо утром?
Утром не получится, положение обязывает соблюсти распорядок. В течение дня. Но до вечера обязательно.
Обещаете?
Слово правителя.
По-моему, он был честен. Насколько может быть честен правитель.
Я грустно посмеялся над этим умозаключением. Но так хотелось верить.
Сомневаешься? понял он. Зря.
Поклянитесь жизнью. Если соврете, я вас с того света достану.
Угрозы на меня не действуют. К тому же они смешны, как и твое наивное желание во всем разобраться. Тем не менее, клянусь жизнью и положением, что в течение следующего дня отправлю вас домой. Теперь иди.
Обнявшие за плечи руки подтолкнули меня вперед.
Метров через десять в горе оказался вход. Внутри сразу четыре других: налево, прямо вверх, прямо вниз и направо. Осторожно ступая, я направился вверх. Ступеней оказалось много, я даже немного запыхался. Глазам предстал очередной каменный перекресток. С разных сторон доносились храп, скрип, сопение и запахи жилья. Я свернул в правый коридор. Пульс стал рваным и пушечным. Что меня ждет? Кого или чего боится сам Вечный Фрист, если не рискует зайти лично?
Правильный вопрос, насчет кого или чего. «Кого» это одно, «чего» совсем другое. Готов ли я к обеим вероятностям?
Ни к чему не готов. А ноги упорно делали шаг за шагом, ведомые надеждой на скорое избавление. По обе стороны тянулись ряды проемов. Слева темные, глухие, справа имевшие окна. Оттуда рассеянный свет падал кривыми прямоугольниками на длинную полосу пола, превращая его в гигантский гаишный жезл. Я ступил на светлый сектор. и заглянул в комнату справа. Под окном от стены до стены ряд циновок, уложенных на слой сена с возвышением под голову. Местные кровати. На кроватях спали укрытые простынями из мешковины девочки одни безмятежно раскинулись, другие скукожились, поджав коленки или мило сложив ладошки под щеку. На каждой головке по две косички. Рядом с циновками аккуратно сложенная одежонка. Люся говорила, что от мам девочки уходят в общежитие. Видимо, оно и есть.
Через темный промежуток я двинулся к следующему проему. Любопытный нос не утерпел сунуться и туда.
Полный аналог предыдущего помещения. Размер больше, но и кроватей-лежанок больше. Проем окна, отправлявший мягкий свет в коридор, тоже единственный, из-за этого углы оставались в полутьме. Там кто-то заворочался, одно покрывало откинулось, сонная девочка начала подниматься.
Я отпрянул. Спина прильнула к стене. Если не приглядываться, меня не заметить. Но это если не пойти в мою сторону.
С другой стороны, из третьего проема, который интересовал Фриста, тоже кто-то шел. Топ-топ.
Вот так люди седеют.
Легкие шажочки с двух сторон приближались. Очертя голову я метнулся поперек коридора в противолежащее помещение, скрывавшее свое наполнение абсолютным мраком.
Оно сразу выдало себя запахом. Местный туалет. Вот угораздило. Они же пойдут сюда.
Спрятавшись у входа за стенкой, я приставил к глазам сложенные биноклем ладони. В темноте медленно проявился интерьер: несколько «кабинок» в разные стороны, разделенных каменными простеночками. И ужас: в одной кто-то был. Я застыл, похолодев между лопатками больше камня, к которому прислонился.
Кто тут? тревожно раздалось из-за перегородки.
Это я, Бурана, входя внутрь, откликнулась девочка из помещения напротив.
Ты ничего не слышала? Какой-то странный звук.
Вечно тебе что-то мерещится.
Бурана прошла мимо меня, обратившегося в стекло как возжажданной прозрачностью, так и нежеланной хрупкостью и расположилась за перегородками неподалеку от первой.
Вот! всполошилась та. Слышишь?
Шаги из третьей комнаты привели сюда же.
Назовись, кто пришел! нервно потребовала первая посетительница заведения.
Арана.
Она пристроилась напротив двух первых. Я надеялся только на шедший из проема призрачный рассеянный свет. Постепенно привыкавшим глазам он не давал увидеть то, что находится под стеной изнутри, то есть меня.
Говорят, в холостянщине новые молчуны, поделилась знаниями Бурана.
Чудесно. Тьма в глубине колыхнулась это первая из посетительниц заведения поднялась и вышла из своего закутка. К нашей взрослости будет больше молодых.
Как думаешь, Утык уже молчун?
До сих пор вспоминаешь, как вместе купались?
А ты с Клином в кустах целовалась!
С Клином?! не выдержала пришедшая третьей Арана. Он же малыш!
Зато высокий и крепкий. И целоваться уже умеет.
Клин, Утык Нашли, о ком мечтать. Арана тоже поднялась и вышла к первой, в ожидании облокотившейся на перегородочку. Вы когда-нибудь вживую охранителей видели? Вот это мужчины. Ради таких я согласна к Вечному на послужение. А ты в равные не собираешься?
Боюсь. Как представлю
Гляди, добоишься. Глерана тоже боялась, и что?
Не вспоминай!
Наконец, и Бурана покинула закуток. Три смутных силуэта двинулись к выходу из помещения. Ко мне. Я обратился в камень.
Не знаю как, но меня не заметили. То ли свет из проема мешал, то ли я стал хамелеоном. Уже в проеме Бурана спросила:
Не знаете, зачем столько дров? Вчера смотрю: тащат и тащат, тащат и тащат. Весь день.
С луны свалилась? Уже все знают. Завтра ровзов домой отправят, в их любимое пекло.
Завтра ровзов отправят домой!
Но
В голове ложилось невероятное: завтра-домой-дрова-ровзы-пекло
Мне стало дурно. По лбу покатились капли, по телу дрожь.
Что за собрание? донеслось снаружи. По одной ходить скучно?
Ответный смех удалился, а в туалет вошла следующая полуночница. Силуэт томно замер в проеме, давая глазам привыкнуть, взлетевшая почесать нос ладошка едва не двинула меня по затылку. Наконец, босые ножки унесли обладательницу за перегородку. Дождавшись, пока она разместится, я попятился, сделав несколько шагов
Держи беса! У-у, адское отродье!
Из коридора на меня бросились неслышно подобравшиеся люди. Голени ожгло кнутом. На голову упала сеть. Посыпались удары. Ногами. Я скрючился, пряча голову.
А-а-а!!! вопила за перегородкой девчонка.
Наконец-то, говорил знакомый голос. На месте преступления. Превосходно.
Я узнал крупногабаритного Мамона. Он лупил меня с остервенением, норовя попасть в лицо, но лишь отбивая руки.
Значит, по-твоему, кровь девственниц ведет к бессмертию? Уверен? А зря. Тебя она приведет в другую сторону!
Держи беса! У-у, адское отродье!
Из коридора на меня бросились неслышно подобравшиеся люди. Голени ожгло кнутом. На голову упала сеть. Посыпались удары. Ногами. Я скрючился, пряча голову.
А-а-а!!! вопила за перегородкой девчонка.
Наконец-то, говорил знакомый голос. На месте преступления. Превосходно.
Я узнал крупногабаритного Мамона. Он лупил меня с остервенением, норовя попасть в лицо, но лишь отбивая руки.
Значит, по-твоему, кровь девственниц ведет к бессмертию? Уверен? А зря. Тебя она приведет в другую сторону!
Больше не выпьет ни капли, проговорил второй, отходя от меня и перекрывая выход.
Их было двое. Второй тоже знакомый. Кутяй. Два хранителя.
Что, закончились золотые деньки? склонился надо мной Мамон. Хотел жить вечно? Забыл, что кроме вечного ты еще многоликий? Пора делиться. Нехорошо так задерживаться на этом свете, да еще девчонок
Речь прервалась. Разнесся крик ужаса:
Это не он!
Как?! А кто?
Мимикр!
Точно?
Да вот же, на морду глянь, на волосы, на все сложение. Даже повязка на ноге та самая. Оборотень. Говорящий ровз.
Не притворяется?
Старик давно бы спекся.
Установилась мертвая тишина. Мамон и Кутяй в смертельной бледности глядели друг дна друга.
На первоначальный шум уже бежали мужчины с топорами и что под руку попалось.
Что?! Где?!
А-а-а!!! промчалась к ним девчонка из кабинки.
Вот. Мамон показал меня сбежавшемуся люду. Поймали Приходящего-Во-Сне.
Среди прибывших на помощь оказались Зуй с Карпом.
Ну-ка Меня выволокли на свет Мы его знаем. Это ровз.
Хранители переглянулись и вздохнули. У них вертелись на языке вопросы ко мне. Они знали, что я говорящий, но вокруг люди. Много людей. А вопросы для посторонних ушей не предназначались.
Мне связали запястья, затем вытащили из сети и повели за хвост ошейника, который намотал на руку один из хранителей.
Ровз? Из нынешних? поинтересовался кто-то из толпы, следовавшей по пятам.
Прежние давно все дома.
Дома. Ага.
Глава 9
Во имя последнего завета! провозгласил Мамон, вместе с Кутяем вводя меня под своды тронного зала. Прости, кхм, за беспокойство, поймали Приходящего-Во-Сне.
Почему обращаешься не по форме? Вышедший по зову Фрист взорвался показной яростью.
Сбежавший во время паники, он уже отмылся, оделся и восседал на троне, как подобает великому правителю-богу. Около трона стояла спешно приведенная Люся. С ее помощью Фрист обеспечивал себе алиби: занят, отвлекаете. Люся с ужасом глядела на меня, плечики дрожали, острые коленки подкашивались. Полторы ночи рядом с кровожадным монстром. Еще и ножки гладила. Классическая ситуация: вампир и ничего не подозревавшая жертва. Красавица и чудовище. Для меня попахивает комедией, а девчонка едва жива и чуть не поседела.
Пребудь в веках и поколениях Великий Фрист, Святой и Вечный, нехотя отчеканил Мамон, сам понимая глупость пожелания в сложившейся ситуации.