Я вновь почувствовал себя скверно, еще хуже прежнего. Альта замолчала.
Кто-то позвал ее к телефону, и ей, видимо, не понравился разговор. Я мог судить об этом' по выражению ее лица. Закончив разговор, она позвонила сама и отменила какое-то свидание. Я вышел и уселся на веранде. Спустя некоторое время Альта тоже пришла туда и, встав передо мной, с презрением глядела на меня. Я кожей ощущал это, хотя было слишком темно, чтобы видеть ее глаза.
Так вот оно, значит, что произнесла она тихо, чеканя каждый слог.
Что вы хотите сказать?
Не считайте меня дурочкой, вы тренер. Вам не пришло в голову, что я сумею записать номер машины, которая заезжает за вами каждый день, и справиться о ней в отделе регистрации. Машина принадлежит агентству «Б. Кул. Конфиденциальные расследования», не так ли? Ваше подлинное имя, вероятно, Кул?
Нет, возразил я. Меня зовут Дональд Лэм.
Так вот, в следующий раз, когда мой отец под видом тренера захочет нанять детектива, скажите ему, чтобы он нанял более умелого.
Она убежала.
В подвале находился спаренный телефонный аппарат. Я спустился туда и позвонил Берте Кул.
Она убежала.
В подвале находился спаренный телефонный аппарат. Я спустился туда и позвонил Берте Кул.
Все в порядке, доложил я. Ты провалила дело.
Что ты мелешь? Как это провалила?
Альта заинтересовалась, кто ежедневно приезжает за мной, спряталась за углом, записала номер машины и проверила ее принадлежность. Как тебе известно, машина зарегистрирована по нашему адресу и на имя нашего агентства.
Я услышал тяжелое дыхание Берты.
Сто долларов в день выброшены в окно и только ради того, чтобы ты могла прибрать к рукам деньги, отпущенные на такси.
Милый! взмолилась она'. Ты должен найти какой-нибудь выход. Ты вполне способен это сделать, если пораскинешь мозгами. Ведь Берта и держит тебя для того, чтобы ты за нее думал.
Убирайся к дьяволу! отчеканил я.
Умоляю тебя, Дональд! Мы не можем позволить себе потерять эти деньги.
Ты уже потеряла их.
Неужели ничего нельзя сделать?
Не знаю. Выводи машину, припаркуйся на том месте, где ты обычно встречала меня, и жди.
Глава 4
Альта вышла из дома примерно без четверти десять. Пока дворецкий открывал для нее двери гаража, я пулей выскочиЛ на улицу и понесся вниз. Если. я в чем-то и силен, это спринт.
Берта Кул ждала меня в машине. Я сел рядом с ней и приказал:
Включи мотор, пусть он работает. Когда мимо промчится двенадцатицилиндровый автомобиль, дай полный газ. Поедешь с выключенными фарами.
Тогда веди лучше ты, Дональд.
Нет времени пересаживаться. Поехали!
Берта включила зажигание и отъехала от тротуара. Тотчас же мимо нас промелькнула, как огненная вспышка, машина Альты Эшбыори.
Вперед! скомандовал я. Гони во всю прыть!
Берта ощупью искала выключатель. Я ударил ее по руке, схватился за кнопку выключателя и выдернул ее совсем. Мы двигались наугад. Берта нервничала, машина дергалась, ради предосторожности я положил руку на руль, слегка поворачивая его. Наконец Альта тоже подъехала к перекрестку. Как раз зажегся красный свет. У нас появился шанс догнать Альту и пристроиться позади нее. Берта перевела дух. Я пересел на место водителя.
Вспыхнул зеленый свет. Альта рванулась вперед так резко, словно ей угрожали пистолетом. Следом прогромыхали мы. Кто-то закричал, требуя включить фары, но я продолжал ехать вслепую, надеясь влиться в поток транспорта. Вскоре нам это удалось. Я включил фары и стал маневрировать, стараясь держаться слева от цели и позади нее.
Берта все еще извинялась, голос ее дрожал:
Мне бы послушаться тебя, дорогой. Ты ведь всегда бываешь прав. О, почему ты не заставил меня слушаться!
Я был поглощен своим делом водителя и ничего не ответил.
Но Берта продолжала гнуть свою линию:
Дональд, ты вряд ли когда-нибудь поймешь меня. Много лет мне приходилось биться за существование. Считала каждый никель. Бывали времена, когда я позволяла себе тратить лишь пятнадцать центов в день на еду. Знаешь ли, Дональд, что для меня тяжелее, невыносимее всего? Тратить деньги. Когда я начала немного зарабатывать и кое-что откладывать, я снимала с банковского счета сто долларов в месяц и прикидывала, что на них куплю. Но к концу месяца у меня все равно оставалось семьдесят или восемьдесят долларов. Я просто не могла заставить себя их потратить! Если годами живешь трудно, тяжело, в нужде, и деньги слишком много значат для тебя, что-то происходит с твоей психикой. И этого нельзя преодолеть.
Я преодолел, возразил я.
Я знаю, дорогой, но ты молод и умен. У Берты нет ни того, ни другого. Ее дело оставаться на своем месте и «подавать мячи», и, я тебе скажу, успех всегда дается мне нелегко. В тебе есть то, чего во мне никогда не было, Дональд. Ты гибкий. Надавишь на тебя, ты согнешься, но потом распрямишься снова. Положи какой-нибудь груз на меня, я его сброшу. Но если сумею справиться с ним, я не согнусь я сломаюсь.
Ладно, сказал я. Забудь.
Куда она направляется, дорогой?
Не знаю.
Что она намерена делать?
Не знаю и этого. Нас прогнали с позором, лишили ста долларов в день. Нам нечего делать. У нас теперь по крайней мере развязаны руки.
Дональд, ты меня раньше никогда не подводил. Ты всегда придумывал какой-нибудь фокус, который нас выручал.
Помолчи, огрызнулся я. Я пытаюсь делать это сейчас.
Помолчи, огрызнулся я. Я пытаюсь делать это сейчас.
Это было нелегкое занятие следовать за АЛьтой в потоке транспорта. Все, что требовалось ей, это плавно нажимать на педаль газа, и машина легко преодолевала открытое пространство, которое тотчас замыкалось за ней. Мне же приходилось, не отрывая ноги от педали, сохранять дистанцию, не упуская Альту из виду, и при этом постоянно маневрировать.
Альта заехала на стоянку. Я не осмелился сделать то же самое. Единственное пригодное для парковки место находилось перед пожарным гидрантом.
Припаркуемся здесь, сказал я Берте. Если нас зацапают, не удержался я от колкости, предъявишь счет Эшбьюри: пусть оплатит расходы на такси. А теперь ступай вниз к Седьмой улице, я пойду к Восьмой. Когда Альта покинет стоянку, она неминуемо повернет либо туда, либо сюда. Если она пойдет по направлению ко мне, не пытайся ее преследовать. Если направится в твою сторону я не пойду за ней. Тот, кто останется без дела, возвращается к машине и ждет.
Хорошо, дорогой. Берта была кротка, как овечка.
Вылезать из машины для Берты всегда тяжелый труд. Она и тут извивалась и корчилась, выталкиваясь из машины. Я не стал помогать ей. Открыл дверцу, вылез сам и быстро пошел по улице.
Берта не отошла от машины и двадцати ярдов, как появилась Альта и направилась в мою сторону. Я нырнул в первый же дверной проем и затаился там. Альта, по-видимому, предполагала, что за ней могут следить. Она часто оглядывалась, но завернув за угол, решила, очевидно, что путь свободен. Я осторожно пошел следом. Посреди квартала находился дешевый отель, она юркнула туда. Я выждал, пока она пройдет через вестибюль, затем тоже вошел в отель и приблизился к табачному киоску. Я наблюдал за табло над лифтом, когда высвечивало этажи. Лифт остановился на четвертом.
Девушка за прилавком была блондинкой с жесткими вьющимися волосами. По цвету и фактуре они напомнили мне случайно виденный у одного коммивояжера кусок пеньковой веревки ею пользовался палач в Сан-Квен-тине[2]. Светлобровая, с большими зелеными глазами, она старалась сохранять невинный облик девственницы начала века. Губки бантиком, бровки подняты, длинные ресницы скромно опущены ни дать ни взять котенок, отважившийся вылезти из тесной кладовки в гостиную.
Послушай, сестренка, обратился я к ней. Я торговый агент. У меня с собой список товаров, которые я могу предложить «Этли эмьюзмент корпорейшн». Но прежде мне нужно получить одну информацию. Здесь, в этом отеле, проживает игрок, который должен мне эту информацию предоставить, но я не знаю его по имени.
Отозвалась она голосом, резким и хриплым, как у политика после выборов:
Мне-то что до этого?
Я вытащил из кармана десять долларов из денег на экстренные расходы.
Это девушке, которая знает ответы на все вопросы, объявил я.
Она скромно опустила глаза. Рука с алыми ногтями скользнула по прилавку к банкноту. Я прикрыл его ладонью.
Но ответ должен быть правильным.
Она наклонилась ко мне:
Том Хайленд, вот кто вам нужен.
В каком номере он живет?
Двадцатый, на седьмом этаже, не очень уверенно сказала она.
Повтори еще разок.
Она надулась, задрав нос и подбородок.
Ну, что ж, в таком случае протянул я, свертывая банкнот и пряча его в карман. Она взглянула на лифт и вновь склонилась ко мне, прошептав:
Джед Рингоулд, четвертый этаж; номер девятнадцать. Только ради Бога, никому ни слова о том, что я вам сказала. И не вламывайтесь к нему без стука. Его красотка только что поднялась наверх.
Я отдал ей десятку.
Портье пристально смотрел на меня, поэтому я еще немного покружил вокруг киоска.
Что с ним такое? поинтересовался я.
Ревность, ответила она с гримаской.
Я постучал по прилавку рукой в перчатке.
Окей, сказал я, дайте мне парочку пачек вот этих.
Взяв сигареты, я приблизился к конторке портье.
Покер вконец измотал меня. Хочу улизнуть на пару часиков и поспать, а затем вернуться к игре. У вас есть что-нибудь подходящее, скажем, на четвертом этаже?
Семьдесят первый номер.
Где он находится?
Угловой.
Не подойдет.
Двадцатый?
Братец, я немного суеверен в отношении чисел, сказал я. Четвертый этаж, двадцатый номер звучит неплохо, только это четное число. Не свободны ли семнадцатый, девятнадцатый или двадцать первый?
Могу предложить двадцать первый.
Сколько?
Три доллара.
С ванной?
Конечно.
Я вынул и положил на конторку три доллара. Он нажал кнопку звонка и позвал:
Бой!
Из Лифта вышел мальчик. Портье вручил ему ключ и обратился ко мне:
Вам следует зарегистрироваться, мистер э?..
Смит, представился я. Джон Смит. Запишите. Я иду спать.
Мальчик, заметив, что я без багажа, посмотрел на меня искоса. Я протянул ему двадцать пять центов:
Возьми, паренек, и улыбнись.
Он обнажил зубы, нажал на кнопку лйфта и поднял меня на четвертый этаж.
Работаешь всю ночь? поинтересовался я.
Нет. До одиннадцати.
А как же лифт?
Переходит на автоматику.
Послушай, сынок, вновь обратился я к нему, я не хочу, чтобы меня беспокоили. Я долго просидел за картами и очень устал.