Я должен говорить очень осторожно, дабы не поставить вас в сомнительное положение и самому не оказаться в опасности, начал Даусон. Есть вероятность, что некто заявит, что данный клочок материи был обнаружен на корпусе автомобиля, которым якобы управляла моя дочь пятого числа этого месяца, находясь в состоянии умеренного опьянения.
Вы хотите сказать осеклась Берта.
Помолчите, оборвал я ее.
Она бросила на меня свирепый взгляд, но сдержалась.
Даусон выразился совершенно ясно, сказал я. Ситуация требует очень осторожного подхода, и мы не должны говорить ничего, что поставило бы нашего клиента в опасное положение.
Даусон энергично закивал головой, соглашаясь со мной.
Мало-помалу до Берты дошло, и она с тревогой принялась переводить взгляд с меня на Даусона и обратно, предупредив на всякий случай:
Мы не можем идти против закона, Дональд.
Конечно не можем, пожал я плечами. Но пока что я не вижу никаких законов, которые можно было бы нарушить. Я так понимаю, мистер Даусон, вы не готовы объяснить нам, кто обнаружил этот кусок материи и какое он имеет значение?
Я не знаю, с чувством заметил Даусон, имеет ли он какое-либо значение вообще. Вот почему я и пришел к вам. Я бы хотел, чтобы вы это установили.
А если окажется, что он имеет определенное значение?
Я хотел бы изъять эту материю наилучшим из возможных способов.
Вы очень дорожите добрым именем своей семьи, но как будто не испытываете особой привязанности к вашей дочери, не так ли? спросила Берта.
Это не так. Я очень люблю свою дочь, но всякому терпению есть предел. Боюсь, что она поставила меня в такое положение, когда я не могу выражать отцовские чувства по крайней мере, открыто. Я должен действовать незаметно, так сказать из-за кулис, таясь от посторонних глаз.
Ваша дочь живет в Лос-Анджелесе?
Да.
Под именем Филлис Даусон?
Нет. Теперь ее зовут Филлис Элдон. Она живет с этим человеком, Сиднеем Элдоном.
Где?
В «Паркридж Апартментс».
Чем занимается Сидней Элдон? Как он зарабатывает себе на жизнь?
Я подозреваю, что в данный момент он живет на деньги моей дочери.
У нее есть деньги?
Когда она ушла из дома, у нее кое-что было но я не хочу, чтобы вы занимались этим, привлекали к себе внимание.
Чего конкретно вы от нас хотите? не выдержал я.
Я хочу, чтобы дело было сделано быстро, тихо и успешно. Если этот кусок ткани что-то значит, вы должны взять это дело в свои руки и не допустить нежелательных последствий.
Спрячьте эту тряпку в свой «дипломат», посоветовал я ему.
Но я хочу, чтобы вы на него взглянули!
Я уже взглянул.
Но он может понадобиться вам, чтобы быть уверенным
Мы не хотим быть уверенными, произнес я. Если мы беремся помочь вам или вашей дочери, мы не можем позволить себе такую роскошь, как уверенность. Вы сами должны догадаться о последствиях.
Он медленно убрал ткань обратно в конверт, а конверт положил в чемодан.
К вашему сведению, продолжал я, если вы хотите, чтобы мы отстаивали ваши интересы, то больше ничего нам не сообщайте. Мы сами добудем всю необходимую информацию. Вы хотите узнать, чем занимается ваша дочь, правильно?
Правильно.
И вы этого не знаете?
Нет. Я подозреваю, что она
Нам йе нужны подозрения. Нас интересует одно: вы хотите выяснить некоторые обстоятельства жизни вашей дочери. Вот и все. Как мы будем работать это уже наша забота.
Понятно, облегченно выдохнул Даусон.
Но учтите, быстро проговорила практичная Берта, все это вам обойдется в сто долларов ежедневно плюс оплата расходов без какой-либо гарантии с нашей стороны.
Плюс аванс, вставил я, в размере пятисот долларов, который выплачивается немедленно.
Как я уже говорил, усмехнулся он, деньги для меня ничего не значат.
Итак, поскольку мы выяснили Тут Берта сделала многозначительную паузу.
Я думаю, что ваш партнер вполне понимает ситуацию, миссис Кул, вмешался Даусон. Прошу прощения за то, что я усомнился в вашей компетентности, мистер Лэм, повернулся он ко мне. У вас на редкость живой ум.
Даусон вынул из кармана бумажник и извлек из него пачку банкнотов.
Вот, пожалуйста. Здесь пятьсот долларов аванса, триста долларов на расходы и оплата за работу в первые семь дней. Когда она будет выполнена, направьте мне телеграмму на адрес компании в Денвере или напишите письмо. Только не забудьте пометить: «Лично».
Я попрошу бухгалтера подготовить расписку, сказала Берта.
Что вы! Что вы! замахал руками Даусон, поворачиваясь ко мне. Мистер Лэм, я думаю, вы поняли ситуацию? Резким движением он выбросил вперед левую руку, кинул взгляд на часы, прищелкнул языком и воскликнул: Я чересчур задержался у вас. Пора бежать. До свидания. И Даусон весьма поспешно покинул наш офис.
Берта повернулась ко мне:
Ну что же если ты такой умный, то надеюсь, разобрался что к чему.
Хотелось бы надеяться, скромно ответил я.
Не забывай я твой партнер.
Мне кажется, что наш новоявленный друг, мистер Клейтон Даусон, вляпался в неприятную историю и надеется, что мы его вытащим.
В неприятную историю? удивилась Берта. Да.
Он же говорил о своей дочери.
Я слышал.
Думаешь, что она ему не дочь? задумчиво проговорила Берта.
Скажем лучше, что она может оказаться не дочерью.
А кем?
Свидетелем?
Но она любовница Элдона.
Это утверждает наш клиент.
Кто же тогда, черт побери, этот Сидней Элдон?
Может быть, он и есть наш клиент, сказал я. Клейтон Даусон, к твоему сведению.
Берта так и подпрыгнула на стуле, словно к нему подключили электрический ток.
Мы не можем браться за такое дело, решительно заявила она.
Берта так и подпрыгнула на стуле, словно к нему подключили электрический ток.
Мы не можем браться за такое дело, решительно заявила она.
Что значит «такое»?
Сам знаешь.
Я ничего не могу знать заранее, я только высказываю свои предположения.
Берта недоверчиво покачала головой.
Отнеси эти деньги в банк, попросил я Элси. Пусть внесут их на счет как поступление от Клейтона Даусона из Денвера.
Берта не могла отвести жадного взгляда от кучи денег на столе.
Поджарьте меня, как устрицу, прошептала она, тяжело поднимаясь со стула. Короче, Дональд: это твой ребенок, тебе и менять пеленки.
Бросив эту сакраментальную фразу, Берта гордо удалилась.
Глава 2
В наше время автомобильные аварии и увечья случаются часто. Они занимают особое место в газетах, где, как правило, всю информацию сваливают в одну кучу.
Джон Доу погиб на перекрестке. Это событие даже не удостоилось отдельной заметки. Джо Доакес, возвращаясь домой в три часа ночи, «не справился с управлением» и врезался в телефонный столб. Джо скончался на месте, а его спутница Джейн двадцати трех лет, проживающая по адресу 7918, Уастис-стрит, получила серьезные увечья.
Микроавтобус на скоростной автостраде выскочил на противоположную полосу и врезался в капот встречной легковой машины. Итог двое убитых, а дети, которые в этом месте переходили дорогу, едва успели разбежаться. Это событие попало в один ряд с другими несчастными случаями, и редактор газеты объединил их под общим заголовком. Он уложился в четыре-пять коротеньких абзацев.
Нужный мне случай я обнаружил в газете пятидневной давности. Некая миссис Харвей Честер пересекала улицу. В тот момент, когда она находилась посреди пешеходного перехода, ее сбила машина. Водитель с места происшествия скрылся.
Полиция установила, что из юбки пострадавшей был вырван клочок материи, и потому не сомневалась, что найдет машину и задержит водителя в самое короткое время. Кроме того, имелись и другие улики, о которых полиция не хотела бы преждевременно распространяться.
Миссис Харвей Честер было сорок восемь лет от роду, и проживала она на Дормен-авеню в доме номер 2367-А. Полученные ею травмы были названы серьезными.
В заметке так же описывалось одно лобовое столкновение и сообщалось о том, что задержана украденная машина. В последнем случае не обошлось, конечно, без преследования, которое велось на умопомрачительной скорости. Когда машину в конце концов удалось остановить, из нее спокойно вышел угонщик и, улыбаясь, заявил полицейским, что, поскольку он несовершеннолетний, они его и пальцем не тронут.
Рядовые автомобильные происшествия, незначительные ушибы и царапины оказались недостаточно интересными, чтобы попасть на газетную полосу.
Такова повседневная жизнь большого города.
Купив в ближайшем киоске стопку журналов, я сунул их под мышку, вскочил в служебный драндулет и отправился на Дормен-авеню.
Я припарковал машину в двух кварталах от нужного мне дома и принялся поочередно нажимать кнопки звонков, предлагая женщинам, которые открывали мне двери, подписаться на журналы.
Во всех трех случаях меня ждал отнюдь не сердечный прием.
Решив, что уже заложил соответствующий фундамент, я направился к дому под номером 2367.
Это был один из замшелых представителей эпохи первоначального планирования и строительства. С фасада дом 2367 представлял собой огромное старомодное сооружение беспорядочной архитектуры, полное бессмысленных коридоров и закоулков. Широкая цементная дорожка вела вокруг этого монстра градостроительства к дому 2367-А, который с виду походил на бунгало игрушечных размеров.
Взойдя по ступенькам на миниатюрное крылечко, я осторожно нажал кнопку звонка.
Кто там? послышался женский голос.
Я хочу кое-что предложить вам, мадам, галантно ответил я.
Входите. Голос был усталым. Открывайте дверь сами.
Я так и сделал.
Тоненькая женщина, скуластая, с усталыми глазами, откинулась в инвалидном кресле. Правая ее рука была в гипсе. Колени и левая нога были укрыты одеялом, тогда как правая, загипсованная, высовывалась из его складок.
Здравствуйте, сказала она.
Здравствуйте. Судя по всему, вы угодили в автокатастрофу?
Меня сбила машина.
Это никуда не годится, сокрушенно заявил я, вытаскивая свои журналы.
Что вам здесь нужно, молодой человек? Когда я разрешила вам войти, я думала, что это другой человек.
И кто же?
Просто другой.
Я рекламирую журналы, принялся я вешать ей лапшу на уши. Не хотели бы подписаться?
Я этим не интересуюсь.
А стоило бы, отозвался я. Не хочу вас обижать, но в таком положении вам как раз нечем заняться.
У меня есть радио.
Но разве вы не устали от всех этих диск-жокеев, дурацких диалогов и одной и той же устаревшей рекламы?
Да, конечно.
Тогда вам стоит подписаться.