Возможно, протянул он. И вообще, какое тебе дело до того, что я думаю?
Уголки моих губ опустились.
Мне нет до этого дела. Спасибо, что напомнил.
Без проблем.
Ух, а ты грубиян.
Да, если верить слухам.
Понятно, откуда взялись эти слухи. Я подняла свою книгу, давая понять, что разговор окончен, но никак не могла сосредоточиться на тексте. Я ощущала присутствие своего соседа по столу, словно гудение электропроводов, которые вдруг заползли ко мне под кожу и мешают думать. Это жужжание сводило меня с ума. Я чувствовала себя так, словно мне бросили вызов.
А я никогда не пасовала перед вызовами.
Я опустила книгу и решительно подняла глаза, успев заметить, как парень снова прячется за своим томиком.
Ну и? требовательно спросила я.
Что «ну и»?
«Почему ты за мной наблюдаешь?»
Почему ты читаешь Айн Рэнд, если она тебе тоже не нравится?
Задали по английской литературе, я ее изучаю факультативно.
А твой основной предмет? Дай угадаю. Введение в право.
Боже, нет, ответил он.
Я вскинула брови, но он молчал.
Мне что, перечислять весь список дисциплин, которые преподают в Амхерсте, пока я не угадаю, на чем ты специализируешься?
Да, сказал он. В алфавитном порядке, пожалуйста.
У меня против воли вырвался смешок, и парень почти улыбнулся. Все острые углы на его лице словно сгладились.
Экономика, сказал он. Правда, не знаю, что я буду делать с этим образованием дальше.
Похоже, это самое честное признание из всего, что ты наговорил до сих пор, заметила я.
А для тебя это важно?
Да, ответила я. Смех умер у меня в груди, стоило мне вспомнить про Марка и ту голую девицу в его постели. Честность очень важна.
Он дернул плечом.
Ты не согласен? поинтересовалась я.
Порой честные ответы принимают за грубость.
Тогда ты, наверное, очень честный.
И опять он почти улыбнулся.
Должно быть, так.
Удовлетворенная тем, что не поддалась этому прекрасному, но враждебному представителю противоположного пола, я снова вернулась к чтению на целых восемь секунд, а потом кожу вновь начало покалывать. Электрическое гудение его присутствия было невозможно игнорировать.
На этот раз, когда я подняла на него глаза, он не отвел взгляд, а кашлянул и проговорил:
Я Уэстон Тёрнер.
Глава третья
Уэстон
Уже не в первый раз я видел эту девушку. Сегодня утром она была на лекции по экономике. Я обратил внимание на ее рыжие волосы; медно-рыжая прядь выбилась из пучка и ниспадала на фарфорово-белую шею. И вот она села за стол напротив меня.
Облокотившись о стол, она подперла ладонью подбородок и ответила с улыбкой.
Отем Колдуэлл.
Все мысли вылетели у меня из головы, как всегда бывало на стартовой черте перед забегом.
Ее имя Отем.
Ну, конечно. Ее родители как будто знали, что она вырастет живым воплощением осени[6]. Волосы рыжие, как лес в октябре, когда опадают листья. Глаза светло-карие, но в радужках вспыхивают золотистые, зеленые и янтарные искорки, а сами глаза печальные. Невысокая: наверное, в ней было футов пять крошка по сравнению с моими шестью футами и десятью дюймами страстная и бесстрашная. Мне нравилось играть с людьми, выводя их из себя, и Отем показалась мне легкой целью. Однако, столкнувшись с моими подначками, она не отступила, дала мне отпор. Мне это понравилось.
Эта девушка мне понравилась.
А мне обычно никто не нравился.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, потом Отем поерзала на стуле.
Я сейчас ни с кем не встречаюсь, сказала она.
Мне показалось, что меня ударили под дых пятидесятифутовым боулинговым шаром.
Ладно, проговорил я.
Черт, извини, прошептала она, и ее щеки заалели ярче. Не подумай, что я навязываюсь. Я просто хотела сказать, что мне приятно было с тобой познакомиться, но сейчас мне нужно сосредоточиться на учебе. У меня полно работы. У меня две основные специализации, так что, если буду считать ворон, потеряю стипендию. Она замахала руками. Боже, кажется, я слишком много говорю
У меня в душе все перевернулось. Ее платье выглядело дорого, кардиган был подобран в тон, и я, грешным делом, посчитал ее заносчивой и чопорной богатенькой девочкой.
«Ошибся, Тёрнер. Вот сиди теперь и не свисти».
Я тоже на стипендии, вырвалось у меня.
О? В ее улыбке проскользнуло облегчение из-за того, что мы в одной команде, если смотреть с финансовой точки зрения. У тебя от кого?
НССА[7]. За успехи в легкой атлетике. А твоя двойная специализация это?..
Социальная антропология и политология.
Социальная антропология, повторил я. Ее обычно выбирают все гуманисты.
Она возвела глаза к потолку, и доверие на ее лице сменилось грустью, отчего золотые искорки у нее в глазах стали заметнее.
А ты, я вижу, специализируешься на самоуверенных высказываниях, да?
Мне это уже говорили раз или два.
Не сомневаюсь. Отем заправила за ухо рыжую прядь. Социальная антропология это учение о современных человеческих обществах и их развитии. Я хочу получить диплом магистра, который позволит мне развиваться как гуманисту.
Амбициозное заявление, заметил я, а сам подумал: «А еще хорошее. Благородное, искреннее». Список вещей, в которых я замечен не был.
Возможно, я идеалистка, сказала Отем, проводя пальцем по корешку учебника. Строго говоря, диплом магистра по такой узкой специализации получить нельзя, поэтому я собираюсь создать проект, с которым поступлю в Гарвардскую высшую педагогическую школу.
И на какую тему?
Пока не знаю. Есть так много областей, требующих внимания. Например, как население Земли влияет на здравоохранение и окружающую среду. А может, сосредоточусь на правах инвалидов. Или напишу о том, как расизм действует на людей на социально-экономических уровнях. Что-то в этом духе. Она пожала плечами и потянулась к своей книге. Знаю одно: хочу помогать другим.
Я знал одно: мне не хотелось заканчивать наш с ней разговор.
Ты сегодня утром была в моей аудитории.
Она посмотрела на меня, ее карие глаза загорелись.
Введение в экономику и влияние на окружающую среду?
Я кивнул.
Не видела тебя.
Я сидел на последнем ряду, а ты на первом.
Тебе нравятся эти лекции?
Я пожал плечами:
Приходится их посещать, чтобы сдать основную специальность.
Не слышу энтузиазма в твоем голосе.
А он должен быть?
Раз уж это будет твоей основной работой, логично предположить, что предмет тебе нравится. Я бы даже сказала, ты должен быть им увлечен.
Не знаю, будет ли это моей работой, не говоря уже об увлеченности. Если позволять чувствам влиять на тебя при принятии важных жизненных решений, наверняка все испортишь.
В моем тоне явственно прозвучала горечь. Делом моей жизни должно было стать писательство, но мне пришлось отказаться от этой мечты. Не важно, что я чувствовал по отношению к писательству, коль скоро мне нужно было поддержать свою семью. Кроме того, после фиаско Носочного Мальчика я не спешил делиться с другими своими переживаниями и чувствами. Вне занятий я записывал свои личные размышления в дневник и хранил его в запертом шкафчике.
Отем скрестила руки на груди.
Полагаешь, чувства не важны?
Чувства, ответил я, как миндалевидные железы. Большую часть времени бесполезны, но могут стать источником боли и дискомфорта.
Она рассмеялась:
Вот, значит, какова альтернатива? Удалить их?
Если бы это было возможно.
Судя по потрясенному выражению ее лица, это было последнее, что стоило говорить такой девушке, как Отем Колдуэлл.
Она откинулась на спинку стула, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.
Ну, думаю, страстное отношение к жизни одна из причин, по которой мы приходим в этот мир. Исследовать жизнь во всех ее проявлениях, включая болезненные. Разве не отсюда происходит высокое искусство? Не из красоты и боли?
Она откинулась на спинку стула, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.
Ну, думаю, страстное отношение к жизни одна из причин, по которой мы приходим в этот мир. Исследовать жизнь во всех ее проявлениях, включая болезненные. Разве не отсюда происходит высокое искусство? Не из красоты и боли?
Я медленно кивнул:
Полагаю, так и есть.
Красота и боль, повторила Отем, как будто разговаривала сама с собой. Мне кажется, эти понятия неразделимы.
Возможно, боль существует для того, чтобы мы научились ценить красоту, предположил я.
Отем посмотрела на меня кротким взглядом. Ее глаза притягивали.
Мне захотелось быть ближе к этой девушке, но я был, что называется, запрограммирован отталкивать от себя людей небольшое воспоминание о том, как папочка нас бросил, после чего мои самые сокровенные переживания растиражировали по всему Бостону. В конце концов, меня не просто так прозвали Амхерстской Задницей. У меня был мерзкий характер, а во время забегов я обгонял всех остальных участников, так что они буквально видели мою заднюю часть.
Я кашлянул, чтобы голос звучал потверже:
А может, боль это просто боль, и мы романтизируем ее, чтобы выжить.
Отем отпрянула:
Твоя первая теория нравится мне больше. С другой стороны, моя соседка по комнате постоянно твердит, что я безнадежный романтик. Ну, или была им раньше.
Была?
Отем грустно улыбнулась:
Я помахал рукой.
Забудь. Извини. Я
«Очень красивая».
Отем вздохнула так могла бы вздыхать Джульетта на своем балконе, ее тонкие пальцы поигрывали ручкой.
И вообще, что толку от романтики? Это просто красивые слова, которые ничего не значат, если за ними не стоят серьезные намерения.
Грусть в ее глазах, уже виденная мною ранее, вернулась, и я задумался, кто стал тому причиной. Что за урод обидел эту солнечную девушку и бросил ее в беде?
«Ей нужен хороший человек, который будет ее веселить, чтобы она всегда смеялась и улыбалась. Достойный парень с большим сердцем»
Привет, прозвучал низкий голос у меня над головой. Мы снова встретились.
Возле стола стоял, подбоченившись, Коннор, всемогущий король мира. При виде его глаза Отем расширились, она сглотнула. Я смотрел, как движется ее нежное горло, потом скользнул взглядом ниже, туда, где над воротом платья билась жилка. Коннор улыбнулся девушке сверху вниз, и она улыбнулась в ответ, у обоих на лицах было узнавание.
«Он первый ее встретил».
Так и знал, что найду тебя здесь, сказал Коннор, толкая меня в плечо. Он не сводил глаз с Отем. Не думал, что меня ждет такой сюрприз. Он протянул девушке руку. Коннор Дрейк.
Отем Колдуэлл, ответила она, и ее щеки залились румянцем. Ее маленькая ручка утонула в его пятерне. Грусть исчезла из ее глаз.
Мне показалось, ты сказал, будто вы уже знакомы, проговорил я безжизненным тоном робота.
Не совсем, сказала Отем. Мы просто помахали друг другу в качестве приветствия. А откуда вы двое знаете друг друга?