Спасибо, брат. Рад тебя видеть. Давай сюда.
Он взял у меня связку ключей и побежал открывать остальные клетки. Я же пошел осматривать шатер дальше. Ни какого-либо оружия, ни какой-либо охраны я больше не нашел. Словно все были уверены, что побег невозможен. А если и задуматься, бежать этим людям и некуда было, только что навстречу судьбе. Огнен бегал и быстро открывал клетку за клеткой. Люди выбегали и начинали обниматься друг с другом. На их лицах не было радости. Лишь желание бежать из этих мест куда подальше, а также осознание того, что их жизнь уже никогда не будет прежней. Огнен взял с собой ту девушку, которую недавно избивали, собрал всех вместе и крикнул.
Бежим скорее из этих мест. Второго шанса у нас не будет! потом обратился ко мне: Стефан, брат, давай с нами!
Я покачал головой и ответил:
Вы бегите. У меня здесь еще дела есть
Как знаешь Надеюсь, пересечемся еще на этом свете.
Через мгновение всех этих людей уже не было в шатре. Вышел и я следом за ними. Все убежали быстро, потому что, выйдя, я никого не увидел.
Я покачал головой и ответил:
Вы бегите. У меня здесь еще дела есть
Как знаешь Надеюсь, пересечемся еще на этом свете.
Через мгновение всех этих людей уже не было в шатре. Вышел и я следом за ними. Все убежали быстро, потому что, выйдя, я никого не увидел.
Пройдя пару шагов, кто-то ударил меня сзади, и я моментально отключился. Тот момент надолго мне запомнился. Я увидел Милу, увидел своих детей. И Я шел рядом с ними. Они были счастливы и улыбались мне. А я не мог радоваться с ними. Почему-то у меня в этот момент текли слезы. Я пытался обнять свою любимую жену, взять на руки своих детей, но между нами была преграда.
Мила, я люблю тебя! произносил я ей. С тобой я отправлюсь прямо сейчас.
Она улыбнулась, провела рукой по моей щеке. Я вновь ощутил прикосновение ее бархатной кожи. На душе стало, как никогда, хорошо. То чувство, которое не поменяешь ни на какие горы золота и богатства.
Не время, милый, не время, ответила она мне.
И в этот момент я очнулся от того, что кто-то плеснул мне в лицо холодную воду. Пришел в себя я не сразу. Все плыло, и не мог ничего разглядеть. Лишь слышал знакомую мне албанскую речь.
Так это ты устроил беспорядки на моей территории! кто-то гневно крикнул в мою сторону.
И тогда я зажмурился, потряс немного головой, открыл в глаза и, начав приходить в себя, все разглядел. В небольшом полутемном помещении стояло человек десять вооруженных албанцев. В углу сидели за столом какие-то мужики, одетые в широкие длинные рубахи до пят и с обмотанными тряпками вокруг головы. Явно были не военные. Они играли во что-то за столом, кидая кости и перемещая круглые черные и белые фишки по доске, лишь иногда оглядывались в мою сторону. А посреди помещения на большом стуле, похожем на трон, величаво возвышался мужчина Господин, или Царь. В общем, я сразу понял, что он был тут главный. Грозными были его черные глаза, страшный шрам от пореза, проходивший от виска до самой шеи. А так был он небольшого роста, лысоват и с явно неспортивным животом. Одет он был в черное одеяние, но не так строго, как остальные албанцы. Одежда больше напоминала обычное тряпье, нежели военную форму. Он смотрел с ненавистью в мою сторону, и казалось, что вот-вот испепелит взглядом.
Значит, это ты ворвался к нам в шатер и освободил рабов с легким акцентом и хриплым голосом заговорил этот Господин.
Я ничего не стал отвечать, будто бы и не ко мне обращались, а продолжал рассматривать помещение. В этот момент я заметил, что один старик, сидящий за столом, где играли, пристально смотрел в мою сторону. И чего это я привлек такое внимание, сразу я и не понял. Да мне и не дали понять. Потому что в этот момент прилетел удар прямо по лицу.
Отвечать, когда с тобой господин разговаривает! закричал один из охранников, ударивший меня.
Что, это вопрос был? заговорил я. Я думал, это констатация факта.
Умничаем? разгневался Господин, подскочил с трона и пошел в мою сторону. Да я тебя живьем сгною. Продам в рабство задарма туда, где ты будешь выполнять самую грязную работу убирать дерьмо скота, вылизывать ноги своих хозяев. И тебя будут пытать каждый день, пока ты сопли на кулак не станешь наматывать и умолять о пощаде. Понял?!
Грозно звучит, покачал я головой. Вот только меня этим не напугаешь. Самое худшее, что можно со мной сделать, твои выродки в черных костюмах уже сделали. А все эти грозные речи можешь оставить бабушкам, сидящим на лавочках. Дерьмо я ни за кем убирать не буду. И соплей моих вы не дождетесь, ублюдки! Прикончи меня сразу. Самому будет легче.
У Господина прямо глаз дернулся, он замолчал и тихо вернулся на свой трон. Еще около минуты он гневно смотрел на меня, после чего вымолвил:
Будем считать, это твое последнее желание. Я милосердный. Вот только умрешь ты медленно и очень мучительно. Последние часы своей гребаной жизни для тебя будут длиться вечно. Увести его!
Только меня схватили албанцы и приготовились уносить, как подскочил с места тот старик, пристально смотревший на меня, и закричал:
Стойте!
Он стремительно направился в мою сторону и, подойдя вплотную, спросил:
Скажи мне, как тебя зовут?
«Идите в задницу» меня зовут. Мать была против, но отец настоял на этом имени.
Старик, прикрыл глаза, вздохнул, словно пытаясь успокоиться, и еще раз обратился ко мне:
Наглец Не выводи меня из себя! Просто скажи свое имя.
Зачем тебе его имя? с любопытством спросил Господин, сидящий на троне и с любопытством вглядывающийся в происходящее.
Наглец Не выводи меня из себя! Просто скажи свое имя.
Зачем тебе его имя? с любопытством спросил Господин, сидящий на троне и с любопытством вглядывающийся в происходящее.
Старик в ответ лишь жестом показал, мол, подожди, и продолжил смотреть на меня в ожидании ответа. Я не почувствовал какой-то злобы от этого старика, и мне стало неловко от моих слов.
Стефан. Меня зовут Стефан, спокойным голосом сказал я.
Стефан? удивился старик и добавил еще вопрос. А как звали твоего отца?
А это вам зачем?
Мне самому интересно, чего это наш лучший покупатель спрашивает всякую чушь, засмеялся Господин, развалившись на своем троне.
Спустя несколько секунд, не знаю почему, но я вновь решил ответить:
Моего отца звали Михайло. Довольны?
Глаза старика резко наполнились изумлением, будто в голову прилил весь адреналин. Он моментально кинулся к Господину и, приклонив голову, заговорил судорожным голосом:
Фитим, я твой давний партнер и наши сделки всегда были выгодны обоим. Я тебя умоляю сейчас лишь об одном. Продай мне этого раба.
Чего? удивился Господин и слегка привстал с трона. Али, ты совсем с ума сошел? Возраст дает о себе знать, что маразм какой-то несешь?
Фитим, прошу. Продай мне его. Плачу любые деньги.
Да какие деньги? Он убил моих людей, освободил двадцать восемь
Двадцать девять, тут же поправил Фитима рядом стоящий охранник.
Тем более! Двадцать девять рабов. И ты хочешь, чтобы я его так просто продал тебе?
Фитим. Всех рабов этих обратно отловим. Далеко не денутся. А хочешь, я и за них тебе заплачу. Но мне нужен этот наглец!
Фитим посмотрел на меня внимательно. Его взгляд был полон недоброжелательности. Но любви от этого подонка я и не ждал. Однако поведение старика меня тоже очень удивило. Спустя минуту Фитим что-то прокричал на своем и сказал:
Ладно. Мы с тобой давние партнеры. Ты и правда всегда был честен со мной и нашими сделками. В общем так, заплатишь за половину сбежавших рабов, а этого забирай так. Мне он не нужен.
Спасибо, Фитим, подытожил старик.
Всю ночь меня везли в каком-то грузовике с железным кузовом. Веревки стянули мои запястья так сильно, что вскоре мне казалось, что протерто у меня там до крови. Внутри кузова было темно, холодно и жутко воняло скотиной. До меня тут явно перевозили либо коз, либо баранов, либо свиней, а может, и всех сразу вместе.
Вдруг грузовик резко остановился, и через минуту открылась дверь. Свет моментально ударил в глаза и ослепил. Тут же меня вытащили и поволокли по земле какие-то люди. Я начал оглядываться. Это были не албанцы, а какие-то темнокожие парни, одетые в военную одежду с обмотанными тряпками на голове. Так протащив метров сто, они кинули меня на землю и развязали мне руки. Я обернулся. Позади был длинный конвой из автомобилей, грузовиков и обычных телег, запряженных лошадьми.
Оставьте нас, услышал я голос того старика.
Он подошел ко мне вплотную и принялся внимательно меня рассматривать. Те темнокожие парни вернулись к конвою. Я тем временем встал, отряхнулся и принялся чесать себе запястья. Они так болели после веревок.
Что происходит? спросил я.
Старик засмеялся и ответил:
Я знал, что ты не будешь сейчас убегать. Любопытство порой берет верх.
При свете дня мне удалось лучше рассмотреть этого старика. Одетый в длинную рубаху до пят, седая борода и мудрые глаза.
Али? спросил у него я.
Да, верно. Меня зовут Али.
Я Стефан, как вы уже поняли. Скажите же уже, что происходит
Ох, Стефан, знаешь, нет ничего в этом мире страшнее идейных людей. С обычными предпринимателями, вроде Фитима, ты сможешь просто договориться, подкупить, насколько кровожадными бы они ни были. Но идейного человека ты не переубедишь никогда. Он будет крушить, ломать, убивать за свою идею. И ничто его не остановит. Много лет тому назад я был обычным фермером. У меня была жена и трое замечательных детей. Но на наше поселение напали настоящие варвары. Им не нужно было наше продовольствие или наша рабочая сила. Их идея состояла в том, что все зло, даже разрушенный старый мир, от мусульман. И они безжалостно убивали всех, кто был в нашем поселении. Лишь за то, что мы мусульмане. Мой дом сожгли. И на моих глазах приготовили четыре петли на дереве. Четыре, понимаешь. Мою жену и детей хотели повесить у меня на глазах, лишь потом убив меня. Я бы испытал самую страшную смерть, пожалуй. Но раздались выстрелы, и все эти варвары попадали. Путник, остановившийся в ту ночь в нашем поселении, спас меня и мою семью. Он увел нас оттуда. Я не мог заплатить ему за спасение и лишь попросил назвать его свое имя. Его звали Михайло. Он сказал, что у него самого растет сын Стефан. Тогда я поклялся именем Аллаха, что как только будет возможность, я отплачу ему добром. Не пожалею на это ни сил, ни средств. Все отдам.