Артур, давайте вы не будете тянуть время? Просто верните мою вещь, и на этом все закончится!
Это вновь заговорил Адам Пилсудский. А я почему-то подумал, что закончится наш дурдомчик как минимум чьим-то трупом. И от таких мыслей даже позволил себе в этой ситуации слегка усмехнуться.
Нужно было видеть при этом выражение лица нашей Барби! Наверное, она просто очумела от такой наглости. Ну вот, зато порисовался перед ней в последний раз. Радуйся, сбылась мечта идиота.
Хотя какая разница? Улыбайся не улыбайся это ничего не меняет.
Пять лет службы в армии, притом почти все время за пределами страны. Плюс уже прилично работаю в полиции. С таким опытом мне нетрудно отличить обычную внештатную ситуацию от полного трындеца. Так вот сейчас был как раз второй вариант.
К тому же, посмотрев в глаза Адама, а теперь и его дочурки, я понял, да и весь мой опыт вопил, что эти люди явно не те, за кого себя выдают. А раз я впрочем, как и весь город не знал этого раньше, то свою тайну они хранить умеют.
А кто у нас не выдает секреты? Правильно! Только трупы!
Вы ведь отдаете отчет в своих действиях? Угроза офицеру сделал я бессмысленную попытку поговорить, просто чтобы потянуть время.
Но седой банкир-здоровяк бесцеремонно меня перебил:
Медальон отдайте и можете убираться ко всем чертям. У нас и так куча проблем, а тут еще с вами возиться придется!
Разозлившийся Пилсудский даже грохнул по столу громадной ладонью. Но это была левая рука, а до этого он записывал что-то, держа ручку в правой. Значит, у банкира в рабочей руке все-таки ствол.
Зато теперь хоть стало понятно, что не только дочурка, но и папочка весь на нервах. К ним на голову точно свалились какие-то дичайшие проблемы. И это не просто сбежавший из дома Ромео. Выбрал же я удачное время для визита в этот потревоженный улей диких пчел
Пилсудский немного успокоился и откинулся на спинку кресла. Взгляд у него почему-то поменялся. Теперь он с каким-то странным интересом смотрел на меня. Словно ученый, которому в руки попался образец животного, которого до этого все считали вымершим.
А вы ведь непростой человек, да и не из пугливых, оказывается. Тут Мара ошиблась, считая вас обычным наглым копом. Думаете, что живым отсюда не выберетесь, поэтому так себя и ведете? Да раскиньте мозгами, они ведь у вас точно есть. А мне в этой ситуации нужен труп? В бред, что вам угрожали из-за какой-то старой безделушки, все равно никто не поверит. У вас свидетелей нет, а у меня их будет целая куча. Плюс толпа адвокатов, которая поставит окончательную жирную точку на вашей карьере. Поэтому предлагаю идеальный выход из данной ситуации. Отдаете мою вещь и едете к себе домой. Вы останетесь живы, а мне не нужно будет избавляться от тела полицейского. Так что все будут лишь в выигрыше. Если вам нужен дополнительный стимул, то могу заплатить. Назовите цену ваших потраченных нервов и молчания в будущем. Для меня это намного проще, чем возможные вопросы после исчезновения копа.
Он замолчал на мгновение, изобразив на лице подобие отеческой улыбки, а потом продолжил:
Вы мне даже нравитесь, Артур! Ваше хладнокровие признак сильного человека, а я таких уважаю. Уже давно не видел, как вот так стоят и улыбаются, глядя на пистолет. С такими людьми, по моему опыту, всегда можно договориться, они умеют держать данное слово. Мы ведь с вами даже в чем-то похожи. Поэтому поверьте, убийство не в моих интересах. В конце концов, никто не просит закрывать глаза на ужасное преступление. Это только между вами и Марой. Эрни ведь на рефлексах выхватил пушку, работа у него такая. Так неужели вы не пожалеете мою маленькую девочку и просто забудете о ее выходке? К тому же мы все вам будем очень благодарны за возвращение никому не нужного кусочка металла, который как фамильная реликвия уже много тысячелетий принадлежит моей семье. Вы, я слышал, хотели увидеть моего сына. Так завтра утром я его лично привезу к вам в участок. Сегодня же спокойно вернетесь домой и сохраните в секрете это глупое недоразумение.
Что ж, несмотря на оговорку про тысячелетия, которые этот медальон якобы принадлежит его семье, седовласый питон умел убеждать людей. А как не поверить в свалившееся с небес спасение, когда ты стоишь на краю пропасти и смотришь в ад. Адам Пилсудский очень непрост и шедеврально умеет подбирать ключики к людям.
Однако он не знал кое-чего, да и я с чужаками особо не делился подробностями этой маленькой тайны. Дело в том, что в моей голове не прекращали греметь сверхъестественные тамтамы и предупреждать о близости смерти.
И ведь приходилось им верить, так как они неоднократно спасали мою жизнь в прошлом. Не знаю, был ли это неизвестный нашей науке первобытный инстинкт или же действительно какие-то паранормальные способности, доставшиеся мне от далеких предков.
Но все мои сослуживцы в армии со временем поняли, что их коллега Артур не совсем обычный пехотинец. В хорошем смысле слова, конечно. И он непонятным образом чувствует, когда нашему отряду угрожает опасность.
За это местные союзники прозвали меня «белым шайтаном». А наш сержант, самый что ни на есть настоящий чистокровный индеец, выросший в резервации, уважительно называл меня на своем языке «великим шаманом».
Но и до конца следовать тому, что советовали тамтамы и полицейский опыт, мне совсем не хотелось. Ведь первые давали понять степень нависшей угрозы. И такой сильной опасности, как сейчас, на моей памяти давно не было.
Опыт же говорил, что с этой троицей нужно разбираться прямо сейчас. После всего, что произошло, они меня живым точно не отпустят, сымитируют ту же аварию по дороге домой. Поэтому лучше сделать вид, что все схавал и беру деньги, а потом неожиданно перехватить инициативу.
В кабинете такое не провернуть, они еще не расслабятся. Хотя, может, когда буду забирать деньги, как бы уроню некоторые пачки на пол (захочу ведь много бабок), и тогда погнали. Только одно плохо: без трупов не обойтись. Как ни поступи, хорошего решения тут нет.
Карьера, спокойная жизнь все это мгновенно закончится. Ведь передо мной не охваченная войной страна, а на гражданке действуют совсем другие законы. Просто так отработать по потенциальной опасности не получится.
Убийство, да еще и таких влиятельных людей, не сойдет с рук. Попробуй потом докажи присяжным, что меня хотели отправить к праотцам из-за какого-то дешевого медальона!
Тамтамы ведь не дадут показания в суде. Да и после такого в лучшем случае на обследование к психиатру отправят.
На какое-то мгновение кабинет Пилсудского исчез перед моими глазами, это снова вернулись уснувшие на время воспоминания
Что, значит, мы ждем его одобрения? Вперед!
У меня за спиной на Марка шипел новый лейтенант. Вроде и хороший парень, но к порядкам нашего отряда он еще не привык. А ведь придется: парни уже настолько уверовали в меня, что никто даже не сдвинется с места.
Шаман подал сигнал. А если ему не веришь, можешь сам пробежаться. Как раз завтра твою тушку на самолете домой и отправят!.. буркнул Марк, и от такого ответа у лейтенанта, наверное, отвисшая челюсть ударилась о воротник бронежилета.
Хотя, конечно, у меня на спине не было глаз, поэтому оставалось только догадываться.
Вы тут что, с ума все посходили! Да как только вернемся на базу
Успокойся, командир! Марк дело говорит, поэтому у нас нет глупых потерь. Или тебе прямо сейчас обязательно нужен труп?! раздался утробный голос гиганта.
Это наш сержант оборвал угрозы молодого лейтенанта, и тот мгновенно замолк. Умел огромный индеец успокаивать любого. Что ж, огромная масса и гипнотизирующий взгляд позволяли порой делать такие вещи, особенно с зелеными новичками.
А еще попробуй пойми, кого эта громила подразумевает под трупом может, и неопытного командира. Лицо с огромным шрамом и глаза прирожденного охотника-убийцы вот таким был наш коренной американец.
Где? На мое плечо легла мощная и загоревшая от местного солнца рука.
Направление мой инстинкт обычно сразу угадывал. Дальше было дело техники главное, не торопиться и понять точное расположение противника. Все, конечно, непросто, но я уже давно научился работать со своим внутренним пеленгатором.
На два часа! Видишь, там здание с разрушенной крышей и спутниковой тарелкой. Думаю, снайпер засел в глубине одной из комнат.
Работай! Сержант повернулся к Малышу, и тот приник к оптическому прицелу своей подружки, как он любил называть крупнокалиберную винтовку Баррета. От такой ни стена, ни бронежилет не спасут.
Прошло несколько минут томительного ожидания под палящим летним солнцем. Вот и представьте, каково нам там всем было. Но парни молчали, они уже давно привыкли к таким остановкам, спасавшим кому-то из нас жизнь.
Лицо лейтенанта становилось все более злым. Однако, бросая взгляды на сержанта, он пока себя сдерживал и молчал. Наконец его рот чуть приоткрылся: видно, паренек все-таки набрался смелости.
И тут грохнул выстрел из «баррета», а мои тамтамы резко затихли.
Точно в цель, теперь можем идти! констатировал я, как будто все видел.
Притом сидел в это время спиной к снайперу. Почему бы немного и не отдохнуть, опираясь на глинобитную стену дома аборигенов
Ага, прямо в башку! А у тебя, похоже, и в задницу твой шаманский радар вмонтирован!
На азиатском лице нашего раскосого Малыша появилась довольная ухмылка, а остальные парни даже тихо заржали
Артур?! В мой разум снова проник голос Пилсудского.
Воспоминания сразу же исчезли, а я решительно посмотрел на этого ублюдка.
Ну что ж, давай поиграемся с тобой, и плевать на любые последствия. Обещаю лишь одно: ты обо всем еще пожалеешь.
И только я так подумал, как внезапно зазвонил смартфон. Причем в полнейшей тишине, царившей в кабинете, это был словно звон колоколов в полночь посреди спящего провинциального городка.
Кстати, на каждый знакомый номер у меня свой звоночек. И, как назло, выпал самый не подходящий для нашей ситуации шипение рации и приказ спецназу начать штурм дома. Скачал давным-давно, классная, кстати, штука.
Это звонил Миша, мой младший братишка. Он частенько попадал в мелкие неприятности, из которых мне потом приходилось его выручать. Вот из-за этого и такой рингтон типа спасай меня, брат.
Ну а если про плохое, то грохнул выстрел. Привет от нашей нервничающей блонды.
Первые несколько секунд Адам Пилсудский сидел молча и даже не шевелился. Он был очень зол, поэтому пытался совладать с нахлынувшими на него негативными эмоциями. Все-таки Мара наверняка его любимица, и ему явно не хотелось, чтобы она помнила, как отец повышал на нее голос.