Ну, вот видишь, классный папик оказался! Все Ольке на пользу! Не промахнулась, значит, в самое яблочко попала Инстинкт самосохранения сработал!
При чем тут инстинкт? Может, она просто влюбилась
Ну да! расхохотался вдруг весело Трифон. Влюбилась! Скажешь тоже О любви тот мечтает, кто бытовухи мерзкой не чухал, не ел ее полными ложками на задрипанной коммунальной кухне Когда нечем прикрыть голую задницу, о бриллиантах как-то не думается, дорогая моя Ксения! Так что у Ольки твоей сейчас один здравый смысл в голове присутствует инстинкт самосохранения называется. Он в каждой женщине заложен изначально, а у некоторых вообще основным является
А почему тогда у меня его нет?
Почему? И в тебе заложен, только глубоко спрятан. До него еще очередь не дошла Подожди, всему свое время, и до него докопаемся!
А наоборот не бывает? совсем тихонько спросила она.
Что наоборот?
Ну, сначала любовь, потом инстинкт
Бывает, еще как! Особенно у дураков и блаженных! Но это особое счастье быть дураком или блаженным, оно не всем дается. Это уж как Господь тебя поцелует Ну, ладно, хватит на сегодня, инстинктивная моя Ксения Проваливай домой, мне утром вставать рано! Завтра приходи, продолжим
Господи, как сладко обрывается внутри от этого «приходи завтра»! Конечно, она влюбилась! Когда собирается торчит целыми часами перед зеркалом с Олькиными кисточками да пуховками То так подкрасится, то этак А руки дрожат! Ничего такого не умеют руки-то И приодеться очень хочется уже раз пять они с Леной заветную комиссионку посетить успели. Какая мудреная и завлекательная эта наука, оказывается, хорошо выглядеть! Это вам не джинсы с футболкой натянуть да в беличье колесо впрыгнуть. В общем, так ушла с головой в любовь да в новую жизнь, что про старую забыла совсем. А она тут как тут, быстренько о себе и напомнила
Ксюш, Витя же умер! колким укором прозвучал в трубке мамин голос. А ты и не знаешь даже!
Когда? выдохнула с трудом Ксюша, тут же ощутив, как плеснуло в лицо ледяной волной обвинение, как сжались, сложились внутри, будто карточный домик, все ее маленькие победы, как выползает из-под них прежняя Ксюша Белкина виноватая всегда и во всем, и даже в Витиной смерти виноватая
Когда, когда! Она еще спрашивает! Ни разу и не появилась тут, как уехала, и позвонить не соизволила даже
Ксюша медленно отвела телефонную трубку от уха и изо всех сил встряхнула головой, пытаясь вынырнуть из холодного потока торопливых обвинений, не дать себе запутаться в них прочь, прочь, с ней уже нельзя так, как раньше! Нельзя! Посидев так еще минуту, она снова поднесла трубку к уху и резко спросила, перебив, по всей видимости, мать на полуслове:
Когда похороны, мам? Сегодня или завтра?
Завтра растерянно протянула мать. А ты придешь, что ли?
Приду, конечно! С работы отпрошусь и приду. Помогу, чем смогу. Все, пока. Я тороплюсь, опаздываю уже
Хоронили Витю всей большой коммунальной квартирой надеяться было не на кого. Антонина Александровна уже несколько дней пребывала в состоянии алкогольной невесомости не спала и не бодрствовала, сидела, смотрела круглыми пустыми глазами на всех удивленно, будто спрашивала чего ж вы плачете, по какому такому поводу? Витю обрядили в дешевый, но строгий костюм, в котором его иссохшее тело совсем потерялось. Казалось, лежит в гробу голова и пиджак с брюками да с белой рубашкой и галстуком Лицо же было спокойным и счастливым, зачесанные назад волосы впервые открыли взгляду широкий умный лоб, и даже губы улыбались слегка, будто ободряюще ничего, ничего, ребята, все правильно вы делаете, все идет хорошо Глядя в это спокойное лицо, Ксюша вдруг ощутила странное, не присущее случаю чувство огромного облегчения, будто рядом с Витей улеглись и приготовились сгореть в огне крематория ее недавние страхи, будто он решил забрать их с собой навсегда Казалось, что улыбается он именно ей, радуясь ее новому выражению лица, строгому, ловко сидящему черному костюмчику, новой прическе, прямой спине, поднятому вверх подбородку. И нисколько не обижается, что не приехала, не сходила в библиотеку, не свозила в церковь, не поговорила, не посоветовалась, что ушла тогда раз и навсегда, даже не попрощалась
«А может, я вообще такая, злая да жестокая? спрашивала себя Ксюша. Как мне Трифон сказал откуда знаешь, какая ты есть Стою и радуюсь, что никакого долга надо мной больше не висит, по совести не скребет Ни горя не испытываю, ни жалости ничего! А он ведь помогал мне, любил меня! Значит, злая я, точно злая»
Ксюх, какая ты непривычная стала тронула ее за плечо подошедшая Асия. Встретила бы на улице не узнала
Почему?
Не знаю! Вроде все то же, а другая ты! Как будто и не жила с нами здесь никогда, чужая совсем И красивая
Скажешь тоже! махнула на нее рукой, чуть улыбнувшись, Ксюша. Нашла красавицу!
И рукой ты так не махала никогда, и не улыбалась так раньше
Ага! И ростом ниже была!
Да. И правда И ростом ниже
Краем глаза она изредка замечала, что и мать тоже бросает на нее возмущенные и удивленно-испуганные взгляды, переминается с ноги на ногу, не решаясь подойти и по-хозяйски отдать привычное распоряжение: упал отжался Потому что отдать-то его, конечно, можно, да только как бы конфуза не вышло что-то больно солдатик сам на себя стал не похож! «Ладно, смотри-смотри и не подходи лучше, не надо Дай спокойно с Витей попрощаться отмучился парень, отошел от тяжкого существования-наказания. Так уж получилось, что вместе мы с ним отошли, только я в жизнь, а он в смерть»
Слушай, Трифон, как ты думаешь, я злая или добрая? задумчиво спросила Ксюша, когда он в очередной раз упер в нее свой сосредоточенный изнутри и в то же время медово-растекшийся взгляд.
М-м-м?..
Как ты думаешь, злая я или добрая? переспросила громко, четко разделяя слова, словно пытаясь вытащить его с заоблачных высот творческого удовольствия и обратить внимание на себя живую, не нарисованную
А сама ты как думаешь? улыбнулся он ей наконец вполне осознанно. Не просто же так спрашиваешь, какие-то мыслишки явно бродят в твоей головке?
Вчера на похоронах была Витя умер, я тебе про него рассказывала
М-м-м?..
Как ты думаешь, злая я или добрая? переспросила громко, четко разделяя слова, словно пытаясь вытащить его с заоблачных высот творческого удовольствия и обратить внимание на себя живую, не нарисованную
А сама ты как думаешь? улыбнулся он ей наконец вполне осознанно. Не просто же так спрашиваешь, какие-то мыслишки явно бродят в твоей головке?
Вчера на похоронах была Витя умер, я тебе про него рассказывала
Витя это тот самый проповедник смирения да обретения в нем духовного счастья?
Ну да
Так. И что?
Ты знаешь, стыдно говорить, но я стояла перед его гробом и ничего, абсолютно ничего не испытывала ни жалости, ни сожаления, ни горя Я злая и равнодушная, да?
Да. Ты злая и равнодушная. В меру. А еще ты добрая и отзывчивая. Тоже в меру. Как всякий, впрочем, нормальный человек. Не бывает злых и добрых, плохих и хороших все индивидуальны! В каждом всего помаленьку примешано. Так что не зацикливайся. Или ты сама себя опять хочешь плеткой высечь?
Нет!
Тогда не задавай глупых вопросов!
Ну что ты сердишься? Я же просто спросила Мне всегда казалось, что я очень добрая Я даже ругаться толком не научилась, сколько ни стараюсь! Мне все кажется, будто я играю в конфликт, как плохая актриса, а полностью отдать в это свои эмоции у меня не получается Там, на портрете, я не очень злая получаюсь?
Ну, еще не хватало, чтобы ты оказалась банальной скандалисткой! Не приведи господь! засмеялся Трифон, медленно подходя к ней. Ты у нас другая, Ксения Белкина, совсем другая Хочешь посмотреть?
А что, уже готово? радостно спросила Ксюша, резво поднимаясь с маленького коврика, на котором сидела, поджав под себя давно затекшие ноги.
Готово Пойдем, посмотрим
Он быстро обнял ее за талию, отчего моментально перехватило дыхание и тихонько дрогнуло навстречу его руке все тело каждой напряженной мышцей, каждой клеточкой, каждым нер-вом! Как тогда, с Иваном Ильичом
Ты что, Галатея моя Белкина? Волнуешься, что ли?
Волнуюсь хриплым голосом ответила Ксюша, подходя вместе с ним к портрету.
Сквозь сдерживаемое, разливающееся по телу радостное дрожание, идущее от горячей, крепко лежащей на талии мужской руки, наплыло на нее и это незнакомое портретное лицо то ли красивое, то ли ужасное, не поймешь Серые распахнутые глаза смотрели открыто и прямо да, это ее глаза. Но сам по себе взгляд! Разве она может смотреть так нахально? И губы Неужели они могут сложиться в такую вызывающую улыбку? Да она сроду так скалиться не умела
Это я?!
Ты.
Странно
Что странно?
Ты меня вот такой видишь?
Да. Именно такой уверенной в себе, красивой и очень сексуальной! Да, ты такая и есть, Ксения Белкина, не поняла разве? Какая ты у меня глупая Галатея Ксения Белкина
Может, она бы и рассмотрела себя повнимательнее и в самом деле разглядела бы ту самую уверенность, и красоту, и сексуальность, если б не его горячая рука, сжимающая талию. Да ну его, этот портрет! Какой к черту портрет, когда дух захватило от поцелуя и нет никаких сил его прервать, и оторваться от этого мужчины тоже никаких сил нет даже на секунду Пусть лучше портретная Ксения посмотрит на нее и усмехнется одобрительно, словно говоря ну наконец-то Сколько же можно, в самом деле, заниматься всякими глупостями вот она, твоя любовь, возьми, наслаждайся ею, потому что она здесь самая главная, она творит с тобой чудеса, а все остальное потом, потом!
Проснувшись влажным от августовского холодного тумана утром, она счастливо, всем телом, потянулась, долго смотрела, улыбаясь, на засыпанное рыжими кудрями самое красивое в мире мужское лицо на соседней подушке. Потом тихо встала, вышла голышом на сырой балкон, вобрала в себя вкусный терпкий воздух подступающей осени, сладко вздрогнула горячим ото сна телом. Как хорошо На работу бы не опоздать! Сейчас она сварит крепкого кофе, отнесет в постель любимому мужчине, посидит с ним еще пять нет, десять! минут и бегом побежит продавать людям классическую литературу Хотя почему побежит? Нет, она спокойно пойдет, с достоинством. Вон как те, идущие внизу по терракотовым плитам тротуара женщины. Вышагивают себе, щебечут чего-то и не подозревают, какие счастливые И она счастливая! Она выгнала, выпустила наконец на свободу сидящую в ней столько времени Ксюшу Белкину
А куда выгнала-то? Куда она отправилась, интересно? Ведь отправилась же куда-то
Эй, вы, идущие внизу по терракотовым плитам тротуара счастливые женщины бойтесь! Отныне Ксюша Белкина на свободе! Что? Вы ее не боитесь? А зря! Ее надо, надо бояться! Она коварна и опасна, знаете ли. Она может в любое время прийти к вам, переселиться в вас, начать в вас расти! В вас, в вашей дочке, внучке, пра-внучке, наконец! Бойтесь, бойтесь ее, женщины! То бишь ничего и никогда не бойтесь