Ни за что! пообещал я и поцеловал девичью ручку. От нее приятно пахло розовым маслом.
Так и расстались. Офицер, оказавшийся адъютантом генерал-квартирмейстера Багратиона, отвел нас за стены в предместье.
Занимайте этот дом, штабс-капитан, сказал, указав на деревянное одноэтажное здание за оградой. Егерей разместите в соседних.
После чего ускакал. Мы пошли «размещаться». Принимать на постой солдат и офицеров обязательная повинность горожан в этом времени и далеко не самая приятная. Но встретили нас душевно видимо, вследствие патриотического подъема в стране. Нам со Спешневым выделили комнату в доме, солдат разместили по избам и сараям. Нормально по летнему времени. Для лошадей отыскались конюшни неподалеку. Они пустовали коней забрали для армии. Сено и овес для лошадок нашлись у владельца конюшен, и тот согласился принять в уплату расписку. Радушные хозяева накормили нас со Спешневым, солдатам обещали сварить обед. Я чувствовал себя неловко. Чрез несколько дней эти дома сгорят, а их владельцы, если не погибнут, останутся без крова над головой. Смоленску и его жителям не везло в войнах. Много раз его осаждали враги. Досталось от поляков, французов, немцев. Вот такая судьба
После обеда мы со Спешневым и Синицыным отправились в город каждый по своим делам. Спешнев собирался потолкаться у резиденции Багратиона, узнать, как скоро прибудет его полк, и чем заниматься роте. Получится показать генералу новые пули и фальшивые деньги. Я вознамерился купить себе кое-что из одежды, пока лавки работают. Надоело ходить в обносках. Ну, и в аптеки заглянуть. Купить спирта, настойку опия, другие лекарства какие найдутся. Повезет разживусь хирургическим инструментом. У меня даже скальпеля нет Фельдфебель нес за спиной ранец явно непустой, и не стоило мучиться догадками, что в нем. Спешнев поехал верхом, Синицын тоже, я же отправился в повозке под управлением Пахома. У меня шопинг не в руках же покупки носить.
К моему удивлению, в смоленских лавках и аптеках нашлось многое. Не скажу, что купил все, но не разочаровался. Торговаться почти не пришлось. Приказчики и аптекари, услыхав, что покупаю для армии, сбавляли цену. Доказательством моих слов служил Пахом, который заходил следом и смотрел на торговцев, как на тифозную вошь. Городских он отчего-то не любит, а торговцев особо. Почему, не знаю. Мне уступили даже при покупке одежды возможно, купец, предвидя неприятности, распродавал товар. Я обзавелся однобортным сюртуком из темно-зеленого казинета[80], такими же панталонами и картузом. Купил рубаху и смену белья. От туфель отказался, хотя купец их отчаянно впаривал. Похоже, он решил, что я чиновник, поскольку убеждал, что в присутствие[81] в сапогах не ходят. Обошлось все это удовольствие в 120 рублей, почти столько оставил в аптеках дорог медицинский инструмент! но я не переживал. Деньги еще будут, а в своем охотничьем костюме я выделялся на городских улицах замечал по многочисленным взглядам прохожих.
Отправив Пахома с покупками обратно и купив ему штоф водки, я зашел в ресторацию, где вкусно поел, заплатив всего рубль ассигнациями. И это с вином! К своему временном пристанищу я возвращался в благодушном настроении: жизнь, если и не удалась, то судьба повернулась ко мне светлой стороной. Рано размечтался!
Во дворе дома, где мы разместились, обнаружился незнакомый офицерик, вышагивавший у крыльца. При этом он сердито постукивал хлыстом по голенищам щегольских кавалерийских сапог. Неподалеку перебирала ногами лошадь под седлом. Увидев меня, офицерик рванул навстречу.
Руцкий?
Да.
Где ты ходишь, скотина?!
Ах, ты!.. Терпеть не могу хамов, тем более, наглых.
Тебе что за дело, петух крашенный?
Да, ты!..
Хлыст взлетел в воздух. Ну, я тебе не крепостной! Шаг вперед, перехватить кисть, завести руку на спину Офицерик согнулся, едва не ткнувшись носом в голенище собственного сапога. Теперь забрать хлыст из ослабевшей ладони Я отпустил руку петуха, едва удержавшись от желания пнуть его в туго обтянутый рейтузами зад. Просто оттолкнул. А теперь Хрясь! Деревянный прут легко разломился на колене, и обломки его упали в пыль.
Ты!..
Отскочивший офицерик потащил из ножен саблю. Плохо дело. Если нападет, придется гасить. А это расстрел
Не трожь княжича, ваше благородие!
Я повернул голову егеря. Словно из земли выросли. У двоих в руках ружья, и штыки их смотрят в грудь петуха.
Бунт!.. голос офицерика сорвался на фальцет. Внезапно он побледнел: Княжич?
Платон Сергеевич Руцкий, сын князя Сергея Васильевича Друцкого-Любецкого, кивнул я. С кем имею честь?
Корнет Боярский Валентин Юлианович, выдавил петух. Извините, ваше
Не нужно титулов, отмахнулся я. Не то назовет сиятельством отмазывайся потом. Чем обязан?
Его сиятельство князь Багратион повелел доставить к нему лекаря Руцкого. Но, позвольте, разве вы
И лекарь тоже, упредил я. Что ж. Негоже заставлять князя ждать, я повернулся к егерям, которые, сообразив, что сделали, стояли с ружьями к ноге. Коня мне! Живо!
Не прошло и пяти минут, как передо мной стоял оседланный Мыш. Я достал из саквы тесак и перебросил перевязь через плечо. В армии все ходят с оружием. Я хоть не служу, но положение обязывает. В городе видел штатских со шпагами. Мне она не положена это привилегия дворян, но тесак тоже ничего, смотрится внушительно. Бросив саквы на землю подберут, я взлетел в седло наловчился. Боярский вскочил в свое. Я демонстративно вытащил из седельной кобуры пистолет и проверил, есть ли порох на полке. Затем проделал ту же манипуляцию со вторым. Корнет наблюдал за этими манипуляциями с тревогой в глазах. Так тебе, петух! А то бросаешься с хлыстом на приличных людей
Едем, Валентин Юлианович!
По улицам предместья и Смоленска мы пронеслись вихрем. Я едва не вывалился из седла не кавалерист, однако. Встречные прохожие шарахались в стороны и прижимались к заборам. На одной из улиц Боярский свернул к двухэтажному особняку. Мы влетели в раскрытые ворота и спешились у крыльца с колоннами. Подскочившие солдаты увели лошадей. Я двинулся к ступеням, но корнет внезапно остановил меня.
Платон Сергеевич!
Что?
У меня просьба, сказал он, стушевавшись. Мне, право, неловко Не говорите князю о том досадном неразумении.
Не буду, кивнул я. При одном условии: и вы забудете о нем.
Слово дворянина! протянул он руку. Я подумал и пожал. Петушок, конечно, мудак, но худой мир лучше доброй ссоры. Если корнет проболтается, егерям не сдобровать. Угроза оружием офицеру гарантированный расстрел даже в мирное время, тем более на войне.
По широкой лестнице с перилами мы поднялись на второй этаж, где вошли в большую комнату, как я понял мгновением спустя, приемную. За столом справа от двери сидел офицер с аксельбантами, на стульях у стены незнакомый мужчина средних лет в непонятном мундире и Спешнев. Меня он встретил взглядом, в котором читались досада и тревога. Это с чего? Тем временем Боярский подошел к носителю аксельбантов и приложил ладонь к киверу.
Лекарь Руцкий доставлен!
Долго вы! сморщился офицер.
Корнет не виноват, вмешался я. Меня не было в доме ходил по аптекам.
Боярский одарил меня благодарным взглядом.
Пусть так! сказал адъютант (кто ж еще?). Корнет, свободны. А вас, господа, прошу подождать.
Он встал и скрылся за дверью кабинета. Обратно явился почти сразу.
Заходите, господа!
К моему удивлению встал не только Спешнев, но и незнакомец в непонятном мундире. Так, втроем, мы и вошли в двери поочередно. В кабинете я увидел знакомых генералов. Теперь я знал, кто из них, кто Спешнев разъяснил. Все трое сидели за столом: Багратион в центре, Сен-При и Вистицкий по бокам. На столе лежала карта, которую генералы, как понял, только что рассматривали. Здесь же я заметил стопки ассигнаций. Присмотревшись, понял: наши трофеи.
Подойдите, господа! предложил Багратион. Мы приблизились и встали, напротив. Хочу спросить вас, Руцкий. Штабс-капитан Спешнев доложил, что среди взятых вами у поляков денег вы нашли фальшивые русские ассигнации. А вот коллежский асессор Трепов, он указал на типа в странном мундире, рассмотрев их, признал подлинными. Так?
Истинно, ваше сиятельство! подтвердил тип.
Вот же, мудак!
На чем основано ваше предположение, Руцкий?
Разрешите, ваше сиятельство? я указал на купюры.
Багратион кивнул. Я взял из стопки ассигнацию достоинством в 25 рублей и повернулся к Спешневу.
Найдется еще несколько таких, Семен Павлович?
Сейчас!
Спешнев полез в сумку и достал пять четвертных.
Достаточно!
Я взял ассигнации, затем на глазах у всех добавил к ним трофейную и тщательно перетасовал. Сейчас будет фокус!
Смотрите, ваше сиятельство! я разложил банкноты на столе перед генералами. Приглядитесь, пожалуйста! Есть ли среди этих ассигнаций такая, что отличается от остальных?
Эта! сказал Багратион, ткнув пальцев во вторую справа.
Чем она привлекла внимание?
Ну, Багратион задумался. Лучше других выглядит.
Совершенно правильно, ваше сиятельство! я взял выбранную банкноту. Она и есть фальшивка. Качественная печать, подпись уполномоченного лица воспроизведена типографским способом. Так же, как и на французских деньгах. Смотрите!
Я взял трофейные банкноты и разложил их на столе.
В нашем казначействе ассигнации подписывают вручную. Дело это утомительное. Оттого линии, оставляемые пером, разной толщины на каждой ассигнации, а на этих все одинаково ровные. И еще. В слове «государственного» вместо буквы «д» отпечатана «л». Фальшивка!
Теперь вижу, кивнул Багратион, приглядевшись. Что скажешь, Трепов?
Извините, ваше сиятельство! стушевался тот. Не догадался сравнить. Водяной знак, подпись и печать все было, как у подлинных. А буквы не разглядел.
А вот он смог! Багратион указал на меня. Значит, так, Трепов! Составляй письмо на имя государя за моей подписью. Приложи к нему ассигнации фальшивые русские и подлинные французские. И не забудь указать, кто открыл подделку. За такое награда полагается. Понял?
Так точно, ваше сиятельство!
Свободен!
Чиновник сгреб со стола купюры (подлинные четвертные я вернул Спешневу), поклонился и вышел.
Теперь другое, посмотрел на меня Багратион. Подвел ты меня, Руцкий. Я довел до Барклая твое предположение о действиях французов. И знаешь, что тот ответил?
Я покрутил головой.
С каких пор лекари учат генералов? передразнил Багратион отсутствующего командующего. Предложил мне, если так верю в удар с фланга, остаться в Смоленске и действовать по своему разумению. А он с армией пойдет искать встречи с неприятелем. Понял?! ноздри его огромного носа затрепетали. Барклай будет воевать, а я отсиживаться в тылу. Опозорил ты меня!
Это не так, ваше сиятельство! Вы должны быть благодарны главнокомандующему: он дал случай отличиться.
Поясни! нахмурился он.