Доктор Ватсон, мистер Шерлок Холмс, представил нас друг другу Стэмфорд.
Рад познакомиться, сердечно произнес Холмс, сжав мою руку с силой, какой я в нем не предполагал. Вижу вы прибыли из Афганистана.
Господи, как вы это узнали? Я был потрясен.
Не важно. Он усмехнулся чему-то своему.
Это была встреча медиков, и автор намеренно поместил героев в научную обстановку химическую лабораторию крупной лондонской больницы Святого Варфоломея. (Много лет на стене лаборатории висела мемориальная латунная табличка в честь этого события.) Джон Г. Ватсон, от лица которого ведется повествование, только что вернулся из действующей армии, со второй афганской кампании. До войны Стэмфорд был при нем «перевязчиком», то есть ассистентом хирурга в той же больнице Святого Варфоломея. Создатель этих литературных героев, Артур Конан Дойл, тоже врач. Третий участник сцены, как выяснилось впоследствии, медиком не был. Но, хоть Шерлок Холмс и не врач, Конан Дойл, придумывая Холмсов детективный метод, вспоминал доктора Джозефа Белла, который некогда преподавал Дойлу медицину в Эдинбургском университете; способности Белла к наблюдению и выводам помогли ему стать изумительным диагностом.
Это было, как пробормотали бы тогда себе под нос шотландские коллеги Конан Дойла, «хитро́ придумано». Как вспоминал много лет спустя доктор Конан Дойл, за исключением Огюста Дюпена, парижского сыщика, описанного пионером жанра Эдгаром Алланом По, большинство современных ему литературных героев-сыщиков добивались результата волей случая или удачи. Конан Дойла, как он сам рассказывал, это не устраивало, и он решил создать детектива, который станет бороться с преступлением, как доктор Белл боролся с болезнью. Короче говоря, к расследованию преступлений следовало применить научный метод. Для 1887 года это был новаторский подход, но он сработал сначала в литературе, а потом и в жизни: она часто подражает искусству, когда, как в нашем случае, произведение создано гением.
И хотя Шерлок Холмс не был врачом, Конан Дойл наградил его хорошим запасом врачебных познаний и всем богатством современного научного метода, которым владел сам усвоенным в «суровой школе медицинской мысли», где он обучался. Стэмфорд везет Ватсона знакомиться с Холмсом и рассказывает ему, что Холмс:
слишком одержим наукой, и порой это граничит с бездушием. Я, например, вполне могу представить себе, как он дает другу щепотку новейшего растительного алкалоида и не по злобе, уверяю вас, а из любви к научному эксперименту: чтобы скрупулезно зафиксировать симптомы воздействия яда. Но, надо отдать ему должное, полагаю, скорее и с полной готовностью он примет препарат сам. Судя по всему, у Холмса страсть к точному и проверенному знанию.
В этом нет ничего дурного.
Конечно, но иногда он преступает границу. Когда дело доходит до избиения палкой трупов в прозекторской, это выглядит слишком уж эксцентрично.
Избиения трупов?!
Да, чтобы проверить, в течение какого времени после смерти на теле могут образоваться синяки. Я своими глазами видел, как Холмс это проделывает.
И вы еще говорите, что он не изучает медицину?
Нет. Одному богу известно, каков предмет его научных поисков. Но вот мы и приехали, так что сейчас у вас появится возможность составить о нем собственное представление[28].
Они поселились вместе на Бейкер-стрит, 221б, но Ватсон, как истый викторианский джентльмен и образованный человек, и не подумал спросить у нового соседа, чем тот зарабатывает себе на жизнь; поэтому, пожив немного с Холмсом и понаблюдав за ним, Ватсон оказался совершенно сбит с толку. В списке, озаглавленном «Шерлок Холмс границы знаний», Ватсон записал, что Холмс полный невежда в области гуманитарных наук; что познания его в области ботаники «неоднородные», а в геологии «практические, но ограниченные»; в химии, надо признать, «глубокие», а в анатомии «точные, но не систематизированные». Холмс обладал основательными практическими познаниями в области британского законодательства, хорошо фехтовал на рапирах и саблях, боксировал и неплохо играл на скрипке. В результате Ватсон не знал, что и думать; и Шерлоку Холмсу пришлось объяснить после того, как Ватсон осмеял журнальную статью о «науке дедукции и анализа», и оказалось, что ее автор сам Холмс, и что он частный детектив-консультант, «если понятно, что это значит».
Быть может, Шерлок Холмс и был, согласно его утверждению, первым в мире детективом такого рода, но, как он сам говорит Ватсону, в восьмидесятых годах позапрошлого века в Лондоне было «множество детективов и государственных, и частных». Однако Ватсон, заинтригованный и любопытствующий, не сделал из этих слов соответствующего вывода. Другой пункт списка, в сочетании с прочими талантами Холмса (например, «хорошо осведомлен о свойствах белладонны, опиума и ядов в целом»), мог бы открыть Ватсону глаза: «Познания в области бульварной литературы необъятные. Знает, кажется, все детали всех ужасов, совершенных в нынешнем столетии».
«Важность этой детали невозможно переоценить, пишет Калеб Карр, автор «Итальянского секретаря» в предисловии к сборнику новых рассказов разных авторов о Шерлоке Холмсе[29]. В Британии 1880-х и начала 1890-х годов именно в «бульварной литературе» можно было найти сведения о сенсационных, не вполне научных исследованиях, которые в наши дни назвали бы «судебной психологией». Шерлок Холмс умело, хоть и не особенно затейливо с психологической точки зрения, пользовался своими обширными знаниями литературы о преступлениях. «Обычно мне удается, опираясь на свои познания в истории преступности, наставить [Скотленд-Ярд] на путь истинный, говорит он Ватсону. Все злодеяния имеют большое семейное сходство, и если вы знаете назубок детали тысячи преступлений, довольно странно будет, если вам не удастся разгадать тысяча первое».
Таков был Шерлок Холмс, когда он действовал в пределах своих возможностей, которые, как замечает Карр в своем эссе, относятся к материальному, физическому миру. Холмс как детектив в научном смысле этого слова всегда хочет найти и ищет вещественные доказательства; он выработал мастерскую способность замечать и анализировать то, чего полиция и другие частные детективы не замечают или вообще в упор не видят. Холмс обладает врожденными (и отлично натренированными) способностями к дедукции и умеет рассуждать в обратном порядке, начиная с найденных доказательств, чтобы воссоздать картину преступления и обрисовать внешность преступника. И это немалое достижение. Но, как замечает Карр, Холмс уделяет довольно мало внимания психологии преступника то же относится и к Ватсону, чья медицинская специализация и область интересов довольно далеки от психиатрии.
Давайте представим себе, что в знаменитой сцене знакомства прозвучало:
Доктор Ватсон, доктор Ласло Крайцлер, представил нас друг другу Стэмфорд.
Насколько иные события выпали бы на долю того, кто стал Босуэллом[30] при Шерлоке Холмсе; он оказался бы прикован к колеснице главного героя книг Калеба Карра «Алиенист» и «Ангел тьмы», человека, чьи познания в медицине были нисколько не меньше Ватсоновых, но при этом знающего намного больше о человеческой душе, особенно о ее темных сторонах, и использующего эти познания для раскрытия преступлений: не так, как Шерлок Холмс, но столь же блестяще. Холмс не всегда был Ватсону приятным спутником видит бог, он и не особенно старался. Но Крайцлер умел заглянуть в душу преступника, и особенно в душу серийного убийцы убивающего не ради выгоды, не в приступе ярости, но повинуясь темным подземным течениям души, от которых в страхе отпрянет нормальный человек, вроде Джона Г. Ватсона и, быть может, Ватсон не смог бы долго сосуществовать с таким человеком, как Крайцлер. Шерлок Холмс жил для того, чтобы сделать мир безопаснее, и Ватсон считал эту цель правильной и достойной. Он был готов поддержать Шерлока Холмса в этой борьбе а там будь что будет. Но доктор Крайцлер жил для того, чтобы открыть человечеству глаза на бездны человеческой души, на безумие и опасность, обитающие порой в этих безднах. Короче говоря, его философия была полной противоположностью либеральных викторианских представлений о прогрессе.
Крайцлер многим обязан Шерлоку Холмсу, и это бросается в глаза. У него тоже есть Ватсон Джон Скайлер Мур, репортер уголовной хроники газеты «Нью-Йорк таймс». Ирландская фамилия репортера наводит на мысль, что в нью-йоркской общественной жизни начала века он выходец из низов; в глазах высшего общества Мур мало чем отличается от полицейских, хоть его в некоторой степени и выручает родство со Скайлерами и образование гораздо выше уровнем, чем требуется для избранного им поприща. (Мы узнаем, что Мур, Ласло Крайцлер и Теодор Рузвельт, прогрессивно настроенный начальник нью-йоркской полиции из «Алиениста», познакомились, будучи студентами в Гарварде.) Крайцлер, как и Холмс, пользуется услугами «нерегулярных полицейских частей с Бейкер-стрит» «уличных арапчат», мальчишек, которых он вызывает при помощи юного Стиви Таггерта, бывшего беспризорника. Мы знакомимся с Крайцлером в больнице Беллвью и Холмса мы впервые видим в больнице Святого Варфоломея. Однако Крайцлер ярко выраженный европеец и тем отличается от Холмса: у Крайцлера остался легкий акцент с тех пор, как он прибыл в Америку с отцом-немцем и матерью-венгеркой, спасаясь от неудавшейся европейской либеральной революции 1848 года. (Хронология романа не очень хорошо увязана: Крайцлеру и Муру просто не может быть столько лет, сколько получается, если исходить из этой даты; но, с другой стороны, на внутренних противоречиях зиждется и «Шерлокиана» так называемая «Высшая Критика» четырех романов и 56 рассказов о Холмсе, составляющих «Канон».) Из Беллвью мы, вслед за Крайцлером и Муром, попадаем в штаб-квартиру нью-йоркской полиции на Малберри-стрит, а потом видим их за изысканным обедом в ресторане «Дельмонико» вполне можно представить себе обычный день в жизни Шерлока Холмса, описанный Ватсоном, где великий сыщик совершает примерно ту же последовательность действий.
Полиция не ценит доктора Крайцлера, но его ценит начальник полиции. В «Алиенисте» Крайцлер и Мур занимаются тайным расследованием серии убийств, и это первое из многих дел, сформировавших, как через много лет напишет Мур, «блистательного врача, чьи изыскания в области человеческой психики так основательно растревожили общество за последние сорок лет»[31]. И это больше всего отличает доктора Крайцлера от Шерлока Холмса. Холмс ободрял людей, раскрывая тайны, разоблачая виновных и восстанавливая порядок. «Не нужно бояться», говорит Шерлок Холмс перепуганной клиентке, Хелен Стоунер из рассказа «Пестрая лента». Он говорит «ласково, наклоняясь к ней и поглаживая ее руку. Я уверен, скоро мы все уладим». А доктор Крайцлер, даже разгадав подвернувшееся преступление, оставляет людей в смятении и беспокойстве.