3. Возьмите второй лист бумаги и выпишите на него все часто повторяющиеся слова схемы. Итак, из красной зоны я взяла слово «радость» (оно встретилось четыре раза), из зеленой «слушать» (пять раз), из оранжевой «встреча», из синей «писать». Интересные ассоциации!
«Расположение слов на листке тоже имеет значение: слева прошлое, справа будущее, вверху осознаваемое, внизу бессознательное», поясняет Доминик Водуазе.
Попробуйте найти максимум возможных смыслов в полученной комбинации слов, а потом повесьте схему на холодильник или зеркало. Наблюдайте каждый день, какие мысли и чувства будут пробуждаться у вас при взгляде на нее.
Такой метод позволит вам найти слова, которые имеют для вас особое значение и находятся вне проторенных дорог, привычных рамок и условностей.
Я сама для себя надежна»: найти опору в себе
ТЕКСТ ПОДГОТОВИЛА: Полина Санаева
Иногда у всех, даже у тех, кто «идет по жизни, смеясь», опускаются руки. Помочь себе в такой ситуации можешь только ты сам например, составив список моментов или вещей, которые по-настоящему любишь.
Сначала лирика. Эпиграф из Галчинского: «Быть у сердца люблю твоего. Близко. Рядом. А за окнами снег. И вороны под снегопадом»
В 19 лет у меня была большая любовь. Время от времени я звонила и просила приехать срочно меня спасти.
Приеду завтра, говорила большая любовь.
Завтра? Мне плохо сегодня.
Сегодня сама. Тебя каждый день можно спасать.
Так и было я легко погружалась в отчаяние и быстро, камнем вниз, достигала дна. Такое у меня было устройство. Пришлось учиться спасать себя самостоятельно. Познакомиться с формулировкой «Я сама для себя надежна» и вписать, вколотить ее в подсознание. (Про способы потом.) Это помогло. Я представляю ее в виде прочного, из оборонного сплава, гибкого стержня буквы вязью вдоль позвоночника: «Я сама для себя надежна».
Иногда накатывает: силы вытекают и будто собираются под кроватью, как ртуть
Но иногда, все реже, накатывает. Стержень слабеет, вязь распускается, силы вытекают и будто собираются под кроватью, как ртуть. И здрасьте, «лежу в такой огромной луже» И не могу встать. Однажды в этом состоянии купила новую синтепоновую подушку, мне казалось, старая перьевая набита моими черными мыслями. И уже не просохнет.
В очередной кризис, когда было «все плохо», психолог дала мне задание. Не просила, не советовала, а именно велела сделать вот что: записать на листе А4, что в жизни мне нравится. Что радует. Не большое-пребольшое, как мир во всем мире и всеобщая гармония, а то, что рядом, всегда под рукой, мелочи, ерунда всякая.
Надо было взять любимую ручку, которую приятно осязать в руке и чтобы она оставляла на бумаге мягкий, непрерывный, бархатный след, отступить поля сверху, справа и слева, и вспомнить хоть что-нибудь. Мне было трудно дышать, не хотелось ни есть, ни пить, вообще ничего. Но так как я обратилась за помощью к психологу и была у него в кабинете, пришлось подумать и написать: я люблю
свой завтрак,
свою армянскую латунную турку («ей 20 лет», зачем-то добавила я),
запах молотого кофе,
когда воробей прилетает на окно клевать крошки (или синичка),
смотреть на ворону, которая сидит под снегом на дереве: хлопья падают, а она даже не вертит головой (и не улетает).
Прием закончился, я понесла листок домой, а вечером достала его, помятый, из сумки и дописала, что еще люблю
целовать детей в лоб, под челкой (мама говорит, там «пахнет перышками»),
ложиться на правый бок с книжкой,
писать друзьям: «Ну как там?»,
свои духи Chanel Chance (и Chanel Allure, вечером),
свои серебряные кольца, особенно одно с кораллом,
когда на работу звонит Гас, решительно говорит: «Мам» и делает паузу,
когда Ася спрашивает: «Знаешь что?» и на ходу придумывает, что рассказывать.
Перед сном, когда уже выключен свет и обычно думается о всякой бытовой фигне (за что не плачено: свет, вода, счетчики, и что гречку надо купить) или о вечном (вдруг меня похоронят живую, а я проснусь), я лежала и разбиралась с обрушившимся на меня потоком мыслей про разные милые штуки. Помню, встала, пошла босиком к столу, включила настольную лампу и записала: я люблю
Перед сном, когда уже выключен свет и обычно думается о всякой бытовой фигне (за что не плачено: свет, вода, счетчики, и что гречку надо купить) или о вечном (вдруг меня похоронят живую, а я проснусь), я лежала и разбиралась с обрушившимся на меня потоком мыслей про разные милые штуки. Помню, встала, пошла босиком к столу, включила настольную лампу и записала: я люблю
сидеть в греческом зале Пушкинского музея там все пропорционально, бело, гармонично и потолок стеклянный,
профитроли с лимонным кремом на Гоголевском,
когда целуют между лопатками («и, уходя, губами сладкими, две родинки поцеловать между лопатками»),
сесть на пол, вытряхнуть из конвертов «Унибром» бумажные черно-белые фотографии, где родители моложе меня сейчас, и у них там своя жизнь еще до меня, и долго фотографии перебирать и разглядывать,
когда ничего не надо говорить и все понятно,
цвет мрамора на станции «Сретенский бульвар» (он не коричневый и не розовый, он нежный. и его видно прямо из вагона).
Утром мне было легче дышать. Я работала, писала, а под клавиатурой у меня лежали два новых листка с перечнем. Я люблю
нырнуть и слушать, что там под водой,
когда на скалы наползает туман или облако (раньше я видела это из окна),
пионы (они пахнут каникулами) и хризантемы (они напоминают, что и осенью может быть счастье).
Спустя четыре дня мне захотелось куда-то сходить, чего не случалось уже давно, захотелось выйти в люди, потолкаться, послушать шум толпы. По дороге к метро я смотрела по сторонам и даже в небо, и принюхивалась к запаху шаурмы и тандыра в узбекской пекарне.
Список занимал несколько листов, пополнялся уже не так активно, но то, что он у меня был, лежал под салфеточкой, странно успокаивало. Как секретик с разноцветными стеклышками: всегда можно прибежать, отдышаться, раскопать и любоваться.
Конечно, потом оказалось, что это все техника, прием, правополушарная психология. Что, подталкивая мозг к поиску удовольствий в своей жизни, мы превращаем его в антенну, улавливающую хорошее. Мозг начинает сканировать действительность и находить в ней поводы для радости. И когда их количество растет, переваливает какой-то, у всех разный предел, в голове случается что-то вроде фейерверка, настроение улучшается и для счастья уже не так нужен повод. Ты просто сидишь, и тебе скорее хорошо. Иногда прямо очень.
Все эти пункты, подпункты, мелочи и глупости напоминают, что жизнь заслуживает того, чтобы ее жить
Когда-то давно я писала о группе женщин, которые готовили к изданию поименную «Книгу памяти». Это список всех тех, кто ушел на фронт в Великую Отечественную. Фамилия, имя, отчество, год рождения, откуда призван И дальше, у кого что.
Выяснилось, что долго на такой работе никто не выдерживает, много сердечных приступов и даже смертей. «А как вы думали, сидеть и целыми днями писать: погиб, погиб, погиб, пропал без вести Какое сердце тут выдержит?» сказала с горечью руководитель группы.
В случае со списком, где каждый пункт открывается словом «люблю», ситуация обратная. Все эти пункты, подпункты, мелочи и глупости, синички и часики, запахи и звуки привязывают к жизни, напоминают, что она заслуживает того, чтобы ее жить
Я не психолог, только описываю свой опыт. В нем нет ничего уникального. Как и в той мысли, что хорошо, когда любишь много чего в жизни. Просто надо себе об этом напоминать. А список такой можно всю жизнь писать, хотя бы мысленно.
Новое мужество быть собой
ТЕКСТ ПОДГОТОВИЛИ: Ксения Киселева, Елена Шевченко
На работе, с друзьями, в семье от нас часто требуются уверенность в себе, умение твердо говорить «да» и «нет», готовность занять открытую позицию или взять на себя обязательства, не прибегая к насилию и агрессии. О новых формах доблести и мужества рассуждают психотерапевт Маргарита Жамкочьян и философ Мишель Лакруа.
Наша коллективная и индивидуальная восприимчивость к разным вещам постоянно меняется: то, что вызывало сильные эмоции тридцать лет назад, не обязательно заинтересует нас сегодня. По мнению наших собеседников, социального психолога Маргариты Жамкочьян и философа Мишеля Лакруа понятие отваги и мужества существенно изменилось. Быть героем сегодня значит, оставаться собой, несмотря на обстоятельства.
Psychologies: Вы говорите, что мы переосмыслили мужество. Насколько иначе мы теперь его понимаем?
Маргарита Жамкочьян: Когда-то меня озадачивал героический девиз известной всем повести «Два капитана» Вениамина Каверина. «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Зачем «не сдаваться», если уже нашел? И когда я прочла, что настоящий девиз первооткрывателя Южного полюса Роберта Скотта звучал иначе: «Бороться и искать, не находить и не сдаваться», почувствовала большое облегчение.
Но сейчас я по-другому смотрю на это разночтение. Очевидно, что перед нами два разных мужества: одно достичь во что бы то ни стало своей цели, другое не изменять себе всю жизнь. Традиционно мужество имеет героический смысл.
Мы современные герои не спасаем мир от чудовищ, мы ищем свое внутреннее «Я»
Архетипический герой, например, герой мифов, призван выполнить некую миссию, которую предписывают ему боги. Герой оставляет свой дом, отказывается от комфорта, уюта и безопасности и отправляется в путешествие, где ему обязательно встретятся демоны, чудовища и испытания, через которые он будет вынужден пройти. Мы современные герои не спасаем мир от чудовищ, мы ищем свое предназначение, свое внутреннее «Я». И мужество для этого требуется другого порядка. Мы отправляемся в путешествие внутрь себя, отказываясь от уже устоявшихся стереотипов, родительских моделей и убеждений, которые нас ограничивают. К этому нас подталкивает возросшая мобильность общества сегодня мы легко можем поменять страну, профессию, работу, семью. Чтобы в этой ситуации найти себя и оставаться собой, нам требуется немалое мужество.
Мишель Лакруа: В наши дни осмеливаться говорить «нет» без гнева, уметь утверждать свое мнение ненасильственно оказывается новой формой отваги, которую называют «ассертивностью». Это «мужество в отношениях», которое, в частности, так превозносят разные школы психотерапии, мужество без малейшей тени агрессивности. Оно часть самой обычной жизни, присутствует в семье, в отношениях с преподавателями и начальниками.