Во второй половине января Зорге поднимает вопрос о возвращении в Советский Союз.
Мемо «РАМЗАЙ» ЦЕНТРУ 85 от 20.1.39:
«Рамзай просит разрешить ему вернуться в СССР не позднее мая месяца, если события не получат угрожающего развития». Реакция последовала спустя десять дней и была отрицательной. Аргументация: отъезд «Рамзая» «чувствительно скажется на нашей работе. К тому же сейчас нет человека, равного ему, для замены».
Во второй половине января Зорге поднимает вопрос о возвращении в Советский Союз.
Мемо «РАМЗАЙ» ЦЕНТРУ 85 от 20.1.39:
«Рамзай просит разрешить ему вернуться в СССР не позднее мая месяца, если события не получат угрожающего развития». Реакция последовала спустя десять дней и была отрицательной. Аргументация: отъезд «Рамзая» «чувствительно скажется на нашей работе. К тому же сейчас нет человека, равного ему, для замены».
Мемо ЦЕНТР «РАМЗАЮ» 74 от 2.2.39:
«Сообщается, что усложняющаяся с каждым днем международная обстановка не позволяет отозвать его в ближайшее время на родину. Отъезд его чувствительно скажется на нашей работе. К тому же, сейчас нет человека равного ему для замены. Просит отложить просьбу для более благоприятной обстановки. Будут приняты меры к замене в начале 1940 года. Согласен на месячный отпуск без выезда из страны. Для поправки здоровья средствами себя просит не ограничивать».
В организационном письме от 4 июня 1939 г. (переведено только 7 октября!) «Рамзай» докладывает о возросших трудностях:
«К сожалению, необходимо Вам сообщить о растущих трудностях продолжения работы для меня. Первой причиной этому является значительное увеличение, а также пространственное переполнение помещений посольства. Почти всюду здесь новые люди, не имеющие личного общения со мной, с которыми только постепенно, через много лет, можно будет снова наладить связь. Дальше, здесь частично люди т. н. нового слоя, т. е. из наци кружков, которые практически являются бесплодными, не знающими, а, следовательно, ничего не имеют.
И, в-третьих, нужда в помещении для посольства, а также ВАТ аппарата такова, что я для себя, прежде на месте проводимой работы, учебы и особенно художественной съемки не могу найти никакого места. Из месяца в месяц становится тяжелее составлять почту, и с июля месяца не вижу никакой возможности найти какое-либо место, где бы мог продолжать работу последних лет. Вы должны понять одно: из помещений аппарата посольства и ВАТ возможность взять что-либо с собой при здешних жилищных и охранных условиях почти исключается совсем. При здешних условиях даже лучший мой друг не решится выдать из аппарата посольства и ВАТ простого куска бумаги. Для этого здесь слишком трудные общие полицейские и охранные условия. Итак, грозит опасность, что вся новая техника, которую здесь развернул я и которая должна применяться, по моему мнению, во всех полицейских странах чистой воды, а именно: обработка материала на месте, т. е. в соответствующих бюро, стоит под угрозой в связи с чрезвычайным недостатком места.
Не нужно забывать, что аппарат ВАТ и посольства развился в несколько лет из отдельных людей, с которыми имел связь, в громадное учреждение с десятками людей. Я себе ясно еще не представляю, как я эти трудности преодолею. Кроме того, сюда необходимо прибавить, что Отт остался единственным лицом из старых времен, а все остальные новые люди, и, наконец, то, что Отт стал главным лицом и в соответствии с этим у него очень мало времени для непосредственных обсуждений и общений со мной. Так мрачно смотрю я на будущее. Дальше, также Джо и Отто начинают страдать от долгого пребывания здесь. Благодаря усиливающемуся контролю, все суживается возможность свободного передвижения. У меня такое впечатление, что лучший период моей работы здесь на месте уже прошел совсем, или, по крайней мере, на долгое время (здесь и далее выделено мной. М.А.). Пока не будет иметь места новая ориентация или полная реорганизация ничего добиться нельзя будет. Вернейшим я считаю новые начинания с новыми силами. Мы же постепенно становимся использованными, ненужными в отношении наблюдательных учреждений и важных лиц.
Фрицу в его работе пока везет. Связь и его легализация очень хороши. Однако и здесь я могу повторить мою старую просьбу еще раз: посылайте новых людей, по меньшей мере, в качестве помощников, которые после смогут служить заменой. Это же не дело, что практически всю работу ведут я и Фриц. Мы должны были много лет тому назад получить помощь, которая бы потом развилась в смену и привлекла бы новых помощников. Не забывайте, что я уже 6 лет здесь живу и 9 на Дальнем Востоке, с очень непродолжительным пребыванием дома. Тяжелый несчастный случай год тому назад я преодолел, тем не менее, девять лет вне дают себя чувствовать все больше и больше. Пожалуйста, передайте Кате привет от меня. Я очень сожалею, что так долго обнадеживаю ее своим приездом. Однако ответственность за это, дорогой директор, несете Вы сами. Мы есть и остаемся Ваши старые, верные и послушные сотрудники.
Тысячу приветов, всем Вам, там дома.
РАМЗАЙ, 4 июня 1939 г.
С немецкого. Переводчик ФЕЙГИНОВА. Отп 1. экз. 7.10.39».
Летом 1939-го объем информации, поступавшей от Зорге, резко сократился.
Мемо «РАМЗАЙ» ЦЕНТРУ 88, 25.8.39:
«По сообщению Джо и Мики со времени июля в армию призвано необычайно большое количество людей. Большинство вновь призванных из запаса молодых возрастов. По сведениям одного майора из отдела печати Генштаба, Генштаб намерен отозвать с фронтов всех солдат в возрасте свыше 35 лет и обновить яп. армию в Китае солдатами более молодых возрастов. Часть прослужившие 2 года будут отозваны с фронтов и заменены новыми. Шолль считает, что это означает посылку в Китай новых реорганизованных дивизий в составе 3 п. полков».
Центр упрекает, однако, Зорге в том, что тот «уклоняется от дачи требуемой информации». Мемо ЦЕНТР «РАМЗАЮ» 52 от 21.8.39: «Говорится, что текущая информация Рамзая ухудшилась, а в последнее время ее объем чрезвычайно снизился. Летом информация не поступала. Говорится, что Рамзай уклоняется от дачи требуемой информации. Требуется перестроить работу и использовать все имеющиеся возможности по добыванию материалов из офиса Анны (посла Отт. М.А.). Требует оплаты источников лишь в том случае, если они оправдывают ее своей работой. Требует сообщить о получении телеграммы».
Уже после арестов были расшифрованы телеграммы, перехваченные станцией японского Министерства связи в Корее. Не исключается, что телеграммы были расшифрованы самим Клаузеном в тюрьме. Среди таких радиограмм было два сообщения, якобы, датированные 1 сентября: «Качество вашей информации о текущих военных и политических проблемах в течение лета постепенно становилось все хуже. За этот период Япония предприняла ряд важных шагов в подготовке нападения на Советский Союз, но мы не получили от вас никакой сколько-нибудь значительной информации. Поскольку германское посольство хорошо информировано по этой теме, будьте добры получить информацию у них и сообщить нам по радио, не откладывая. Поскольку вы очень опытны в своей работе и ваше положение в посольстве необычайно высоко, мы просим и ожидаем обширной, достаточно свежей информации от вас по военным и политическим проблемам. Но вы остаетесь в стороне, посылая нам информацию, не представляющую особой ценности.
Мой дорогой Рамзай, я вновь обращаюсь к вам с просьбой изменить ваш метод собирания информации Так и только так ваше пребывание в Японии будет иметь хоть какую-то ценность для нашей работы. Чтобы получить информацию лучшего качества, следовало бы полнее использовать возможности Джо, Мики и Отто. Платите им вне зависимости от того, выполнили они свою работу или нет. Вы должны обдумать важность вашей работы Мы уверены, что вы бесконечно преданы своей Родине. И мы чувствуем, что вы можете работать лучше. Подтвердите, пожалуйста, получение».
В тот же день поступило другое сообщение: «Два месяца назад я указал, что вашей самой непосредственной и важной проблемой было воспользоваться услугами нескольких японских армейских офицеров, но до настоящего времени не получил ответа Я считаю эту работу жизненно важной для решения проблемы. Будьте добры телеграфировать наблюдения и планы. Уверен, что вы добьетесь в этом успеха»[166].
Оба послания подписаны «Директор», что означало, что они исходили от начальника 5-го Управления.
Центр сообщает «Рамзаю», что не получил от него «никакой сколько-нибудь значительной информации», в то время как «за этот период Япония предприняла ряд важных шагов в подготовке нападения на Советский Союз». Это утверждение не имело отношения к действительному положению вещей. Еще 13 августа Зорге докладывал: «От японского императора поступило специальное распоряжение не увеличивать военные действия на маньчжурскую границу».
Что до вербовки японских офицеров, то их количество определяется словом «несколько», а уровень требований Центра опускается до «армейских офицеров».
Мемо «РАМЗАЙ ЦЕНТРУ от 13.9.39:
«Сообщает, что наши требования понимает, но в виду того, что майор Шолль уехал, сведения такого рода достать трудно. Кроме того, были затруднения в передаче из-за плохих атмосферных условий. Удивлен нашей уверенностью в том, что майор Шолль знает о подготовке Японии против СССР. Работаю усиленно, но после того, как было достигнуто соглашение между СССР и Германией, возможности аппарата Шолля еще более уменьшились. Просит пересмотреть наше ошибочное мнение о том, что он не интересуется планами японского генштаба».
«Резолюция Комдива тов. ПРОСКУРОВА». «Выждать некоторое время для ответа».
Отвечая на вопрос судьи Кадзуо Накамуро 19 августа 1942 г., какую информацию собирала резидентура «Рамзая» во время событий на Халхин-Голе, Зорге дал следующий ответ:
«Сведений об истинных намерениях Японии я узнал в германском посольстве. В ответ на соответствующий запрос германского посольства японские военные дали туманный ответ, но из него становилось понятно, что у них нет желания превращать этот широкомасштабный пограничный конфликт в войну и вроде бы они планируют его разрешить. От Одзаки и Мияги также поступали сведения, что и военные, и правительство, кажется, не хотят большой войны, хотя они ввели в действие и танки, и авиацию. Лично я сосредоточил свое внимание на том, отправляются или нет из Японии в район боев элитные части. Я считал, что именно отправка таких частей из Японии к месту боев может свидетельствовать о желании начать войну. Я установил, что не отправлялись танковые части и соединения тяжелой артиллерии, не отправлялись и крупные части. Речь могла идти только об усилении группировки за счет воинских соединений из Маньчжурии и Северного Китая.