Геологи?! прокричал мотоциклист в свою очередь. А кто их знает? Была тут когда-то их контора, но давно уж не видать поразбежались.
Куда?
А кто куда. И мужичок с треском покатил дальше.
«Вот так фишка! Как это так поразбежались?» Димка решил не поверить. Он побрел медленнее, приглядываясь к домам, как будто ожидая увидеть на каком-нибудь из них табличку с надписью: «Геологи».
Стали появляться редкие прохожие, все больше мужчины, одетые по-таежному в сапоги, брезентовые куртки. Любой из них мог бы сойти за геолога.
Были тут геологи, приезжие, сообщил ему третий или четвертый встречный. Они, кажется, арендовали дом у Василия Иваныча. Пойдешь по этой улице, в конце свернешь направо, в проулок, и по правой стороне двор без калитки. Это и будет Василия Иваныча дом. Авось там что узнаешь.
Димка проследовал по одной улочке, повернул наугад на другую и каким-то чудом вышел к дому, где действительно не было калитки.
На стук в дверь долго никто не отзывался. Затем послышались неторопливые грузные шаги, и дверь отворил гориллоподобный мужчина с помятым небритым лицом, в одних спортивных штанах. Из-за двери шел такой бражный дух, точно там находилось не жилое помещение, а винокурня. Сам хозяин смахивал на персонажа из пиратских романов, не хватало лишь черной повязки на глазу.
Геологи? переспросил он, почесываясь. Да, стоят у меня геологи. Сейчас они в горах. А ты кто таков? Не Ручьёв ли? Рабочий?
Да! Я! обрадовался Димка. Так обрадовался, что едва не обнял этого пирата. Я Ручьёв, то есть Ручейков! Дима Ручейков, рабочий-радиометрист!
Вот оно что А что ты так? Того Ты же завтра вроде как должен быть. Какое сегодня число? Вот дьявол! Нестыковочка вышла, пробормотал мужчина. Ну ничего. Добрался, и ладно. А сейчас вот что, Дима Ручьёв
Ручейков, поправил Димка.
Делаем вот что, Дима Ручейков: я одеваюсь, и мы с тобой идем к вертолетчикам, в «Лесавиа». Может, сегодня тебя и забросят на Буруниху. Твои сейчас там, на Бурунихе, должны стоять.
С этими словами помятый «пират» скрылся в доме. А Димку охватила неудержимая, прямо-таки дикая радость оттого, что все так здорово, прямо-таки чудесно разрешилось (а казалось, что конец и нет выхода). В порыве восторга он ухватился за столбик крыльца и так затряс его, что все крыльцо зашаталось и заскрипело.
Эй, ты что там? послышался из дома обеспокоенный голос хозяина.
Ничего, извините. Димка оставил крыльцо в покое.
Минут через десять они шагали по малолюдной улице поселка. Шагали они по шлепающим под ногами мокрым доскам, выдающим себя за тротуар. С правой стороны к улице подступала река. Она шумела внизу, под высоким обрывом, а сам обрыв был завален огромными угловатыми глыбами. Димка догадался, что их навалили специально, чтобы река не подмыла берег вместе с поселком.
А что это за бочки? спросил он у своего провожатого. Он давно уже обратил внимание, что возле каждого дома у калитки стоят по одной, а то и по две бочки, железные или пластиковые.
Какие бочки? переспросил Василий Иванович. А, эти? Эти для воды. Вода у нас привозная.
Надо же! Димка даже не представлял себе, что где-то люди еще так живут, без воды, вернее, с привозной водой. Наверное, так жили тут и сто, и двести лет назад.
А колодцев почему нет? задал он очередной вопрос.
Слышал такое понятие вечная мерзлота? Вот потому и колодцев нет, получил он ответ.
«Ух ты! Вечная мерзлота!» восхитился Димка.
Пока они шли, воздух посветлел, туман поднялся, и за рекой, над тайгой, как на экране кинотеатра, появились горы. Сначала они были видны наполовину, словно их обрезали ножницами, но скоро обнажились и зубчатые, убеленные снегом вершины. Лишь самые высокие из них продолжали кутаться в облаках. Димка даже замедлил шаг, словно загипнотизированный этим видением. А еще был запах совершенно незнакомый ему запах, может быть, тайги, а может, этих горных снегов. Но Димке чудилось, будто это запах самих приключений.
Ваши сейчас где-то там, кивнул в сторону гор Василий Иванович.
В снегу?! пораженно воскликнул Димка.
Да нет, пониже, лениво хмыкнул провожатый.
«А было бы классно, подумал Димка, побывать на тех снежных вершинах! Забраться на самый высоченный пик и сфотаться на нем. Но так, чтобы не свалиться».
Дома и деревянные тротуары кончились, и какое-то время дорога пробиралась по лесу. Но вот рядом с дорогой встал высокий дощатый забор. Через приоткрытые ворота вслед за своим предводителем Димка прошел внутрь. Тут как бы продолжался лес, но среди высоких елей и лиственниц размещалось несколько бревенчатых домиков. Димка поглядел во все стороны, но вертолетов не увидел. Да и как бы они тут взлетали, среди деревьев?
Обстучав сапоги о ступеньки крыльца, Василий Иванович вошел в один из домиков. Димка не отставал.
Здоро́во, Петрович, пожал «пират» руку крупному лохматому мужчине, сидевшему за столом возле помигивавшей огоньками радиостанции. Вот клиента тебе привел. Его надо бы к Шмырёву забросить.
Здоро́во, отозвался лохматый мужчина. Заявка есть? взглянул он на Димку, с интересом разглядывавшего рацию. В следующую секунду мужчина кашлянул и громко заговорил в зажатый в кулаке черный микрофон: «Соболь», «Соболь», я «Центральный», прием!
«Заявка» Димка ощутил себя так же, как этой ночью на пустой станции, когда его никто не встретил. Он растерянно посмотрел на Василия Ивановича.
«Соболь», слышу тебя хорошо, продолжал говорить по связи Петрович. Здоро́во, Алексей, как у вас погода? Прием. Понял, понял. Низкая облачность, низкая облачность. Значит, ждем до двенадцати, до двенадцати, прием. Без заявки не возьмем, снова мимолетно взглянул он на «клиента».
Петрович, Шмырёв же договаривался, что вы одного рабочего закинете, вступился за своего подопечного Василий Иванович.
Шмырёв? Вот пусть Шмырёв и закидывает. С кем он договаривался? Всё, «Соболь», до связи, закончил Петрович разговор по рации.
В эту минуту из соседней комнаты в радиорубку вошел мужчина в синем спортивном костюме, с гладкой, без единого волоска, головой и острым выбритым подбородком.
К Шмырёву? спросил он начальственным тоном у Василия Ивановича.
К Шмырёву! поспешил подтвердить Димка. Григорию Борисовичу.
У нас будет грузовой рейс на Буруниху. Одного человека можем взять.
Он без улыбки, но явно насмешливо окинул взглядом подростка, который даже рюкзака с плеч не снял.
У нас будет грузовой рейс на Буруниху. Одного человека можем взять.
Он без улыбки, но явно насмешливо окинул взглядом подростка, который даже рюкзака с плеч не снял.
И это для тебя, парень, единственный шанс, прибавил он равнодушно. Не улетишь твоя проблема. Съемочным рейсом я тебя забросить не смогу: полный борт аппаратуры.
Когда вылет? деловито осведомился Василий Иванович.
А кто его знает? Полетим, как только облачность поднимется. Может, через час, может, после полудня, а может, и завтра. Ему же на Буруниху? снова обратился лысый командир к Димкиному провожатому.
На Буруниху, подтвердил тот, к Шмырёву.
Шмырёв, я слышал, на днях перебрался на новый участок. Под гольцами[1] работают.
Может, меня надо туда? с беспокойством спросил Димка.
Может, и туда. Мы там тоже будем подсаживаться.
Василий Иванович потер свой щетинистый подбородок:
Дак это точно?
А кто его знает? Нам Шмырёв не докладывает. На связь он выходит редко. Вроде бы связывается иногда по «Карату»[2] с базой на Бурунихе, где нормальная рация. А может, и «Карата» у него никакого нет.
Что же мне делать? спросил Димка у Василия Ивановича, когда они вышли из домика.
Сиди жди, равнодушно ответил тот, и стало понятно, что у него не было никакого желания возиться дальше с этим невезучим рабочим. Я тебя сюда привел, а дальше ты уж сам, Дима Ручьёв. У меня своих дел по горло.
А куда же мне все-таки лететь на новый участок или на Бурундиху?
Буруниху, поправил Василий Иванович. Речка так зовется. А вот этого я тебе, парень, не скажу, не знаю. Мне Шмырёв тоже не докладывает. Ну, а не улетишь приходи, кровать есть, переночуешь.
Димка вспомнил, какие «ароматы» источал дом этого помятого небритого человека, и решил, что улететь надо во что бы то ни стало сегодня же.
Глава 3. Волнения
Под бревенчатой стеной дома размещалась скамья из двух досок, отполированная, похоже, не одним десятком задов. Димка бу́хнул на нее рюкзак, поставил рядом сумку, уселся сам и приготовился ждать. Главное быть начеку, чтобы не улетели, чего доброго, без него. Никто тут о нем беспокоиться не станет, это он уже уяснил.
Тем временем из соседнего домика вышли, позевывая, два молодых парня один худощавый, с бородкой и залысинами, похожий на научного работника или компьютерщика, другой пухлый, с короткой шеей и добродушной круглой физиономией.
«Может, это геологи и они знают, где сейчас Шмырёв?» заерзал Димка на скамье.
Отойдя шагов на десять от крыльца, толстячок вдруг подпрыгнул и повис на укрепленной между двумя деревьями железной трубе. И принялся так быстро подтягиваться на ней, что Димка скоро сбился со счета. Второй же, с бородкой, лениво плюхнулся на скамейку рядом с Димкой. На Димку они не обращали ни малейшего внимания.
Погодка-то разгуливается! А?! весело прокричал полный, спрыгнув на землю после, наверное, полусотни подтягиваний. Есть шанс после обеда вылететь. Он снова повис на перекладине и, раскачавшись, выполнил «склёпку».
Хорошо бы, отозвался худощавый, поглядев на небо.
И действительно: сквозь ветви елей нет-нет да и пробивались лучи утреннего солнца.
Правда, Димка к этому часу уже не так сильно переживал, улетит он сегодня или нет. Его больше занимало другое: он сосредоточенно думал о стоявшей у него под боком сумке. А точнее о находящемся в сумке контейнере с остатками курицы, которую ему сварила в дорогу мать. Но ему казалось неудобным доставать и жевать при чужих людях (возможно, геологах) эту свою несчастную курицу.
На крыльце между тем появился, закуривая, уже знакомый Димке взлохмаченный Петрович.
Ну что, Петрович? подошел к крыльцу спортивный толстячок. Как там обстановочка в горах?
Пока закрыто, но, говорят, облачность поднимается.
Так-таки поднимается? Значит, есть шанс?
В лучшем случае после обеда. Сначала грузовой рейс. Вот еще рабочего надо на Буруниху забросить, к Шмырёву, кивнул Петрович на Димку.
Какого рабочего? Этого? Оба парня как будто только сейчас увидели Димку. Это рабочий? переглянулись они. Ай да рабочий! Всем рабочим рабочий! Нам бы такого!