От злости Марина заскрежетала зубами.
Каков наглец! Она, кажется, не приглашала его к себе под бочок! И не просила ее раздевать!
Но мысль оттолкнуть тарианца почему-то так и не появилась в ее голове. Может потому, что воздух вокруг был достаточно свеж, а от сильного, крепкого мужского тела шло восхитительное тепло и всеобъемлющее чувство защищенности. А еще он немного светился.
Девушка обвела глазами видимое пространство. Угол обзора был маловат, но достаточный, чтобы сделать неутешительные выводы.
Вокруг царила темнота. Сначала она казалась непроницаемой, но спустя пару минут глаза к ней привыкли, и Марина смогла различить стену, плетенную из гибких прутьев и широких узорчатых листьев, похожих на пальмовые.
Над головой сквозь ажурную листву виднелось ночное небо. Чернильно-фиолетовое с яркими точками звезд. Оно было чужим, незнакомым и навевало уныние. Издалека доносились незнакомые звуки, пугающие не меньше, чем рев хищников. Где-то там, в темноте, бродили опасные звери, созданные чужим миром.
Чувство одиночества нахлынуло на Марину штормовой волной. Ударило, закрутило, потащило на дно. Она вдруг ощутила себя крошечной песчинкой, затерянной в космосе, в тысяче световых лет от дома. Ее сердце тоскливо сжалось.
Никогда никогда она не вернется домой. Никогда не выберется из этого ада.
Никогда никогда она не вернется домой. Никогда не выберется из этого ада.
Тарианец не все ей сказал. Она до сих пор не знает, зачем нужна ему и что ее ждет в конце их пути.
А еще ребенок
Все это время Марина старалась не думать о нем. Забыть, что он уже существует где-то в глубине ее тела.
Казалось, так будет легче. Не переживать о том, на что не можешь повлиять. Не рвать душу, а решать проблемы по мере их появления.
Пока беременность не доставляет хлопот чего о ней думать?
Но сейчас, под покровом ночи, Марина почувствовала, как глаза наполняются слезами.
Она вспомнила тот миг, когда едва не потеряла ребенка. И свою постыдную радость, облегчение при мысли, что все решится без ее участия, а она вроде как вообще ни при чем
Она вспомнила ту боль, что буквально разрывала ее тело на части. Казалось, уже ничто не могло помешать самопроизвольному аборту. Казалось, так должно быть. Она трусливо отреклась от ребенка и должна его потерять
Но потом Сингх что-то с ней сделал. Каким-то непостижимым науке образом он сохранил беременность. Не спрашивая. Уверенный, что она ей нужна!
Он все решил за нее.
Зачем?!
Кто дал ему право решать за нее? Что ему нужно?!
Охваченная тяжелыми мыслями, она не заметила, как изменилось дыхание тарианца. Мужчина, будто почувствовав ее состояние, прижался плотнее. Его ладонь, обнимавшая грудь, шевельнулась, как бы случайно потирая сосок через ткань.
Вторая рука медленно двинулась вниз.
Наглая горячая ладонь тарианца огладила изгиб ее талии, потом приласкала бедро и направилась дальше.
Марина затаила дыхание. Ее охватила сумятица мыслей и чувств: что теперь делать?! Оттолкнуть, дав понять, что ему ничего не светит? Или сделать вид, что она спит, и подождать, пока он сам отстанет?
Но у Сингха, похоже, были другие мысли на этот счет.
Чуть сместившись, он прикоснулся губами к ее обнаженному плечу. Его губы оказались мягкими, теплыми, и от этого поцелуя по коже девушки побежали мурашки.
Ее тело откликнулось так откровенно, что она испугалась. Вздрогнула, напрягаясь всем телом. Но аркхай не отстранился, наоборот, сжал еще крепче, мазнул губами по голой коже, щекоча горячим дыханием.
Сингх! прошипела она. Что ты делаешь?!
Ш-ш-ш-ш пробормотал, проводя губами по ее позвоночнику в вырезе майки. Доверься мне. Я хочу лишь помочь
Рука, что лежала у нее на груди, пробралась под майку. И Марина, сдаваясь, громко, протяжно всхлипнула, когда пальцы Сингха сжали сосок. Выгнулась, против воли подставляя тело под его ласки. Желая ощутить его руки не только на груди, но и ниже Гораздо ниже.
Что он с ней сделал? Чем опоил?
Где-то на задворках сознания еще метались вспугнутыми чайками тревожные мысли. Но тело уже наполнялось тягучим теплом. Оно текло как горячий воск, податливое и покорное, плавилось в руках тарианца, дрожало от нетерпения.
Не выдержав, она сама развернулась к нему.
В темноте лицо Диз Раенга мягко светилось. Но глаза пылали как две сверхновые, подчиняя себе ее волю.
Что ты со мной сделал? пробормотала, стыдливо отводя взгляд.
Хотя в ее положении стыдиться было так же глупо, как отрицать собственное желание.
Она хотела его. Хотела как течная самка! Это пугало и в тоже время придавала особый оттенок ее возбуждению.
Сингх втянул носом и прохрипел:
Ничего, что могло бы тебе повредить.
Он не улыбался. Он был предельно серьезен. И смотрел так, словно хотел проникнуть в самую глубину ее подсознания.
Под его пронзительным взглядом Марине стало слегка неуютно.
Она вдруг поняла, что хочет его поцелуев. Нежных, как касание перышка, крепких и страстных, точно укусы. Хочет чувствовать его бесстыжие руки везде, даже в самых интимных местах. И чтобы он перестал смотреть на нее так, будто что-то ищет и не может найти!
Она сама закинула руки ему на шею. Сама потянулась, прижимаясь губами к губам.
Давай уже, сделай это, нетерпеливо выдохнула ему в рот.
И голодная пустота внутри нее сжалась, жаждая проникновения.
На этот раз Сингх не торопился. Он точно задался целью свести ее с ума ленивыми, неспешными ласками.
Оторвавшись от губ девушки, он начал целовать ее плечи, шею, грудь в вырезе майки. Ласкал губами и языком, чуть покусывал, зажимая разгоряченную кожу между зубов, и тут же зализывал эти укусы. А его руки тем временем исследовали ее тело, тщательно изучая каждый изгиб, каждую впадинку, не пропуская ни сантиметра.
Как-то незаметно для себя Марина оказалась обнаженной. Сингх стащил с нее майку, отбросил в темноту. А потом обхватил ее груди ладонями, заставляя девушку выгнуться и испустить долгий вздох.
Ее соски сжались и заострились от возбуждения, грудь стала тяжелой. Чувствительной. Налилась сладкой истомой.
Вздохи сменились слабыми стонами, когда ненасытный рот тарианца накрыл одну из вершинок. Почти не отдавая себе отчета, Марина схватила его за голову, притягивая еще ближе, пока горячий и влажный язык дразнил чувствительный бугорок.
Ее трусики быстро намокли. Сингх играл с ее грудью, пока она не стала стонать в голос, задыхаясь от возбуждения. Пока не стала с жалким хныканьем ерзать под ним.
Тогда он начал спускаться ниже. Подцепил пальцами трусики, и они легко соскользнули куда-то в ночь. Цепочка обжигающих поцелуев воспламенила кожу на ее животе. А потом он с легким нажимом заставил ее раздвинуть бедра.
Марина рвано дышала.
Приподняв голову она смотрела, как Сингх медленно выцеловывает внутреннюю сторону бедер, то на одной ноге, то на другой, пробираясь к самому сокровенному. И от взрывной смеси возбуждения, предвкушения, нетерпения и кто знает чего еще, ее колотила крупная дрожь.
Судорожный вздох вырвался из Марины, когда тарианец закинул ее колени себе на плечи. Подсунул ладони под ягодицы и приблизил лицо к промежности девушки. Горячее дыхание коснулось ее влажных складок. Она выгнулась навстречу его языку, чувствуя, как тот погружается внутрь, ласкает в самом интимном месте, кружит вокруг возбужденного клитора. Медленно мучительно медленно заставляя скользить по грани
Она и не знала, что так может быть
Антон никогда
О, Небо, о чем она думает!
Ее руки судорожно стиснули одеяло.
Последние мысли растаяли, когда к языку тарианца присоединились его пальцы. Они скользнули во влажный вход, сначала один, потом два. Задвигались с нарастающей амплитудой, пока язык продолжал ласкать ее клитор.
Сингх чувствовал, как нарастает жар внутри девушки, как раскаляется добела. Но не давал ему выплеснуться. Вскоре ее стоны перешли в хрипы и вскрики, она задыхалась, желая получить освобождение. Но он продолжал ее мучить. Его пальцы скользили в тесном и влажном пространстве, а язык раз за разом возносил ее на вершину и отступал, не давая желанной развязки.
Пожалуйста! взмолилась она, хватая его за волосы. Умоляю! Я больше не выдержу!
Ш-ш-ш еще рано
Это было похоже на пытку.
Чувственную пытку, от которой плавится тело и растекается мозг.
Она металась под ним как безумная. То требуя, то умоляя. То срываясь на крик, то жалко хрипя. Влажная от испарины кожа Марины блестела, воздух остро пах ее возбуждением. Мускусно-пряным, с ноткой безумия. Она и сама сходила с ума, погружаясь все глубже в пучину экстаза. Превращаясь в один единственный оголенный нерв.
Пока мужские руки не перевернули ее на живот совсем не ласковым жестом.
Она получила шлепок по ягодице и заскулила. Пальцы Сингха впились ей в бедра, заставили выгнуть спину, выставить попку вверх. А потом его напряженный член одним ударом вошел в ее лоно.
Марина закричала в голос, принимая его. Всего пара глубоких ударов и она забилась под ним в сильнейшем оргазме. Эйфория накрыла ее с головой, почти лишая сознания. А мужчина продолжал врезаться в ее тело, убыстряя ритм, рыча от похоти, пронзая до самых глубин, пока она не взорвалась второй раз и не рухнула на одеяла в полном изнеможении.
Тело девушки еще содрогалось и сжималось вокруг его плоти, когда Сингх сжал ее волосы и мощными толчками довел себя до развязки. Тугая струя ударила в ее лоно. Он прижался бедрами к мокрой попке, позволяя волне удовольствия прокатиться сквозь тело.
Когда все закончилось, аркхай нагнулся и благодарно поцеловал Марину в плечо. Потом вышел из нее с влажным звуком и лег рядом.
Спи, приказал, погладив по голове.
И она послушно закрыла глаза.
Он же продолжил гладить ее, как ребенка.
Сегодня они снова спасли друг друга. Секс это лучший способ обмена энергией, особенно, если эту энергию отдают добровольно.
Но сколько еще он сможет обманывать и ее, и себя? Как скоро их снова найдут?
Сингх был реалистом до мозга костей. Он понимал: если на них объявили охоту, то не успокоятся, пока не поймают. И в следующий раз нападающих будет куда больше, чем в этот. Сможет ли он справиться с ними без вреда для девушки?
К тому же, теперь он не просто преступник. Он нечто намного хуже. Если его поймают, приговор будет однозначным: полное стирание памяти и выжигание амуэ. Если только он не согласится на стабилизацию.