В «Великом Сантини» Лил разъясняет своему сыну Бену, почему отец так суров с ним.
ЛИЛ: Потому что он тебя любит и хочет, чтобы ты был лучшим.
Но Бена это не убеждает. И он демонстрирует матери, что это за отцовская любовь.
БЕН: Я люблю тебя. Вот тебе по зубам! Я хочу, чтобы ты был лучшим. На, получай пинок под зад!
Но Лил продолжает растолковывать подтекст: «Он просто не умеет извиняться по-другому». Кто прав? В словах Лил есть своя истина, но и Бену уже хватает жизненного опыта, чтобы усомниться в любви, выражаемой кулаками.
Точный выбор слова
Мы считываем подтекст, потому что автор тщательно подбирает слова, рассчитанные на необходимый ему отклик. Эти слова не случайны. Автор не станет вписывать первое подвернувшееся, не воспользуется пустым, ничего не значащим словом или клише разве что для отклика ему нужно именно такое слово, пустое и ничего не выражающее (вроде «мило» или «круто»).
В фильме «На исходе дня» мистеру Стивенсу требуется новая экономка, потому что прежняя «сбежала в прошлом месяце с помощником дворецкого». Сообщить о том, что эти двое больше не работают в особняке лорда Дарлингтона, можно было бы в разных выражениях. Мистер Стивенс мог, к примеру, сказать: «они уволились», «взяли расчет», «сошлись». Но «сбежали» подразумевает совсем другое. Здесь присутствует осуждение Стивенс явно не одобряет нарушение приличий, в том числе и этой парочкой, которой не хватило совести сочетаться браком, как положено, и никуда не убегать. Кроме того, мы понимаем, что эти двое оставили мистера Стивенса в затруднительном положении: они не предупредили за две недели о своем намерении уволиться. Они просто сбежали.
Выбирая именно это слово, автор показывает, насколько Стивенс связан условностями.
На протяжении всего фильма Стивенс демонстрирует подчеркнутое внимание к приличиям. Экономке, мисс Кентон, непозволительно обращаться к помощнику дворецкого по имени, хотя формально она занимает более высокий ранг в иерархии прислуги. Давая понять Стивенсу, что она не идиотка и что отец Стивенса на самом деле «не держит марку», она сообщает ему о «китайском болване» статуэтке, переставленной с верхней лестничной площадки в бильярдную. Да, помощник дворецкого Стивенс-старший явно не справляется со своими обязанностями. Он поставил статуэтку не на то место, и мисс Кентон считает, что Стивенс должен об этом знать. Но перестановка статуэтки это не просто случайная ошибка. Мисс Кентон сама объясняет Стивенсу подтекст, который пытается до него донести.
МИСС КЕНТОН: На вашего отца возложены непосильные для человека его возраста обязанности.
И она права. Стивенс-старший все заметнее сдает, слабеет и в конце концов умирает. Выбранные автором слова «его возраста» и «непосильные» служат предзнаменованием этого печального исхода.
В фильме «Психо» Норман Бейтс рассуждает о привычках (habits). Это слово подразумевает шаблоны, затверженные реакции, но в английском у него имеется омоним, означающий одеяние, костюм, поэтому тут заложен намек на переодевания, сопровождающие перевоплощение Бейтса в собственную мать. В фильме обыгрываются оба значения слова.
Тот же Норман Бейтс говорит о «формальности» о том, что подсветка вывески мотеля включена, хотя там уже давно никто не останавливается. Норман и сам из тех, кто сохраняет видимость и соблюдает формальности, он словно игнорирует многочисленные перемены в своей жизни. Он ведет себя так, будто его мать жива, хотя ее давно нет. Он делает вид, что в мотеле все в порядке, хотя это далеко не так.
Повторение слова для усиления отклика
Иногда какое-то слово повторяется несколько раз. В этом случае подтекст обнаруживается не только в самом слове, но и в его повторении. В «Обыкновенных людях» вся семья страдает от утраты смерти старшего сына. Признать, что они горюют и страдают, у каждого из членов семьи получается не сразу, и это отрицание чувств выражено у них в повторении и акцентировании слова «прекрасно». Узнав от младшего сына, Конрада, что в школу его подвезет друг, Келвин говорит: «Правда? Прекрасно!» «Что же тут прекрасного?» недоумевает Конрад. Бабушка, собираясь сделать общую семейную фотографию, говорит: «Прекрасно!», когда все придвигаются поближе друг к другу. Даже дедушка считает, что это «прекрасно». Когда у Келвина интересуются на званом вечере, как дела у Конрада, он отвечает: «Прекрасно, просто прекрасно». Карен, узнав, что Конрад занимается плаванием, заверяет его: «У тебя прекрасно получится». Позже он звонит ей и просит передать, что у него «все прекрасно». Карен пытается настроить себя и Конрада на «прекрасное Рождество», но ничего из этого не выходит: она совершает самоубийство.
В книге «Обыкновенные люди», в отличие от фильма, повторяется слово «замечательно» (fine). По словам персонажей, у них все замечательно, хотя на самом деле это не так.
Повторяются у них и слова, означающие утрату, потерю. Келвин рассказывает Бет о клиенте, который «потерял все». Приятель Келвина по пробежкам замечает, что Келвин уходит в свои мысли: «В последние дни ты будто отсутствуешь». «Обыкновенные люди» это история утраты, и повторы подходящих слов усиливают тему утраты.
Главный герой фильма «Тень сомнения» убийца, на счету которого не одна человеческая жизнь. Слово «убить» повторяется по ходу действия неоднократно. В какой-то момент миссис Ньютон говорит:
МИССИС НЬЮТОН: Чарльз, ты меня убьешь, когда узнаешь, что я наделала.
ДЯДЯ ЧАРЛИ: Не убью, Эмми, что бы ты ни натворила.
И это правда, пусть и не вся: хотя Эмму Чарльз убивать не собирается, он убивал других.
Использование косвенного намека
Косвенный намек часто идет в ход там, где нельзя выразиться прямо. Подобным образом вуалируется, например, приглашение к сексу: «Может, поднимешься? За десертом». Скорее всего, имеется в виду вовсе не кофе с пирожным.
Косвенные намеки используются в шпионских историях, в сюжетах о полицейских под прикрытием, в историях, связанных с политикой, с коррупцией, где персонажу грозит постоянная опасность. В этом случае правду маскируют она предполагается, но не высказывается напрямую.
МИССИС НЬЮТОН: Чарльз, ты меня убьешь, когда узнаешь, что я наделала.
ДЯДЯ ЧАРЛИ: Не убью, Эмми, что бы ты ни натворила.
И это правда, пусть и не вся: хотя Эмму Чарльз убивать не собирается, он убивал других.
Использование косвенного намека
Косвенный намек часто идет в ход там, где нельзя выразиться прямо. Подобным образом вуалируется, например, приглашение к сексу: «Может, поднимешься? За десертом». Скорее всего, имеется в виду вовсе не кофе с пирожным.
Косвенные намеки используются в шпионских историях, в сюжетах о полицейских под прикрытием, в историях, связанных с политикой, с коррупцией, где персонажу грозит постоянная опасность. В этом случае правду маскируют она предполагается, но не высказывается напрямую.
У героини пьесы и фильма «Сомнение», сестры Элоизы, директора церковной школы, возникают подозрения насчет отца Флинна, священника церкви, при которой эта школа существует. Сестра Элоиза начинает высказывать осторожные сомнения в разговоре с другими монахинями за ужином.
СЕСТРА ЭЛОИЗА: Меня тревожит то, что творится в нашей школе, возможно зря.
Она подстраховывается словом «зря», но слово «творится» оставляет простор для толкования. И по мере развития сюжета мы узнаем, что, по ее мнению, там «творится».
В фильме «Операция Валькирия» полковник Клаус фон Штауффенберг состоит в группе заговорщиков, планирующих убить Гитлера. Он встречается со своим командующим, генералом Фридрихом Фроммом, который, по сведениям полковника, тоже настроен против гитлеровского режима и может согласиться примкнуть к заговорщикам. Спрашивать генерала напрямую исключено, поэтому полковник идет окольным путем.
ФРОММ: Говорят, вы не одобряете эту войну.
Может, генерал Фромм ее тоже не одобряет, но кто поручится.
ШТАУФФЕНБЕРГ: Я не одобряю нерешительность.
Поэтому он и здесь надеется, что Фромм примет решение. Поддержит генерал заговорщиков? Поможет в их деле?
ФРОММ: Значит, вот зачем вы здесь принимать решения.
ШТАУФФЕНБЕРГ: Свое я уже принял. Я здесь, чтобы помочь определиться другим.
Под «другими», само собой, подразумевается Фромм.
ФРОММ: Как говорится, когда не знаешь, что делать, лучше не делать ничего.
Что это, проверка? Фромм прощупывает Штауффенберга? Или рекомендует всем воздержаться от действий? Или дает понять, что сам он ничего предпринимать не намерен? Штауффенберг снова пытается прозондировать почву косвенными намеками.
ШТАУФФЕНБЕРГ: Мы на войне. Здесь нельзя обойтись без действий. Иногда отчаянных.
Акция планируется в спешке. Планы у заговорщиков действительно отчаянные. Примкнет Фромм или нет?
ФРОММ: И какие «отчаянные» действия вы имеете в виду, полковник?
Пытается разузнать побольше.
ШТАУФФЕНБЕРГ: Это решение касается Верховного главнокомандующего.
На чьей же стороне Фромм?
ФРОММ: Думаю, мне нет нужды напоминать вам, что все мы приносили присягу фюреру.
Разговор принимает слишком опасный оборот. С другой стороны, сдавать Штауффенберга Фромм вроде бы не собирается на это ему сочувствия хватает. Впрочем, до явного нарушения закона или присяги пока и не дошло. Фромм отключает телефон.
ФРОММ: На этом я забуду о состоявшемся разговоре. Вы можете передать своим друзьям, полковник, что я всегда держусь правильной стороны, и, пока фюрер жив, вы знаете, какая это сторона. Хайль Гитлер!
Он ясно дает понять: «Я не с вами», но, отключая телефонный аппарат, не менее ясно показывает, что Штауффенберга не сдаст. Хотя бы часть угрозы снята.
Говорим одно, подразумеваем другое
Иногда слова персонажа вроде бы не имеют никакого отношения к обсуждаемой теме. Но если автор подобрал эти слова тщательно, мы понимаем, о чем на самом деле идет речь.
В «Тени сомнения» Чарли-младшая влюбляется в Джека. Джек детектив, расследующий «дело об убийстве веселых вдов», по которому дядя Чарли проходит как подозреваемый. Когда оказывается, что дядя, скорее всего, невиновен, Джек собирается уезжать: в Санта-Розе оставаться в связи с расследованием смысла больше нет. Чарли-младшая не хочет, чтобы он уезжал, но она не просит его остаться, не говорит, что влюбилась вместо этого она вдруг заговаривает о потерянных маминых перчатках. «Ох уж эти перчатки, вечно мама все теряет», сетует она. Почему Чарли-младшая ни с того ни с сего переключается на перчатки? О чем она говорит на самом деле? На самом деле она говорит о собственном ощущении утраты. О том, как она боится потерять Джека совсем как мама перчатку. Возможно, и о других потерях о дяде Чарли, которого она любила почти благоговейно, а теперь он не кажется ей тем человеком, которого она боготворила в детстве. Точнее, она перестает понимать, кто этот человек на самом деле.