Как наша девочка? тихо спросила графиня Рона, ближайшая подруга королевы и верный советник трона.
Задает вопросы о смерти, ответил Саймон, наблюдая за внучкой, которая медленно рисовала овалы, следуя за орнаментом, выложенным плитками пола в коридоре. Я рассказал ей все, что знаю, постарался убедить, что Идела в раю и там она снова увидит мать.
Ей нужно подумать о чем-нибудь другом, сказала Рона. Я соберу детей, чтобы она с ними поиграла это позволит ей немного отвлечься от мрачных мыслей.
Не уверен, что у тебя получится, сказал король. Я никогда не встречал ребенка, которого было бы так же трудно отвлечь, как Лиллию.
Рона грустно рассмеялась.
В этом смысле она похожа на свою покойную мать, ответила графиня.
И еще меня тревожит герцог Осрик. Он все время повторяет, что Иделу убили.
Рона махнула рукой.
Вам не следует обращать на это внимания. Жесткие сильные люди вроде Осрика плохо переносят подобные события. Иногда они могут выжить, только что-нибудь сломав, а потом попытаться исцелить сломанное.
Саймон кивнул.
В твоих словах что-то есть. Он энергично тряхнул головой, словно освобождаясь от прилипшей паутины. Мне нужно управлять королевством, дорогая Рона. Присмотри за ребенком, ладно? Меня пугает то, что она не плачет и продолжает разумно рассуждать ведь ее мать только что умерла.
Не следует плохо говорить о мертвых Рона огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто ее не услышит, но Идела никогда не была близка с Лиллией.
Саймон сотворил Знак Дерева.
Пожалуйста. Просто присмотри за моей внучкой, графиня, и, пожалуйста, не говори ей ничего подобного.
Рона печально улыбнулась.
Я бы никогда не сказала такое ребенку, ваше величество.
Когда графиня Рона увела Лиллию, ей пришлось отвечать на вопросы о разложении мертвых. Саймон вернулся в свои покои, где занимался делами королевства, когда ему не хотелось погружаться в суету Тронного зала, где собиралось множество придворных и просителей. Он чувствовал себя усталым и собрался немного вздремнуть, поэтому почувствовал раздражение, когда обнаружил вранна Тиамака, друга и советника, который его ждал.
Как твоя внучка, Саймон? спросил Тиамак. Как она переносит горе?
Лучше, чем я. Он со стоном опустился на кресло. Смерть Иделы лишила меня самообладания. Надо же так случиться, что именно сейчас Мириамель так от нас далеко. И мы отослали прочь Моргана! Мой бедный внук даже не знает, что его мать мертва!
Ты отправил внука на встречу с ситхи, поручив ему важную миссию, и королева согласилась хотя, должен признать, очень неохотно. Не стоит себя ругать.
Саймон вздохнул.
А теперь герцог Осрик шатается по Хейхолту, от него несет вином, и он бредит, будто Иделу убили. Что будет дальше? Воскреснет дракон Эльстана и спалит всех нас? Или появится Прайрат, и его башня снова начнет светиться красным по ночам?
Тиамак постарался скрыть дрожь.
Пожалуйста, ваше величество Саймон, не говори такие вещи. Я не верю, что ты способен изменить наши судьбы к худшему подобными разговорами, но сомневаюсь, что твоему богу или кому-то из моих нравится, когда им бросают вызов.
Король откинулся на спинку деревянного кресла. Тиамак устроился с противоположной стороны письменного стола.
В любом случае, сказал Саймон, я не хочу, чтобы Осрик кричал про убийство в залах и коридорах моего замка. Ничего хорошего из этого выйти не может, люди начнут испытывать страх. Нам это совершенно не нужно, ведь многие и без того опасаются нападения норнов.
Мы готовимся к их вторжению, осторожно ответил Тиамак. Однако мы ничего определенного не знаем об их планах.
Мы готовимся к их вторжению, осторожно ответил Тиамак. Однако мы ничего определенного не знаем об их планах.
А теперь ты говоришь, как Пасеваллес. Саймон нахмурился. Осторожность, и еще раз осторожность, не нужно делать поспешных выводов. Неужели я один помню, что они собой представляют?
Я так не думаю, Саймон. Многие вместе с тобой смотрели в глаза этому ужасу. И я не сомневаюсь, что все помнят.
Король раздраженно взглянул на своего советника.
Ты хотел меня пристыдить, Тиамак?
Тиамак покачал головой, и Саймон увидел седину в темных волосах друга, которую прежде не замечал.
Нет, правда, у меня и в мыслях такого не было, ответил Тиамак. Я и сам разочарован и встревожен, и у меня имеются собственные проблемы. Но я не стану тебя ими беспокоить. Лучше поговорим о важных делах королевства.
О чем ты?
С одной стороны, Саймон, к тебе одновременно обратились Северный альянс и Пердруинский синдикат, чтобы ты решил вопрос о судоходных правах в водах между Эркинландом и Наббаном. Графиня Иссола из Пердруина даже требует аудиенции.
Саймон снова застонал.
Она уже здесь? Мне не нужно такое обострение обстановки.
Тогда не принимай ее.
Я и не стану. Милосердная Элизия, люди говорят, что она жестокое, упрямое существо, а мне это совершенно ни к чему. Что-то еще?
Тиамак указал на большую стопку лежавших на углу стола пергаментов.
Все это, мой старый друг. Неужели ты их не заметил? Я положил пергаменты на стол, чтобы ты занялся ими утром.
Я проснулся от того, что моя внучка тыкала меня пальцем в грудь. Просто не понимаю, что у меня за стража ведь это было самое настоящее нападение, от которого они должны меня защищать. Она хотела пойти в часовню и помолиться, чтобы Идела не забыла день святого своей дочери, хотя она сейчас и на небесах, потому что мать обещала Лиллии новое платье в подарок.
Тиамак улыбнулся и кивнул.
У твоей внучки сильная воля.
У Изгримнура был друг по имени Эйнскалдир, который любил убивать врагов, как многие из нас любят ужин. У него была не такая сильная воля, как у Лиллии.
Улыбка Тиамака дрогнула.
Кстати, ты мне напомнил. Я отложил это до того момента, пока мы не обсудим самые важные вопросы, но сейчас мне нужно с тобой поговорить. Я имею в виду смерть Иделы.
На этот раз стон Саймона был долгим и искренним.
Клянусь милосердным богом, что теперь? Я признаю, что не любил ее так сильно, как следовало, но, надеюсь, был для нее хорошим свекром и относился к ней с уважением. Где я совершил ошибку?
Речь не о вас, ваше величество Саймон, просто у меня возникло несколько вопросов относительно ее смерти.
И ты туда же, Тиамак?
Только не надо на меня так смотреть, со вздохом сказал Тиамак. Такова моя обязанность советника, или секретаря, или кем там еще я являюсь, задавать вопросы от твоего имени и не принимать ответов до тех пор, пока не почувствую всю полноту правды. Но позволь мне задать первый вопрос разве это не входит в мои обязанности?
Да, да, конечно, проворчал Саймон. Милосердный Риаппа, ты такой же вредный, как Моргенес. Постоянно обрушиваешь на меня загадки и вопросы, пытаешься получить ответ, который тебе нужен, ведешь меня за кольцо в носу, точно тупое животное.
Ты никогда не был животным, Саймон, но Моргенес, на самом деле, хотел для тебя самого лучшего. Его метод обучения очень древний и проверенный.
Я знаю, знаю. Я больше не кухонный мальчишка, Тиамак.
По большей части нет, ваше величество.
Саймон нахмурился.
Ты можешь дразнить меня, сколько хочешь, ведь я не такой король, который рубит людям головы за то, что они его разозлили.
Я знаю, Саймон. Я знаю, как и многие другие, и все мы благодарим звезды, судьбу и даже богов за то, что ты и Мириамель совсем не такие правители.
Если ты будешь продолжать говорить «Боги», а не «Бог», тебе придется беспокоиться не обо мне, а о Матери церкви.
Она может быть замечательным родителем, но не является моей матерью, ваше величество. И сильным никогда не следует заставлять слабых молчать, или они докажут, что на самом деле сами являются слабыми. А теперь, хватит ли у тебя силы духа, чтобы выслушать меня, или тебе хочется продолжать жаловаться на то, как плохо все с тобой обращаются?
Саймон не выдержал и рассмеялся.
Боже мой, какой же у тебя острый язык. Даже Моргенес не был так со мной жесток.
Потому что в те времена ты был кухонным мальчишкой. А я советник короля. И ставки теперь намного выше.
Саймон махнул рукой.
Ладно, ты победил, заявил он. Я буду кротким и тихим, слушая, как ты описываешь мои недостатки.
Это не входило в мои намерения. Как я уже говорил, у меня есть вопросы относительно смерти Иделы. Во-первых, я не понимаю, что она делала на лестнице, ведущей на самый верхний этаж резиденции.
А что тут такого? Она была матерью наследника. Принцесса Идела могла ходить куда угодно.
Ты меня неправильно понял, сказал Тиамак. Я спрашивал, почему она была там? На верхнем этаже нет ничего, что могло бы ее заинтересовать. Там находятся пустые спальни, их используют довольно редко только в тех случаях, когда во дворец прибывает большая группа гостей, чего не происходило уже довольно давно, я должен добавить.
Саймон снова застонал.
Ты обвиняешь меня в том, что в Хейхолте редко бывают гости? А я думал, это любимая песня Мири. Ты же знаешь, что такие приемы стоят дорого, они всегда хотят охотиться и участвовать в пирах, каждый вечер слушать музыкантов
Тиамак откашлялся.
Я ни в чем не собираюсь тебя винить, лишь интересуюсь, что Идела делала на лестнице между третьим и четвертым этажом.
Но кто может это знать? Может быть, она встречалась с любовником. Но тогда до меня наверняка дошли бы слухи.
Вранн бросил на него пристальный взгляд.
Слухи о том, что у нее были любовники, или что она встречается с ними в верхних покоях резиденции?
О любовниках. И я не стал бы ставить это ей в вину, во всяком случае, после того, как прошел первый год. Да я и сам чувствовал бы себя лучше, если бы она не оставалась вечной вдовой моего сына. Он повернул голову к Тиамаку: Ты снова так смотришь на меня. Что я сделал теперь?
Ничего. Но мы постоянно уходим в сторону, и я всегда знаю, что могу полностью рассчитывать на твое внимание лишь на короткий промежуток времени, а потом остальные королевские обязанности выливаются на тебя, как воды вышедшей из берегов реки, и мое дело к тебе уносит течением.
Тогда говори быстрее меньше упреков и ближе к делу, проворчал Саймон.
Тиамак кивнул.
Справедливо сказано. Я попросил горничных проверить комнаты наверху. Почти все оставались чистыми, словно ими не пользовались. Но одна большая спальня в центре, где старая труба занимает всю стену оказалась чище остальных.
Саймон приподнял бровь.
Чище остальных?..
Ни малейших следов пыли. Словно ее убирали значительно позднее, чем другие.
Король покачал головой.
Но это мелочь, сказал он.
Вполне возможно. Однако никто из горничных не помнит, чтобы они или другие слуги наводили там порядок с ранней весны, когда ты и королева отправились в путешествие на север.