Зачем? задал резонный вопрос Санек, после чего с удовлетворением констатировал, что трезвости как не бывало, а процесс мышления еще продолжается.
Ну как же? Мы договорились с тобой
Помню, оборвал его речь Санек. По его мнению, Липучка слишком много болтал. Только за успех дела в народе завсегда принято выпивать.
Выпивать возможно. Но не нажираться же! Ты выдул граммов триста!
Сейчас еще двести выпью, и пойдем.
Александр, не смей!
Да ты пойми, это для дела.
Но за это ты уже выпил! Или в народе принято определенное количество «успешного» алкоголя в себя вливать? Поллитровку, не меньше?
Не, все равно сколько Но чем больше, тем лучше! Только я не для этого сейчас пить буду. Я когда первый глоток сделал, меня прямо осенило Санек с любовью посмотрел на бутыль. Я с пол-литра стану пьяным. Ты меня приведешь туда, где у вас поляна накрыта. Убийца решит, что Сомов опять надрался, и снова попытается его, то есть меня, убить. Так мы его и вычислим.
На живца?.. Что ж, это мысль. Только ты мог бы просто притвориться, что пьян
Не, артист из меня фиговый, мотнул головой Санек и приложился к бутылке. Выпив ровно двести граммов (судя по глоткам), он остановился. Все, теперь нормально. Ща пойдем на поляну, я там еще приму. А потом пойду в самый дальний конец острова за камышами. Ты потихоньку смоешься и тоже туда двинешь. Засядешь в кустах и будешь ждать, когда кто-нибудь из ваших появится
На том и порешили.
Когда Басов с Саньком вышли к «поляне», за столиками уже сидели люди нахохлившиеся, заспанные, хмурые. Пробудились не все, но те, кто был нужен для «охоты», бодрствовали. За директорским столом (там осталось больше всего закусок) сидел главбух Гуревич. Держа в одной руке куриную ножку, в другой багет, он откусывал сначала от окорока, затем от батона, быстро это пережевывал, втягивал через трубочку сок, и так без остановок. Рядом с ним примостилась закутанная в плед Анжела. Непричесанная, без макияжа, она выглядела еще красивее.
А вот сомовская секретарша Лариса, сидевшая за соседним столом вместе с женихом, напротив, показалась Басову невзрачной. В офисе она блистала: накладные ресницы, перламутровые губы, взбитые кудри. Теперь же, с хвостиком и без боевого раскраса, была похожа на серую мышку. Спасал только бюст шестого размера! Как раз на него сейчас и пялился ее жених. Староверов, похоже, был влюблен прежде всего в него, а уже после в хозяйку этого самого бюста. Старший инженер по кадрам млел от грудастых женщин, о чем свидетельствовало то обстоятельство, что и на рабочем столе компьютера, и на телефонной заставке, и на ручке, и на чашке у Димы Староверова были барышни а-ля Памела Андерсон. Фото самой бывшей спасательницы Малибу украшало дверь его кабинета. Причем бедняге Староверову приходилось постоянно обновлять «иконостас», поскольку обитавший в соседнем кабинете Сомов не мог спокойно пройти мимо него и пририсовывал Памеле то усы, то павлиний хвост, а то монашескую рясу.
Чащин сидел в стороне ото всех, сверкая очками и глянцевой поверхностью ноутбука. Этот с похмелья не страдал, поскольку не пил, а только курил, и вид имел бодрый.
Салют, Сом! поприветствовал он Санька. Где тебя носило?
Санек не ответил: то ли побоялся, что выдаст себя голосом, то ли просто не посчитал нужным. Чащин, мелкий, тощий, прыщавый, выглядел лет на семнадцать (тогда как ему было тридцать), и его мало кто из незнакомых людей воспринимали всерьез. А вот коллеги его очень уважали! Даже большой босс.
Опять, что ли, надрался, чудило? хмыкнул Чащин.
Пшел ты, бросил ему Санек, проследовав к столу, за которым восседал заместитель Сомова Бродский. Естественно, влекло его туда желание не побеседовать, а выпить джину. На остальных столиках его уже не осталось.
Андрей Юрьевич, доброе утро, расплылся в улыбке Самуил, а его жидкая бороденка заколыхалась, как ивняк на ветру. Как самочувствие?
Не видишь разве, что фиговое, ответила за Санька Басов. Плохо человеку. Голова сильно болит. Так сильно, что ни говорить, ни громких звуков слышать не может.
Мигрень, закивал Бродский.
Похмелье! хохотнул Чащин, не отрывая близоруких глаз от экрана.
Да он головой вчера обо что-то стукнулся, выпалил Леша, заметив, как рука Санька привычно опустилась на затылок. Так сильно, что болит нестерпимо и память будто отшибло Да, Сомов?
Мигрень, закивал Бродский.
Похмелье! хохотнул Чащин, не отрывая близоруких глаз от экрана.
Да он головой вчера обо что-то стукнулся, выпалил Леша, заметив, как рука Санька привычно опустилась на затылок. Так сильно, что болит нестерпимо и память будто отшибло Да, Сомов?
«Сомов» согласно кивнул.
Староверов вдруг вскочил со стульчика и ринулся к Саньку с воплем:
Я все понимаю, Андрей, но ты должен извиниться!
Тот недоуменно уставился сначала на Басова, затем на Староверова.
За что извиниться? решил уточнить Леша.
За то, что вчера схватил Ларису за грудь! Это недопустимо!
Глаза Санька затуманились видимо, вспомнился этот приятный момент. Басов ткнул его в спину:
Сомов, извинись!
Санек опустил голову и прошептал:
Прошу прощения.
Староверов не ожидал такой быстрой победы Сомов никогда так покладисто себя не вел, а особенно с ним, Староверовым, которого считал дурачком. Он, как и Басов, был принят на работу благодаря родственным связям. И если Леша хотя бы имел специальное образование, то Староверов окончил музыкальное училище по классу домры, и без протекции ему удалось бы получить в их фирме разве что место курьера.
А не выпить ли нам? подал голос Бродский. Всем вместе!
За мир, дружбу, жвачку? подал реплику Гуревич, дожевавший ножку, но еще не осиливший багет.
И за здоровье нашего дорогого шефа!
Ничего другого от лизоблюда Бродского ожидать не приходилось, но все согласились с ним выпить за здоровье шефа, тем более что шеф показался из недр палатки и, потягиваясь, поднимался на ноги.
Топай давай отсюда, зашептал на ухо Саньку Басов. Если босс сейчас к тебе подсядет и начнет дела обсуждать, тебе конец! Раскроют в два счета.
Санек, хватанув бутылку с джином, поднялся из-за стола и нетвердой походкой зашагал прочь.
Куда это он? полюбопытствовал Коля Гуревич.
Да, ты куда? спросил у Санька Чащин. Опять в реченьке плескаться? Тогда поаккуратнее, а то вчера, говорят, еле тебя выловили
За камышами он, встрял Басов.
На фига тебе, Сомов, камыши? обалдел программист.
Только Басов хотел что-нибудь придумать, как Чащину ответил сам Санек:
Не мне. Ей! И указал на Анжелку.
А ей на фига?
Вместо цветов. А то кувшинки долго не простоят, а камыши сколько хошь.
И ушел. «Трейдовцы» удивленно смотрели ему вслед, и особенно ошарашенно Анжела, ведь Сомов никогда за время их романа не дарил ей ни цветов, ни сувениров. На праздники давал крупную купюру и говорил: «Купи себе что-нибудь!» а ей, может быть, хотелось, чтобы он сам Пусть недорогое, зато от души «Как эти камыши!» в рифму закончила свою мысль Анжела и довольно улыбнулась.
Санек сидел на бережку и смотрел на реку. Бутылка джина, из которой он, естественно, отхлебнул, лежала у кустов, рядом с кроссовками, а собранные камыши возле его босых ног. Прошло уже минут десять, как он выбрался из воды, и Санек начал скучать. От нечего делать он достал из кармана бумажную птичку, развернул ее и хотел сложить что-нибудь другое, например цветочек. Но тут его внимание привлек текст, распечатанный на листке (если бы Санек хоть раз заглядывал в Интернет, то понял бы, что это страничка какого-то сайта), вернее, не сам текст, а сопровождающая его фотография. На ней был изображен он, Санек! Или Сомов! В общем, мужчина, похожий на них обоих, разве что постарше и поплотнее, и этот мужчина, судя по крупной надписи над портретом, звался Никифоровым Анатолием Алексеевичем. Проживал он в Ялте, был богат и одинок. Ему некому было оставить свои миллионы. Поэтому Никифоров разыскивал какую-то свою давнюю любовницу, которая забеременела от него, но потом исчезла из его жизни. Крымский богатей очень надеялся, что она родила ребенка и он по прошествии стольких лет сможет не только прижать его к груди, но и озолотить
Санек так увлекся чтением, что потерял бдительность. А тем временем за его спиной уже стоял человек с занесенной для удара бутылкой джина.
Руки вверх! услышал Санек дикий крик и вскинул ладони к небесам.
Да не ты, Александр! последовало далее. Санек, узнав голос Басова, обернулся.
Позади него, всего в какой-то паре шагов, стоял ревнивый Отелло, что заставил Санька извиняться, с поднятыми руками, в одной из которых была зажата его бутылка. Басова он заметил позже, когда заглянул Староверову за спину. Липучка держал в руке телефон с включенной камерой.
Я все заснял! прокричал он Саньку, хотя можно было говорить и шепотом их разделяло всего метра два. И у нас есть доказательства его вины!
Санек поднялся на ноги, подошел к Староверову, встал напротив и спросил:
За что?
Тот некоторое время молчал, хмуря брови, но вдруг его прорвало:
Да за все! Ненавижу тебя, любимчик фортуны! Все, все ему, это надо?.. И должность, и деньги, и уважение, а бабы Первая красавица фирмы у его ног, а ему все мало Мою Ларису тоже соблазнил Думаешь, не знаю?
Сучка не захочет, кобель не вскочит, мудро изрек Санек.
Да как же им тебя не хотеть, если ты мускулами играешь да деньгами трясешь? Что ты человек поганый, они ведь не замечают! А я сразу понял, когда ты над Памелой издеваться начал.
Над кем? переспросил Санек, но Староверов яростно отмахнулся и продолжил:
Знал бы ты, как я ждал, что тебя выпрут с работы после того, как ты облажался, так нет же! Босс тебе все простил! Ну ладно, думаю, пусть, но есть же высшая справедливость Ан нет, просчитался! Мало тебе милостей было, так еще одна привалила Наследство!
Ты о чем? заинтересовался Басов.
Да вот же, вот! Староверов ткнул пальцем в листок, который Санек держал в руках. Чащин на каком-то сайте отыскал послание богатого старика, ищущего наследника, и обратил внимание на его поразительное сходство с Сомовым! Естественно, он тут же рассказал ему об этом, а я подслушал Староверов резко захлопнул рот, и Басов услышал, как клацнули его зубы: А вообще почему я тебе это рассказываю? У Сомова спроси!
Рад бы, да ты его убил.
Да? скептически хмыкнул он. Тогда кто передо мной?
Это нам еще предстоит выяснить, но скорее всего, его брат-близнец.
Такой же счастливый сукин сын?
Теперь да! улыбнулся Басов и подмигнул Саньку. Ему удача досталась в наследство
Тот не совсем понял, о чем речь, но подмигнул в ответ. Его радовало уже то, что все закончилось!
Никифоров Анатолий Алексеевич оказался именно тем мужчиной, от которого забеременела Санина матушка. Она сразу узнала его по фотографии и, плача, призналась сыну в том, что у него был брат-близнец. Но так как одной тянуть двоих детей сложно, она еще в роддоме отдала второго сына соседке по палате, у которой свой новорожденный умер. Что было дальше с мальчиком, женщина не знала, но, как выяснилось из личного дела Сомова, в приемной семье он прожил до десяти лет. Его родители погибли, и Андрея отдали в детдом.